Андрей Молчанов - Побег обреченных

– Собирайся, гадюка, отползался…

Тут Ракитин увидел, что руки собеседника именно что по локти были густо вымараны в крови.

Эта деталь, замеченная и Градовым, отбила всякое желание задавать праздные вопросы.

Молча оделись, вышли в коридор, узрев сидевших у стенки Астатти и молодого человека, одетого в кожаную куртку, подбитую мехом, и в спортивный костюм. Человек, закованный в наручники, находился в глухой прострации, мертво глядя куда-то в пол.

– Ну вот, – с горьким удовлетворением произнес тип в камуфляже, с видимым омерзением взирая на свои кровавые руки, – добрые старые знакомые собрались вместе. Какая встреча в горах! На свежем воздухе! Разрешите представиться, – обернулся к Ракитину. – Начальник отдела Федеральной службы безопасности России Николай Власов! Любить не прошу, а жаловать – на ваше усмотрение!

– Вы ехали в поезде, – проронил Александр, неожиданно признав лицо собеседника.

– Да, и доехал, как видите…

– Машина вот-вот будет, – доложил Власову один из военных. – Жмут сюда на всех парах!

– Очень хорошо! Значит, скоро… – Он не договорил.

Где-то неподалеку грохнул тугой взрыв, затем еще один; застрекотали автоматные очереди…

Лицо Власова побледнело, и на нем отчетливо проступили темные мелкие веснушки, в которых Ракитин не без содрогания признал крапины засохшей крови.

– Ну, ребята, – молвил Власов задумчиво, – дело, оказывается, не кончено. К бою! – Обвел неприязненным взглядом пленников. – Вы! Если хотите жить, будете выполнять приказы! Приказ первый: через окно вылезайте из дома и следуйте за мной. С вещами, блин! Шаг в сторону – расстрел на месте!

В этот момент входную дверь косо пропорола автоматная очередь.

– За мной! – заорал Власов, подталкивая автоматом Астатти и Градова в сторону спальни, где лежал истекающий кровью Мартынов.

Ракитин, забросив рюкзак на плечо, уже выбивал башмаком торчащие из пазов рамы стеклянные зубья, освобождая проем окна.

Али считал себя опытным бойцом. На родине, в Афганистане, он провоевал всю свою сознательную жизнь: сначала с русскими оккупантами, потом с оппозицией; далее набиравшая обороты гражданская бойня спутала все понятия законной власти и противостоящих ей группировок, также именовавших себя властью, и, перемещаясь из банды в банду, Али наконец примкнул к таджикским сепаратистам, сражаясь уже на их стороне с федеральными войсками и пограничниками.

Война стала образом жизни, автомат – единственным верным другом, а вопрос: «Зачем он воюет?» – отпал сам собой. Глупый вопрос. Сродни тому: зачем ты живешь?

Зачем?! А эта несказанная радость сердца, когда твоя пуля точно находит врага, повергая его – опасного и сильного – в прах? А радость обретения трофеев? А блаженство, наркотиков? А власть? А испуганная покорность женщин?

Сегодня предстояло захватить каких-то неверных и отправиться с ними в горы – задача пустяковая, хотя он, Али, подготовился к ней, как всегда, тщательно и вдумчиво, взяв под свою команду многоопытных товарищей и не затруднившись обременить себя тяжкой ношей двух гранатометов и увесистым боезапасом к ним.

Возможно, неверные были невооружены, и опасность несло в себе лишь столкновение с местной зажиревшей милицией, однако Али опасался, что на помощь ей способны прийти войска. В его практике такое случалось. Кроме того, надо было учитывать вероятное преследование, да и вообще любую случайность…

А потому Али был готов к самому внезапному повороту событий. И когда координатор, находившийся в поселке, сообщил, что главный, Ахмед, убит, а к домику движется какая-то машина с военными, Али не без удовлетворения отметил свою воинскую мудрость, в сей же миг отослав часть людей, охранявших дорогу, штурмовать дом, а сам же, расчехлив новенькую «муху», занял удобную позицию для атаки за выступом скалы, на повороте дороги.

Он точно выверил дистанцию выстрела, глядя на приближающиеся фары грузовой машины, и, коротко кивнув напарнику, страхующему его дублирующим снарядом, выпалил в цель, тут же, еще за мгновение до взрыва, уяснив обостренной боевым опытом интуицией: попал!

Следом полыхнула вторая вспышка, напитавшая дополнительной силой огненный смерч, в котором корявым изломанным силуэтом обозначился кузов растерзанной машины.

Пригнувшись, Али запетлял по дороге, слыша, как застрекотали, впиваясь в объятых пламенем людей, недвижно лежащих у горящего остова машины, автоматные очереди.

Впрочем, один из атакованных был жив…

Пусто глядя на приближавшегося Али, залитыми кровью пальцами он держал рацию, что-то в нее выговаривая…

Это было опасно, неверный звал помощь.

Коротко полыхнул автомат, и осколки рации с раздробленной кистью руки полетели в огненную лужу растекающегося бензина.

Больше здесь было нечего делать.

Остов машины надежно перегораживал дорогу, и теперь предстояло спешить на помощь штурмующим дом соратникам.

Там же, судя по взрывам гранат и ожесточенной пальбе, завязывалась нешуточная схватка.

Али вернулся к повороту дороги, подхватил гранатомет, любовно погладив тяжелую стальную трубу…

Он никогда не ленился отяготить себя мощным оружием. Он очень мудрый, Али. И очень трудолюбивый… И Аллах вознаградит его, истинного воина!

Последнее сообщение по рации повергло Власова в шок. Машина с поддержкой была разгромлена из засады, и сюда, к дому, двигался явно превосходящий его группу и по численности, и по вооружению противник.

Добиться каких-либо толковых объяснений от Дипломата о составе и вооружении бандформирования Власов не смог: тот еле ворочал языком, абсолютно ничего не соображая и производя впечатление впавшего в транс умалишенного.

Выведя пленников за бруствер, Власов повел их дальше, в скалы, уходя от дома, ибо понимал, что единственное их спасение – скрыться в горах, заняв в подходящем месте глухую оборону и дожидаясь подкрепления. Единственной его надеждой теперь оставался майор Дронь, должный срочно связаться с военными и прислать сюда боевой вертолет.

Замыкая цепочку понуро бредущих в темноте людей, Власов, стараясь придать голосу уверенность, втолковывал:

– Я вас спасаю, мудаков, это понятно? Душманы за вашими головами пришли и… за пластинами этими… Где пластины-то, кстати?

– Их тут нет, – сказал, коротко на него обернувшись, Ракитин. – Честно!

– Да верю, иди… А что они значат-то, а?

– Долгая история.

– Ну, расскажешь, даст бог… А кто душманов сюда намылил, знаешь? Нет? Так посмотри, вон он, позади тебя ковыляет! Агент ЦРУ засратый! Вот его и поблагодаришь, если чучмеки тебе башку срежут… У-у, падаль! – Пнул взвизгнувшего Диму в зад. – Мартынову теперь каюк, считай… А если еще ребят положат, на антрекоты тебя расшинкую, мразь!