Джерри Эхерн - Жажда мести

Значит, его кто-то вытащил из воды? И что это за корабль или яхта, на борту которой он находится? Все эти простыни, запах — здесь явно чувствуется присутствие женщины. Красивой женщины, судя по аромату духов.

Наверное, его спасли яхтсмены, которые случайно проплывали мимо перевернутой шлюпки.

Повязки на лице не было, он нашел ее выстиранной и аккуратно сложенной на прикроватной тумбочке. Хэнк вспомнил еще кое-какие подробности: выстрелы и парус, призрачно качающийся в двухстах ярдах от его разбитой лодки. Выстрелы?

Кто-то на борту этого судна умеет очень хорошо стрелять.

Он открыл встроенный шкаф в надежде найти что-нибудь из одежды. Ее там было много, но только не на него — какие-то шорты, юбки, блузки, даже один женский халат. Но в углу шкафа Капитан увидел то, что его очень заинтересовало. Дорогой ружейный футляр. В таких хранили свое оружие большие шишки, чьим хобби было сафари.

Он вынул его, щелкнул замками и открыл крышку. Внутри, в бархатном углублении, находилась снайперская винтовка “стейр-манлихер” с мощным оптическим прицелом. Фросту приходилось раньше иметь дело с такими, и он считал их самыми точными и надежными винтовками в мире.

Он повертел ее в руках, отстегнул пятизарядную обойму, проверил патронник, щелкнул затвором и положил палец на спусковой крючок. Винтовка так и просилась, чтобы из нее выстрелили.

— Калибр семь шестьдесят два, — неожиданно раздался за его спиной женский голос, он резко повернулся, вскинув винтовку наизготовку, и только потом вспомнил, что она разряжена.

— Значит, из всей одежды вам больше всего понравилась винтовка?

Фрост улыбнулся.

— Там нет подходящей для меня одежды, только женская. Я проверил. Судя по содержимому шкафа, вы одна на судне.

— А вдруг не одна?

— Тогда на борту должна быть еще одна девушка, вашего размера.

Он взглянул более внимательно на стоящую в узком дверном проеме девушку, на ее привлекательное загорелое лицо, длинные темно-каштановые волосы, струящиеся в потоке падающих сзади солнечных лучей. Из одежды на ней был лишь темно-синий купальник, который мало что скрывал и еще более оттенял бронзовый цвет кожи. Она сделала шаг в каюту, и Хэнк обратил внимание на ее ножки, чью стройность подчеркивали босоножки на каблучке, и плавный изгиб бедер. Ее шею обвивала тонкая золотая цепочка и, насколько он мог рассмотреть на таком расстоянии, на лице не было никакого макияжа.

— Вы полезли в шкаф, потому что хотели найти одежду? — Нет, просто из-за любопытства, — ответил Фрост, укладывая винтовку в футляр.

— Из-за любопытства?

— Да, хотелось знать, кто и из чего попал в акулу на расстоянии двухсот футов.

— Я, из этого, — показала она на винтовку.

— Отлично. Я очень рад, что вы не промазали.

— Ну ладно, оденьтесь во что-нибудь и давайте поднимемся на палубу. Расскажете мне о себе.

— К сожалению, не мой стиль, — махнул рукой Хэнк в сторону шкафа.

— Здесь где-то мой брат держит свои рубашки, шорты и кроссовки. Посмотрите вон в той тумбочке. Наверное, вы стесняетесь наготы…

— Чьей — моей или вашей?

— Своей, о моей, может быть, поговорим попозже, — отрезала девушка, повернулась и вышла из каюты.

Фрост долго смотрел ей вслед в непонятном оцепенении, затем стряхнул пелену странного очарования, подошел к тумбочке и достал из нее одежду, о которой говорила девушка. Морщась от боли, он натянул легкую рубашку с вышитым на груди крокодилом, джинсы и кроссовки, которые оказались немного тесноваты.

Приодевшись таким образом, он поднялся по трапу на палубу. Солнце уже садилось, и его раскаленный край несмело касался поверхности моря далеко-далеко на горизонте, словно пробуя, не холодная ли вода.

— Добрый вечер, — обратился он к девушке, которая стояла у поручня и смотрела на закат. — Как вас зовут? Она повернулась к нему и улыбнулась.

— Констанца.

— А я — Хэнк Фрост. Вам что, пришлось выковыривать из меня свинец? — показал он на забинтованную грудь.

— Да, но я знаю, как это делать, приходилось раньше… Мой брат был ранен и не хотел, чтобы об этом знал наш дядя.

— Понятно, — кивнул Хэнк и окинул взглядом приличных размеров яхту, — Ваша?

— Да. Вернее, моего дяди, но это все равно. Я нашла у вас в кармане зажигалку и пачку размокшего “Кэмела”. Хотите закурить? У меня тут их полно.

Она протянула ему пачку дорогих сигарет и щелкнула золотым “Данхилом”.

— Хэнк Фрост… Красиво. Вашим товарищам, которые были в шлюпке, я уже ничем помочь не могла. Вы говорили о них, когда были без сознания. И еще выкрикивали имя какой-то женщины, Евы, как будто вы собирались ее убить. Это правда?

— Да. Ее зовут Ева Чапман.

— В горячке вы шептали и другое имя — Бесс. С этой вы, похоже, в бессознательном состоянии занимались любовью.

— Ну и как у меня это получалось? — глупо улыбнулся капитан, не придумав ничего умнее.

— Я выстирала вашу повязку. Расскажете мне, если можно, как вы потеряли глаз?

Хэнк кивнул, внезапно почувствовав усталость, и прислонился к стенке каюты.

— Позже, — закашлялся он сигаретным дымом. — Позже.

— Ничего страшного, заражения у вас не должно быть, — он почувствовал на лбу ее прохладную ладонь, — это просто небольшая температура. Вам надо выпить чего-нибудь согревающего. Только постарайтесь держать себя в руках.

— А если я не сумею удержать себя в руках, — засмеялся Фрост, — вы столкнете меня за борт?

— Нет, не столкну, — улыбнулась Констанца. Она сбежала в каюту и через несколько секунд появилась на палубе с бутылкой рома “Майерс” и двумя рюмочками.

— У меня есть друг, который пьет только этот ром, — сказал Фрост, взяв рюмку и подставляя ее под бутылку.

— У него хороший вкус.

— Нет, у Майка О’Хары вообще нет никакого вкуса. Он бы даже оскорбился, если бы кто-то сказал, что у него хороший вкус.

— Этот Майк, он ваш хороший друг?

Капитан немного подумал и кивнул:

— Да. Может, даже слишком хороший.

— И что же одноглазый человек по имени Хэнк Фрост, судя по всему, явно не моряк, делал в шлюпке посреди Средиземного моря?

— Ждал, пока его спасет прекрасная незнакомка, — ответил Хэнк, чувствуя, как животворный ром теплым ручейком проходит по горлу и вливается в желудок. В голове приятно зашумело.

— Ну и как, стоило ждать? — улыбнулась девушка.

— Конечно, спасительница ты моя, — кивнул он.

Фрост посмотрел на часы: одиннадцать, в каюте темно. Неужели он отключился после двух рюмок рома? Фрост помнил, как Констанца смеялась, раздевая его и укладывая в постель. Джинсы она оставила на нем, а рубашку сняла.

Он встал, потряс головой, отгоняя остатки боли, и нашел рубашку, которая висела на ручке шкафа. Натянув ее через голову, он выбрался из каюты. Грудь еще болела, но не так сильно, как раньше.