Леонид Словин - Пауки

В самом низу лежали банковские документы. У меня не было времени их рассмотреть. Я просто побросал все в полиэтиленовый пакет, что принес с собой…

Хэдли уже вовсю торопила меня по «манго»: снизу по ночной Элиягу Голомб в сторону Байт ва-Ган гнала машина. Я был уверен, что это Ваха. Он мог ночевать в монастыре. Доктора Риггерс беспокоила возможная встреча с мафиози из так называемых «лиц кавказской национальности»…

Передача из Эйлата давно прекратилась. Ургин и его пассия, видно, тоже мчались сюда.

Центровой с автогеном был уже в машине.

— Все! Я отъезжаю…

— Бегу!

Хэдли отключила телефон.

В длинном — во всю стену — дорогом зеркале я увиделсвое отражение: впалые щеки, словно припудренные, серые короткие волосы. На бегу я показал ему металлические тусклые фиксы…

« Ненайти и все равно н есдаваться!»

Это действительно был Ваха. Мы едва не столкнулись. Спички, сунутые мною в замок, его задержали. Я выскочил на нижний балкон, спрыгнул между деревьями. Через забор колледжа для религиозных девочек я видел троих выскочивших из машины плотных накачанных амбалов, заметавшихся по площадке перед входом…

Моего зама Витьку проводили в последний путь па печально известном Котляковском кладбище, недалеко от места, где обнаружили труп. Наташу похоронили в Видном, бывший начальник кредитного управления упокоился на полуэлитарном Троекуровском. Возвращаясь с его похорон, на повороте в Химках обратил внимание на серую «девятку», которая высунулась из ряда позади «прокладки» в пять-шесть машин. Мне показалось, что это та же команда, что несколько недель назад уже пасла меня. Тогда я не поехалпа встречу коллег, глав сыскных агентств, а поменял маршрут и погнал на Павелецкий. Внезапно «девятка» перестроилась, пошла на обгон. Сидевший с водителем мужчина — немолодой, с обрубленными чертами лица — на мгновение положил на меня глаз с той стороны черненого стекла.

Я доехал к себе на Бурденко без приключений. Серая «девятка» больше не попалась мне на глаза. Следовало признать, что на моей работе в банке у меня развилась мания преследования. Я разогревал ужин, когда хлопнула входная дверь. Вернулся сын. Наигравшись с компьютером, выполнив все, кроме уроков, перед самым возвращением родителей он поспешил вывести па прогулку изрядно стосковавшегося спаниеля. Смешливая краснощекая рожица нашего наследника просунулась в кухню.

— Слышишь, пап? Я видел сейчас такое интересное! Мужчина стоял в автомате, трубку снял… А говорил по рации — в воротник! Даже номер не набрал. Я с Джеком стоял за будкой, все слышал!

— Не помнишь, что он говорил? — Я постарался выглядеть спокойным. Но теперь уже точно знал: «Меня пасли!»

— Дядька сказал: «Прошел. Теперь ты смотри. Я отойду!»

— Ты видел, как я приехал?

— Как раз в это время он и говорил…

— Он видел тебя?

— Не, там темно! Потом Джек унюхал тебя, залаял… Мне надо было еще догулять десять минут. Мы ушли!

Я позвонил в банк: наутро мне требовалось сопровождение.

В меня стреляли через неделю после этого дня. Перед работой. В казавшемся когда-то просторным подъезде нашего дома. Киллеров было двое. Попытка заказного убийства в классическом варианте. Меня ждали у лифта, а я спустился по лестнице. Едва я показался на лестничной площадке, они оба возникли в проеме двери. Я бросился на пол при первом выстреле. Он прошел в сантиметре над моей головой… В невообразимом рывке, полулежа, я откатился в сторону. Выстрелил не целясь. Важно было начать стрелять. Одновременно прозвучал второй выстрел, высекший искру в бетонированной стене. Щепоть пыли растаяла в воздухе.

Киллеры выскочили из подъезда. Я видел их сзади в окно холла, наполовину забитое фанерой. В трикотажных черных «бандитках» на головах… Первый — в зеленом камуфляже, худой. Второй — коренастый, полнотелый, без шеи. Ноги — клешни. «Старше тридцати. Тяжелоатлет. Может, трюкач, спецназовец…». Обоих ждала машина, коренастый бросился к переднему сиденью. Он был в обливной дубленке, па ногах замшевые «хайки» на толстой подошве…

К этому времени я кое-что уже знал о своих убийцах.

Ургин, секьюрити Ламма и киллер по совместительству, бывший недолгое время сотрудником семипалатинского ОМОНа и изгнанный оттуда за редкостный садизм, мастер спорта по стендовой стрельбе… Он действительно исчез из Москвы после убийства Виктора. Потом вернулся. Мы его серьезно подозревали в нападении на машину, в которой ехал начальник кредитного управления с Наташей и моим замом…

Застрели меня Ургин в подъезде, шансов найти преступника, как и при всех заказных убийствах, было бы совсем мало. Он не мог попасть в круг подозреваемых лиц. Мы не были знакомы, и у него отсутствовали мотивы убийства…

Я еще постоял в подъезде. Потом пошел к машине. С ней, похоже, было все в порядке.

За полчаса до меня через подъезд проследовал мой сын.

Я заехал в школу, проверил — с ним ничего не случилось. Мою жену, выходившую утром со спаниелем, тоже не тронули.

Обошлось.

Тем не менее первым делом мне следовало позаботиться о семье…

Я надеялся на родное МВД. Когда речь идет о судьбе мента — пусть и бывшего! — и его семьи, коллеги лучше, чем другие, должны меня понять. Любой из них завтра мог оказаться в таком же положении…

Я не обманулся.

Генерал пообещал жене и сыну временное жилье в семейном общежитии на улице Академика Волгина рядом с юридическим институтом МВД, где она продолжала работать. Общежитие охранялось. На двухстах метрах, между общежитием и институтом, всегда находились слушатели в милицейской форме.

Моих не дали бы там в обиду!

В милицию я официально не заявил. Не хотел напрягат ь… Знал, как трудно будет мне помочь.

Джамшит, к которому я зашел, поднялся, мы перешли в «комнату для деловых переговоров».

—Я в курсе того, что произошло…

Ему передали все. утром, из первых рук. Он сразу позвонил мне в Химки, у нас никто не снял трубку.

«Точно…»

Жена проводила пацана в школу. Выходя с собакой, выключила телефон, чтобы дать мне поспать.

— Оставались минуты. Я уже ничего не мог сделать.

— В меня стрелял Ургин. А кто второй?

—Кто-то из его друзей. В машине был и третий…

Вся троица получила заказ на меня. Теперь, как положено, они должны были исчезнуть. Но очень скоро снова появиться.

—При первой возможности я отдам тебе их… Обещаю. Ты знаешь мою проблему…

Он смотрел на меня — худой, серый… А может, больной?

—Мне тоже включили счетчик… О'Брайена можно зацепить только чем-то серьезным. Вроде той аудиокассеты, про которую ты слышал…

Мы еще поговорили. Ему нужен был человек для работы за границей.