Анна и Сергей Литвиновы - Дата собственной смерти

– Можно и так, – промямлил брат, однако большой уверенности в его голосе не чувствовалось.

В этот момент в дом вошли Майя и полковник. Майя держалась высокомерно: она вскинула голову и избегала смотреть на кого-либо из присутствующих – тем более на мужа. Супруг бросил на нее насмешливый взгляд.

– Денис, мне надо поговорить с вами, – без долгих предисловий, твердо сказал Ходасевич. – Наедине.

– Пожалуйста-пожалуйста, – торопливо откликнулся тот.

– Давайте пройдем в кабинет вашего отца.

Когда они уселись в кабинете, друг напротив друга за журнальным столом, полковник спросил:

– Это правда, что Тамара все оставила вам?

– А-а, – осклабился Денис, – Майка уже вам настучала? Да, глупо было бы отрицать. К моему величайшему удивлению, это правда.

– А почему покойница так поступила?

– Клянусь вам! Не имею ни малейшего представления.

– Вот как? Может, вас связывали с ней особые отношения?

– Майка нафантазировала? – недобро усмехнулся Денис. – Нет. Нет. Между мной и Томой ничего не было.

– Вот как? И вы не понимаете, почему наследником стали именно вы?

– Не знаю. Представления не имею! Может, – я только что говорил об этом сестрам – для того, чтобы нас рассорить.

– Странный мотив, – покачал головой Валерий Петрович, – особенно если учесть, что Тамара за гробовой доской не может этим насладиться.

– У меня есть, конечно, одно объяснение, – развел руками Денис. – Родных у Тамары действительно не было, а моих сестер она по-настоящему ненавидела (хотя и скрывала свои чувства). Ну, а ко мне все-таки относилась более-менее нормально. Даже хорошо.

– Вот как? С чего вы это взяли?

– У меня тоже глаза есть. И уши.

– Вы часто встречались с Тамарой?

– Ну, вот сразу – «встречались»! – развел руками молодой человек. – Вы хуже моей Майки, честное слово!.. Да, мы, конечно, виделись с отцом – и, стало быть, с Тамарой тоже. Причем значительно чаще, чем они встречались с сестрами, – ведь те сейчас живут за границей. Я видел, что Тамара относится ко мне неплохо. Ничего интимного – но неплохо. Я бы сказал, что на добро она отвечала добром. Я понимал своего отца и уважал его решение, когда он бросил нашу мать и ушел к Тамаре. Я не обвинял его – в отличие от девочек – в том, что он оставил маму. Я ж не баба и понимаю, что жизнь сложная штука, и все в ней бывает, и Тамара не банальная коварная разлучница. Она полюбила моего отца, а он полюбил ее. Так ведь бывает, правда? И кто в этом виноват? Хотя, конечно, я отдавал себе отчет, что другим людям от их решения жить вместе – в частности, моей матери – было больно. Но я ни разу не осудил за это ни отца, ни Тамарку.

– А вы не могли бы рассказать о Тамаре подробнее?

– Почему я?

– Ну, не сестер же мне ваших спрашивать.

– Да, – пробормотал Денис, – они вряд ли будут объективны.

– Итак?

– Что вас конкретно интересует?

– Как она появилась в жизни вашего отца?

– Это интересная история, – Денис усмехнулся. – Тамарка вообще по жизни очень пробивная – то есть, я хотел сказать, была пробивной. Родом она откуда-то с Поволжья – из Мордовии, кажется, из Саранска.

– Саранск не такое уж Поволжье.

– Да? Ну, не важно. В общем, какая-то дыра… Родственников у Тамарки и в самом деле никого нет. И мать и отец умерли, когда она была маленькой, воспитывала ее бабушка (теперь, впрочем, она тоже скончалась). Бабушка у нее была из старой советской интеллигенции… Директриса школы, преподаватель английского и французского, муштровала Тамарку: по утрам – овсянка и физзарядка; по нечетным дням музыка, по четным – танцы…

«А он неплохо – для дальнего свойственника – осведомлен о подробностях личной жизни убитой, – подумал полковник. – И рассказывает о ней с теплом. С теплом , достойным любящего человека».

– В школе Тамара, – продолжал Денис, – блестяще училась, окончила ее с серебряной медалью, перед ней были открыты двери местного госуниверситета. Но вместо этого в один прекрасный день она вдруг исчезла из дома. Бабушка с ума сходила, – а Тамара объявилась в Москве. Она хотела учиться здесь, в столице, и самостоятельно строить свою карьеру. Сняла комнату, подала документы в иняз… Но, знаете, наверно, чем порой кончаются наскоки провинциалов на столицу? В иняз она провалилась. Очень переживала, плакала… Однако в свой Саранск не вернулась. Наврала бабушке, что поступила в педагогический. А сама начала работать – сначала в театре осветителем, потом каким-то чудом уцепилась за телевидение, а затем – пришла в фирму к моему отцу…

– А вы хорошо осведомлены о жизни Тамары. Откуда?

– Отец рассказывал, – нимало не смутившись, быстро ответствовал молодой человек. – Ему же не с кем было поделиться, сестры устроили ему форменную обструкцию, а я готов был выслушивать его рассказы о любимой Тамарочке.

– Что же он еще рассказывал?

– Она пришла на фирму к моему отцу секретарем-референтом. Причем, когда устраивалась, наврала, что в совершенстве владеет английским и французским, что у нее высшее образование… Потом-то выяснилось, что это все неправда, что диплома никакого нет, а по-французски и по-английски она просто кое-как изъясняется… Но было уже поздно: мой отец втюрился в нее, а уж она его из своих рук не выпустила.

– Провинциальная история успеха, – заметил полковник. – Золушка становится принцессой.

– Совершенно верно. Но все равно, – печально улыбнулся Денис, – сказка оказалась с печальным концом.

– Ваш отец и Тамара дружно жили?

– По-моему, да. Я не замечал, чтобы они ссорились или плохо друг о друге отзывались.

– Может, Тамара все-таки была влюблена в вас?

– В меня? – не очень натурально изумился Денис.

– Да. Я все пытаюсь найти объяснение ее завещанию. Тому, что она все оставила вам. Странный поступок – согласитесь.

Денис пожал плечами.

– А что? – продолжил полковник. – Может, это и вправду любовь? Вы, наверное, похожи на своего отца, но ему было под шестьдесят, а вам всего за тридцать. Он уже стар, а вы молоды и хороши собой. По крайней мере, по возрасту Тамара ближе к вам, чем к нему.

Денис, казалось, обдумывает замечание полковника. Наконец он покачал головой:

– Не знаю. Не думаю. Никакой такой любви я с ее стороны не замечал. – И вдруг добавил со сдержанной яростью: – И знаете что, полковник? Не надо меня провоцировать.

– Валерий Петрович.

– Что?

– Называйте меня лучше Валерий Петрович… Хочу заметить: версия, что Тамара любила вас, прекрасным образом объясняет ее завещание.

Денис окрысился:

– Я вас, Валерий Петрович, для чего нанял? Для того, чтобы вы расследование вели? Или в моем грязном белье копались?

– Вы меня – наняли, это верно, – холодно глянул на собеседника Ходасевич. – Да ведь не вы один. Члены вашей семьи – тоже пайщики данного, так сказать, консорциума. Да и на работу к вам я не просился. Вы сами умоляли сделать вам одолжение. Так что будьте любезны отвечать на мои вопросы – в противном случае я возвращаю вам чек и немедленно уезжаю.