Эрл Гарднер - Дело беглой медсестры

Мейсон улыбнулся доктору Эннису.

— Доктор Эннис, вы, кажется, заявили, что поездка в город опасна для здоровья миссис Бумер?

— Да, сэр.

— Насколько опасна?

— По-моему, весьма опасна.

— То есть повлечет за собой ухудшение ее здоровья?

— Да, сэр.

— Когда вы видели миссис Бумер в последний раз?

— Сегодня, рано утром.

— По чьей просьбе?

Доктор засомневался, посмотрел на Бергера, потом сказал:

— По просьбе Гамильтона Бергера, окружного прокурора.

— И как она себя чувствует?

— Неважно.

— А по сравнению со вчерашним днем?

— Примерно так же, как при последнем осмотре.

— Те есть когда?

— Сорок восемь часов назад.

— А по сравнению с осмотром недельной давности?

— На том же уровне.

— Как же объяснить ее поездку в город со всеми сопутствующими испытаниями, такими как посадка в автомобиль, дорога, выгрузка из автомобиля, лифт, выгрузка из лифта, встреча с племянником, погрузка в лифт, выгрузка из лифта, опять автомобиль, возвращение в санаторий. И неизменный фон — инвалидная коляска. Эти испытания должны были повредить ее здоровью?

— Сомневаюсь, чтобы она выезжала, — сердито сказал доктор Эннис.

— То есть не знаете, выезжала ли?

— Я уверен, что она не выезжала.

— Откуда у вас такая уверенность?

— Во-первых, она сообщила бы мне. Во-вторых, меня известил бы о происшедшем лечебный персонал, вносящий коррективы в содержание пациентки только по моему указанию.

— Значит, по-вашему, она не покидала санаторий?

— Думаю, что нет.

— Значит, утверждение сержанта Холкомба, что покидала, ошибочно?

— Протестую. Это — наводящий вопрос, — вмешался Бергер.

— Протест поддерживаю, — заявил судья.

— Вопросов больше не имею, — улыбнулся Мейсон.

Судья задумчиво барабанил пальцами по столу.

— Доктор Эннис, — спросил он, повернувшись к свидетелю, — вы уверены, что эта женщина не выезжала из санатория?

— Я так полагаю. Хотя достоверно не знаю. Я ведь ее не стерег. Но такое путешествие, если бы оно произошло, было бы вопиющим нарушением больничных порядков. Кроме того, ослабленный организм выдал бы к утру острую болезненную реакцию.

— Что скажете о ее душевном состоянии?

— Состояние неважное. Она плохо ориентируется. Я убежден, что она не могла совершить такую поездку.

— Ясно, — сказал судья. — Есть у вас вопросы, мистер Бергер?

Окружной прокурор снова зашептался с сержантом. Холкомб бурно возражал, но Бергер все покачивал головой. Наконец, Бергер повернулся к судье:

— Вопросов не имею, Ваша Честь.

— У меня возникло желание вызвать для дачи свидетельских показаний в связи с возникшей дискуссии сержанта Холкомба, — заявил адвокат.

Сержант Холкомб без возражений прошел к свидетельскому креслу. Назвав имя, адрес, род занятий, он повернулся к Мейсону.

— Господин сержант, знакомы ли вы с миссис Шарлоттой Бумер, теткой Дарвина Керби? — спросил адвокат.

— Да, сэр. Знаком.

— Когда вы с ней встречались?

— Вчера.

— Где?

— В гостиничном номере Дарвина Керби, когда она с ним разговаривала.

— Вы разрешили ей посетить Дарвина Керби?

— Да, сэр.

— Разговаривали с ней?

— Недолго.

— И все-таки вы разговаривали?

— Да.

— Можете ее описать?

— Ну, она была в инвалидной коляске, наполовину в одеялах, как я понял — чтобы не переохладилась. Вся в мехах. На голове — шляпка. Седые волосы…

— А лицо описать можете?

— Резкие черты, здоровый цвет. Поразили меня глаза, умные, проницательные, настороженные.

— Какого они цвета?

— Ярко-серые.

Доктор Эннис крикнул со своего места:

— У миссис Бумер карие глаза!

Судья так заинтересовался этим возгласом, что даже проигнорировал явное нарушение процессуальных норм.

— Какие у нее глаза, доктор? — переспросил он.

— Карие.

— Серые! — запротестовал сержант. — Я же их хорошо разглядел.

— И черты ее лица не назовешь заостренными, — встал с места доктор Эннис. — У нее распухшее, одутловатое лицо. В связи с нарушением обмена веществ организм перенасыщен жидкостью, которую периодически необходимо откачивать.

— Да нет же, она настоящий сухарь, — подал голос сержант Холкомб.

— А почему вы сочли ее Шарлоттой Бумер? — спросил Мейсон.

— Она так назвалась, и Дарвин Керби называл ее так.

— Стражи порядка не должны верить слухам, — улыбнулся Мейсон. — А вот правда может оказаться губительной для вашей карьеры, сержант Холкомб. К вашему сведению, под маской миссис Бумер гостиницу посетил доктор Саммерфилд Малден. И вы позволили ему ускользнуть.

Мейсон сел.

Гамильтон Бергер вскочил, сделал глубокий вдох, ошеломленно посмотрел на Мейсона, перевел взгляд на сержанта, потом на судью и вдруг рухнул в кресло, словно подкошенный потрясением.

Судья посмотрел на свидетеля, потом на Мейсона, потом на доктора Энниса.

— Доктор Эннис, вам под силу установить с абсолютной достоверностью, покидала ли вчера санаторий миссис Бумер?

— Разумеется, — отозвался доктор Эннис.

— Сколько времени у вас на это уйдет?

— Ровно столько, сколько потребуется на телефонный разговор.

Успокоившись, Гамильтон Бергер снова встал.

— Ваша Честь, — проговорил он. — Я протестую против безумного предположения защитника, что это был якобы доктор Малден. Он этого не докажет.

— Ваша Честь, — сказал Мейсон, — прокурор заявил здесь, будто бы Дарвина Керби посетила вчера миссис Бумер. — Адвокат умолк, дожидаясь, пока смысл его слов дойдет до окружающих, потом продолжил: — Он тоже этого не докажет. Поскольку утверждение прокурора, что в гостинице побывала больная старуха, ошибочно, более того, как в ближайшее время выяснится, лживо, я вправе предположить, что в отель приезжал доктор Малден.

Журналисты рванулись к выходу из зала Суда, не обращая внимания на призывы судьи к порядку, на нервный стук его молоточка. Каждый спешил поскорее добраться до телефона, чтобы первым сообщить в редакцию ошеломляющую новость.

Стук Дрейка в дверь нарушил тишину кабинета. Делла Стрит открыла сыщику дверь. Дрейк занял свое любимое черное кресло и с улыбкой спросил у адвоката:

— И откуда ты все всегда знаешь? А, Перри?

— Да ничего я не знаю, — усмехнулся Мейсон. — И ничего не знал. Просто предполагал.

— На каком основании?

— В определенный момент, — начал объяснять Мейсон, — у меня появилось чувство, словно все мы присутствуем на сеансе опытного фокусника. Завороженные трюками и болтовней артиста, мы упускаем из виду потаенный смысл происходящего. Вспомните, как это бывает. Иллюзионист забирает часы у зрителя в последних рядах, потом движется по проходу между рядами к сцене и перекладывает часы из руки в руку, демонстрируя публике, что это те самые часы. А на самом деле незаметно их меняет под прикрытием словесной завесы и собственного тела. Что произошло в нашем случае? Доктор Малден, изнуренный круглосуточной работой, осознает, что жить ему осталось считанные годы. Он нуждается в полном отключении от рутины, физическом и духовном. Он влюблен в свою сотрудницу. Естественно, он желает уединиться вместе с ней. А его жена оказалась стяжательницей, держащей под контролем каждый цент, она шпионит за ним, переснимает его записи, подделывает ключи, контролирует каждый шаг. Развода у нее не получить. И доктор Малден исчезает, прихватив с собой сто тысяч долларов. Его возлюбленная по случайному совпадению исчезает в это же время. Какой вывод напрашивается в подобной ситуации?