Андрей Воронин - Могила тамплиера

– Фоторобот, – ответил он на вопросительный взгляд генерала и, разгладив лист на колене, протянул его через стол Федору Филипповичу. – Увы, кроме глубокого следа в памяти аспиранта Быкова, никаких других следов эта дамочка в Пскове не оставила. Да и то... – Он опять криво усмехнулся. – Да вы сами посмотрите.

– Похожа, – сказал Потапчук, всмотревшись в фоторобот.

– Не просто похожа, – возразил Глеб. – Это она и есть – Шерон Стоун собственной персоной.

– Да, пожалуй, – согласился Федор Филиппович. – Ну очень похожа!

Сиверов отметил про себя, что фальшивая журналистка, проявлявшая нездоровый интерес к исчезнувшему энклапиону, всерьез заинтересовала генерала. Еще несколько дней назад, во время телефонного разговора, он спрашивал, кто такая Шерон Стоун, а теперь узнал лицо знаменитой голливудской звезды, едва взглянув на фоторобот. Значит, не поленился раздобыть и внимательно изучить ее фотографии. Часа два небось пялился, старый безобразник...

– Поразительное сходство, – сказал Потапчук. – Что это значит? Двойник? Грим? Пластическая операция?

– Думаю, тут все гораздо проще, – ответил Глеб. – Осмоловский до сих пор в критическом состоянии после перенесенного инфаркта, и фоторобот составляли со слов Быкова. Эта красотка беседовала не с ним, а с профессором, и большую часть времени Гена наблюдал ее со спины, в лучшем случае сбоку. И у меня сложилось совершенно определенное впечатление, что интересовало его вовсе не лицо гостьи, а в основном ноги и все прочее. Юбка, говорит, у нее была короткая и ножки – выше всяких похвал. А потом, когда настало время ее описать, обнаружилось, что наш аспирант попал под власть данного им же определения – Шерон, дескать, Стоун... Короче, типичный случай замещения истинных воспоминаний ложными.

– И давно ты получил диплом психотерапевта? – саркастически поинтересовался генерал.

– Я вот сейчас подумал, – оставив шпильку без внимания, произнес Сиверов, – что эта дамочка – большая мастерица водить людей за нос. По-моему, этот фокус с фотороботом она подстроила нарочно. Предполагала, что после исчезновения энклапиона ее станут искать, и позаботилась об изменении внешности. Видимо, какое-то сходство имело место изначально, и ей оставалось только усилить его с помощью умело наложенного макияжа. А потом умылась, перекрасила волосы, изменила прическу, очки эти дурацкие сняла, и готово – совсем другой человек!

– Возможно, – рассеянно и очень недовольно проворчал Федор Филиппович. – В этом проклятом деле все возможно. Возможно, она была заодно с этим Потрошителем в мотоциклетной куртке, возможно – нет, и тогда в деле возникает еще одна группа охотников за энклапионом... Возможно даже, что все это придумал и организовал твой Быков – почему бы и нет? Уж ему-то взять энклапион ничего не стоило, ключ от комнаты начальника у него наверняка был. А может, эта ваша Шерон Стоун – действительно самая обыкновенная журналистка. Только не из журнала "Вокруг света", а из какой-нибудь бульварной газетенки, издающейся в соседнем райцентре. Вздумала сделать себе имя на свеженькой сенсации местного розлива и припорхнула. Узнала от кого-то из местных коллег – от того же Дубова, например, – как начальник экспедиции относится к ихнему брату, и быстренько состряпала себе удостоверение на имя Антонины Корсак. В наше время это не проблема, да и вряд ли твои археологи его так уж внимательно изучали...

– Хм, – озадаченно произнес Сиверов, которому такая мысль в голову не приходила. – Да нет, – сразу же нашелся он, – это вряд ли. Провинциальный репортер районного масштаба просто не может обладать такими познаниями в истории и археологии. А она, по словам Быкова, с ходу, прямо по фотографии, датировала найденный в захоронении меч.

– По-твоему, в провинции работают одни недоучки? Откуда ты знаешь, может, у нее истфак за плечами? И вообще, в наше время напечатали столько всяких энциклопедий, что подковаться по любому вопросу не составляет никакого труда. Подумаешь, меч она датировала! Нет, напрасно ты исключаешь эту версию. Надо бы позвонить в Псков, подкинуть им идею... Кстати, ты с Дубовым говорил?

Сиверов поморщился.

– Нет! – воскликнул он. – Дубов пропал, как в воду канул. Возможно, искать его следует среди неопознанных, но я подозреваю, что его что-то напугало, и он просто бежал. Главный редактор "Экспресса" говорит, что он уволился, а соседи видели, как журналист выходил из подъезда с чемоданом и сумкой через плечо...

Федор Филиппович удовлетворенно покивал.

– Так я и думал, – сказал он.

– Правда? – рассеянно произнес Глеб, закуривая новую сигарету.

– Ты много куришь, – вместо ожидаемого продолжения заявил вдруг генерал. – У тебя же правило: не курить на задании!

– А разве я на задании? – удивился Слепой. – Ведь вы же сами сказали, что я облажался и, как это... прошляпил энклапион.

– А ты и рад, – проворчал Потапчук. – Что ж, чтобы ты не так сильно радовался, скажем так: почти прошляпил. Задачка усложнилась, но еще не все потеряно. И я сильно подозреваю, что концы надо искать не в какой-то там Прибалтике и даже не в Пскове, а прямо тут, в Москве.

– Любопытно, – осторожно произнес Сиверов.

Федор Филиппович поднял с пола портфель, расстегнул, порылся внутри и положил на стол стопку газет.

– Ознакомься, – предложил он, – станет еще любопытнее. Я отметил заметки и статьи, на которые следует обратить внимание.

Бросив на генерала заинтригованный взгляд, Глеб опустил глаза и сразу же увидел подчеркнутый красным маркером заголовок: "СВЯТОЙ ГРААЛЬ: МИФ ИЛИ РЕАЛЬНОСТЬ?". Сиверов присвистнул, еще раз остро, с прищуром, глянул на Федора Филипповича и начал быстро, но внимательно, ничего не пропуская, читать.

"Так что же это все-таки – миф или реальность? Существовала ли на самом деле легендарная чаша, из которой, по преданию, пил Иисус? Ответа на эти и многие другие вопросы пока не дал никто, но это вовсе не означает, что этих ответов нет. По мнению некоторых экспертов, завесу тайны, окружающей все, что связано с чашей Святого Грааля, могла бы приподнять недавняя находка, сделанная московскими археологами на территории Псковского кремля, где было обнаружено захоронение, датированное первой четвертью четырнадцатого века и принадлежащее, как было точно установлено, рыцарю ордена храма – тамплиеру. Извлеченный из захоронения золотой энклапион, сам по себе представляющий огромную культурную и научную ценность, содержал в себе некую зашифрованную надпись, которая, как считают видные специалисты, могла иметь прямое отношение к тайне местонахождения пресловутой чаши. Общеизвестно, что именно в связи с этой реликвией традиционно упоминается основанный в 1119 году в Иерусалиме орден тамплиеров. Существует мнение, что еще во время первого крестового похода тамплиеры завладели чашей и вывезли ее из Святой земли, после чего след реликвии, казалось, безнадежно затерялся. Так не этот ли след посчастливилось обнаружить археологам в Пскове?"