Джерри Эхерн - Побег из гарема

Он почувствовал, как ее руки сомкнулись у него на спине, наклонился и шепнул ей в ухо:

— Могу поспорить, что когда ты танцуешь с парнем, то тоже любишь задавать тон.

— Да, надо признать, — со смехом согласилась девушка.

Фрост резко взялся за нее, раздвинул ноги и навалился всем телом. Но Луиза не разжимала рук. Фрост снова шепнул:

— А знаешь, мне это нравится. Продолжай задавать тон.

Девушка улыбнулась и взялась за работу. Фрост тихо постанывал от удовольствия, прикрыв свой глаз.

И все-таки он решил, что хорошего понемножку, и если ему доведется танцевать с Луизой, то уж там тон будет задавать только он.

Фрост всегда радовался новой паре обуви. Абдусалем привез ему и Луизе комплект одежды, чтобы они выглядели как туристы. И среди этого была пара мягких белых кожаных туфель. В самый раз на его ногу. Правда, Фрост не очень любил белый цвет, но, как говорится, дареному коню в зубы не смотрят.

Теперь он стоял перед зеркалом и оглядывал себя. Белые туфли, светлые полотняные брюки и белая спортивная рубашка с фирменным знаком на кармане. На шее висел японский фотоаппарат, но тут Абдусалем подчеркнул, что вещь казенная и выдана только на время операции. Повязки на глазу не было — вместо нее египтянин привез очки с тонированными стеклами.

Фрост надел их и вновь посмотрел на себя в зеркало.

— Неплохо, — пробормотал он, а потом вышел из спальни.

Луиза Канаретти — уже одетая — сидела в гостиной и разговаривала с Абдусалемом. На ней было желтое платье и белые сандалии. Рядом на столике лежала широкополая соломенная шляпка и сумочка.

Фрост посмотрел на египтянина.

— Ну, а что теперь?

— Мы будем ехать в Долину Царей. Я скажу вам по дороге, что я уже сделал. Сначала сядем в машину, а потом нас ждет вертолет. Вы уже были в Долине, Фрост?

— Нет, но не обижайтесь. Когда я был в Париже, то ни разу не видел Эйфелеву башню. А в Нью-Йорке даже не сходил посмотреть на Статую Свободы.

В неприметном автомобиле они проехали через окраину Каира. На небольшом служебном аэродроме их ждал военный вертолет. Фрост с интересом понаблюдал, как Луиза героически сражалась со своим платьем, которое поднимаемый винтами ветер пытался забросить ей на голову.

Капитан знал, что перелет будет долгим, а потому поудобнее расселся на скамье и прикрыл глаз. Абдусалем молчал, а Луиза Канаретти с благоговейным восторгом смотрела вниз, на древнюю египетскую землю. Ну, да понятно — она же была историком.

В домике, где они провели вчерашний день, Фрост нашел энциклопедию и несколько исторических книг на английском языке, и рано утром — когда Абдусалем еще не приехал, а девушка еще не проснулась — почитал немного, пытаясь восстановить в памяти названия и события, о которых когда-то рассказывали учителя в школе.

Фрост выяснил, что Долина Царей — известная также как Бибаль Эль-Мулюк — вполне заслужила свое название. Здесь находились шестьдесят усыпальниц прежних правителей Египта, то есть шестьдесят были уже обнаружены, а сколько их еще хранила земля, никто не знал. Именно здесь раскопали могилу этого мальчика-царя, Тутанхамона, и только лишь одно это захоронение оказалось неразграбленным.

Фрост подумал, что все меры предосторожности и повышенная секретность, которую соблюдали египетские жрецы, в сущности, ничего не дали. Ведь большинство могил были разорены грабителями уже через несколько лет после захоронения.

Долина Царей была местом последнего земного пристанища фараонов в течение пятисот лет, начиная с пятнадцатого века до Рождества Христова. Богоравных правителей погребали тут вместе с их любимыми рабами, животными и драгоценностями, дабы те в загробной жизни — в которую свято верили древние египтяне — ни в чем не испытывали нужды.

Фросту было интересно, сумел ли хоть один из фараонов воскреснуть на том свете.

И тем не менее, могилы древних властителей были тесно связаны с современной жизнью. Вот и нынешний египетский Президент выбрал именно Долину Царей, чтобы со ступеней Луксорского храма произнести свою речь.

Этот храм был известен по всему миру благодаря своей замечательной архитектуре и грандиозным колоннадам. И речь Президента была обусловлена как раз завершением первого этапа реставрационных работ. Глава государства собирался говорить об истории Египта и международном значении этой страны как в стародавние времена, так и в современных условиях.

Вертолет летел вдоль русла Нила, великой египетской реки, долина которой была житницей империи фараонов, и параллельно Эс-Сахра Эш-Шаркия, Восточной пустыне, и направлялся в район, который в древности называли Верхним Египтом.

Фрост вспомнил, что правители страны носили двойную корону, символизировавшую единство Верхнего и Нижнего Египта.

Через некоторое время капитан задремал, его организм еще не пришел в норму после всех испытаний, которые ему довелось пережить в Акаране. Перед тем, как уснуть, Фрост вспомнил Джули Пульман и снова пообещал себе, что если выберется живым из очередной переделки, то обязательно приложит максимум стараний, чтобы расплатиться с шейхом Али Хасаном Фудани за то, что он сделал с Джули.

Фрост открыл глаз; Луиза Канаретти трясла его за плечо и кричала в ухо:

— Хэнк! Мы уже подлетаем!

Фрост зевнул, тряхнул головой, протер пальцами глаз и пожалел, что тут нельзя курить. Он потянулся и выглянул в иллюминатор. И застыл в изумлении.

Под ними развернулась величественная панорама Долины Царей, сверкал белоснежным мрамором в лучах яркого солнца знаменитый Луксорский храм. Фрост подумал, что все те фотографии древних строений, которые он видел, все фильмы на исторические темы не идут ни в какое сравнение с той картиной, которая сейчас открылась его единственному глазу.

Абдусалем тронул его за плечо.

— Скоро будем садиться, — сказал он. Фрост молча кивнул. Сейчас ему не хотелось разговаривать. По нескольким причинам.

Фрост подумал, что выступление президента — это для многих очень хорошая оказия. Люди везде одинаковы. Там, где собирается большая толпа, сразу возникают лоточники со своим товаром, который они громко расхваливают, музыканты с разнообразными инструментами, продавцы горячих и холодных закусок, напитков и сладостей.

Шум стоял невообразимый, и когда Фрост, Луиза и Абдусалем пробирались сквозь плотные ряды людей, египтянину приходилось почти кричать, чтобы его услышали:

— Вон там, смотрите, это трибуна. Скоро на нее будут подниматься министры и другие важные персоны. И Президент.

— Гляньте-ка, — сказала Луиза, — это же точная копия…

— Да, — буркнул Фрост, глядя на трибуну. — Но это настоящая, а копию мы видели в пустыне.