Леонид Словин - Пауки

— Любовники?

— Можно сказать, муж и жена.

— Русские?

—Да.

— Мафия русит?

— Вроде того…

— Расскажи подробнее.

— Они живут на вилле. Она убирает, он — телохранитель.

— А почему они не могут говорить спокойно у себя дома?

Я не мог признаться ему, что собираюсь посетить виллу в Рамоте, за которой Ургин, возможно, обязан присматривать, а может, и охранять.

— Им позвонят туда, где они будут находиться. Скажут несколько слов. И они разговорятся. А мы запишем.

— Понимаю.

Банальный прием в агентурно-оперативной работе.

— Леа знает, о чем ты просишь?

— Я не посвящал ее в тонкости… Комбинация тебе по плечу?

Он кивнул. Я уже знал, с какого слова он начнет.

—Смотри!

«Так и есть!»

— …В разведенной семье две несовершеннолетние дочери по суду обязаны проживать вместе с отцом, мать — отдельно. Младшая дочь сообщает матери, что отец живет с сестрой как с любовницей. Мать обращается к нам. Надо было вытащить отца со старшей дочерью из дома… Похоже на то, что тебе нужно. Только у тебя супруги…

—Да.

— Мы применили такой прием: сыщики обошли весь дом, жильцам задавали три простых вопроса. — Шломи сложил щепотью три пальца. — Якобы для изучения общественного мнения. Сравнение фирм, футбольных команд, что-то еще. Победитель получал на субботу номер в отеле. Задали вопросы и отцу дочерей. Через неделю сообщили результаты лотереи. В доме выиграли трое. Среди победителей отец девочек. В пятницу он отослал младшую к матери, а со старшей уединился в отеле…

— Да…

За стеной находились детективы. Сняли полнометражный фильм об отношениях родителя с дочерью. Тебе, как я понимаю, фильм не нужен. Только аудиокассета…

—Да. В следующую субботу. Я готов подписать договор.

Он вытащил микрокалькулятор:

—Это аванс…

Он не назвал сумму, показал цифирки на экране. Не опасался ли он сам «клопа», установленного каким-либо шустрым инспектором налоговой полиции у него в офисе? Я потер пальцами… Во всем мире это означает нал.

—Согласен.

Я достал бумажник. Отсчитал стодолларовые купюры.

—Бумага мне не нужна.

Он оценивающе взглянул на меня. Я не боялся обмана. Сила, на которую я мог опереться, была сильнее закона. Во всем мире она получила название «русская мафия». На иврите «мафия русит».

—Времени остается мало.

—Не волнуйся. Теперь это уже моя проблема.

Следуя совету адвоката, я параллельно занялся недвижимостью, принадлежащей нашим противникам. ТАБУ, городское бюро инвентаризации, помещалось в центре Иерусалима, все на той же Кинг-Джордж, в светлом здании, напоминавшем банк. В окне на первом этаже светился большой аквариум с рыбками. У входа средних лет вахтер, как принято, осмотрел сумку, убедился, что в ней нет никаких взрывных устройств, показал на лифт.

Я уловил в его взгляде молчаливый вопрос, заданный на понятном мне языке.

—Справку о недвижимости… — ответил я.

Для моей цели годилась любая консультация. Я не представлял, как подступлюсь к выяснению принадлежности вилл.

— Квартиру покупаешь?

Мы разговорились.

— Хозяин послал.

— Давно здесь?

— Года нет. А ты?

—Шесть лет. — Он оказался из Кривого Рога. Инженер. — Выпускал крышечки для консервирования. Только не эти — обычные, а для военной промышленности. За ними все гонялись.

Мы говорили уже как знакомые.

—А зачем хозяину справка из ТАБУ?

Я развел руками.

— Он тебе дал удостоверение личности? Номер теудат зеута?

— Ничего…

— Получить такую справку тут непросто. Нужно знать точно номер папки и раздела в папке, где находится документ. На иврите это «гуш» и «халка»…

— Черт побери! Он уехал… А когда приедет, ему нужна будет справка…

Несколько израильтян прошествовали внутрь. Мой знакомый привычно обследовал их сумки.

—Подожди, я узнаю.

Он позвонил кому-то. Ответ оказался неутешительным:

—Тут тебе не будут искать ни «гуш», ни «халка». Надо в мэрию — «ирию»… Напротив Главпочтамта. Знаешь? Потом к нам…

В «ирие» я оторвал при входе талончик с номером очереди. Прошел внутрь. За столами, обращенными к залу, находились служащие, каждый за своим компьютером; Напротив, отделенные от столов символическим ограждением, сидели граждане. Освободившись от очередного посетителя, чиновник нажимал на кнопку — и на стене зажигалось табло с номером следующего. До меня оставалось около двадцати номеров. Я прошел вдоль ограждения, выбирая по лицу подходящего служащего. Несколько физиономий я с ходу категорически забраковал, заподозрив в них с трудом сдерживаемую брезгливость, раздражение и оскорбительное недоверие. Случайно я увидел входившую в зал чиновницу, она шла к своему столику. Короткой челкой и ростом она напоминала цирковую лошадку с короткими крепкими ножками, стриженым затылком. Крепкотелая, невысокая…

«Пони. Маленькая веселая лошадка…»

В одном ухе у нее вместо серьги болталась английская булавка, в другом золотой ключик… В лице было что-то родное. Я пропустил свой номер, вспыхнувший на табло. Подождал, пока Пони освободится.

— Монинг…

Мы сразу выяснили, что она знает английский в той же мере, в какой я знаю иврит. И это было к лучшему. Мы быстро познакомились. Родители Розы были из Польши.

Мне надо было узнать номер папки и раздел в ней, где находились документы на виллу, указанную мне Левитом…

У меня наготове была легенда.

—Муж и жена купили дом. Муж погиб. Авиакатастрофа над Аргентиной. Родители погибшего в Буэнос-Айресе. Они бедные люди. Фактически голодают… Других детей нет. Они хотят поднять вопрос о разделе домовладения… Это в Рамоте!

Роза смотрела на меня из-под челки голубыми славянскими глазами.

—Отец плакал. Он не видел сына много лет. У него третья стадия Паркинсона. Необходимо лечение…

В нужный момент я круто ввернул:

— Фамилия его вдовы — Снежневская…

— У вас есть номер ее паспорта? Теудат зеут?

— Я не знал, что это нужно. Снежневская, у нее тоже польские корни. Инна…

Роза тем временем уже вошла в компьютер. Я догадался, что данных, указанных мною, она не видит.

— Вторая фамилия Ламм. Может, дом записан на эту фамилию. Брат у нее известный юрист.

— Ламм. Эта фамилия тут есть…

— Я же говорю…

— Гуш 117, халка 68…

Я поднялся, вытирая лоб, пошел к выходу. У двери обернулся, чтобы поблагодарить! Итак, вилла в Рамоте, как и на Байт ва-Ган, тоже принадлежала Ламму…

В бюро инвентаризации я снова предстал перед моим новым знакомым.

— Привет…

Он узнал меня. Исподволь заглянул внутрь моей наплечной сумки:

— Оружие есть?

— «Калашников»… Откуда?!

— Такой порядок.

Процедура проверки сумок была чисто формальной.

За его спиной на окне светился аквариум с рыбками.