Эрл Гарднер - Дело испуганной машинистки

— Меня обвинили, — иронично усмехнулся Мейсон, — в том, что я задаю вопросы по одному аспекту дела, стараясь настроить Суд Присяжных против кого-либо. Я хочу получить сведения, которых ожидают так же и господа присяжные. Я не рвал на себе рубашки, когда прокурор максимально тянул допрос свидетеля Джилли, стараясь настроить Суд против обвиняемого. Что хорошо для попа, то должно быть хорошо и для попадьи.

Губы судьи Хартли задрожали в едва сдерживаемом смехе.

— Отклоняю протест. Прошу продолжать вопросы, господин адвокат.

— От кого вы получили ключ, который дал вам возможность войти в офис «Южноафриканской Компании Добычи и Импорта Драгоценных Камней»?

— Я вам не скажу.

— Почему?

— Потому что ответ на этот вопрос может быть использован против меня.

— Вы обсуждали этот вопрос с окружным прокурором?

— Высокий Суд, — энергично вмешался Гамильтон Бергер. — Это все та же шахматная игра, которой часто пользуется защитник. Конечно же я разговаривал со свидетелем на эту тему. Я не вызвал бы мисс Джордан на место свидетеля, если бы не был уверен в том, что ее показания будут существенны и будут относиться к делу. А только личная беседа могла убедить меня в этом.

Мейсон не спускал глаз с девушки.

— Вы оговаривали этот вопрос с окружным прокурором? — настаивал он.

— Да.

— А вы говорили также о том, что случится, если в Суде спросят об имени человека, давшего вам ключ?

— Да.

— И вы сказали ему, что откажетесь от ответа, потому что ответ мог бы послужить для обвинения вас?

— Да.

— Это вы дали такое заявление окружному прокурору, или же он убедил вас, что вы должны отвечать по упомянутому ранее мотиву?

— Что… я… я… знаю свои права.

— Но вы только что сказали, — спокойно продолжал Мейсон, — что не понимали, что вход в чей-то офис с целью забрать принадлежащие вам вещи является преступлением.

— С точки зрения права, то… может быть, в этом что-то есть. Сейчас я понимаю это. Офис… комната, которая открыта для посетителей, отличается от частной квартиры. Но если моя собственность…

Мейсон усмехнулся.

— Следовательно, вы занимаете твердую позицию, что вход в офис «Южноафриканской Компании» не был преступлением?

— Нет.

— Нет? Следовательно, вы считаете, что входя в офис вы совершили преступление?

— Я понимаю теперь, при каких обстоятельства… Отказываюсь отвечать, на том основании, что ответ может быть использован против меня.

— Другими словами, господин прокурор сообщил вам, что это было преступлением и поэтому вы можете отказаться отвечать на некоторые вопросы?

— Мы разговаривали на эту тему.

— И господин прокурор внушил вам, что при такого рода обстоятельствах вы можете отказаться отвечать на некоторые мои вопросы?

— Я заявила ему, что есть некоторые вопросы, на которые я не отвечу.

— А он сказал, что вы можете уклониться от ответов на том основании, что вас нельзя заставить обвинить саму себя?

— Ну… может немного другими словами.

— Когда вы вышли из офиса, — бескомпромисно продолжал Мейсон, — у вас было при себе два бриллианта?

— Да.

— Но они не принадлежали вам? Верно?

— Мне их дали?

— Кто вам их дал?

— Мистер Ирвинг. Он сказал, чтобы я их забрала.

— Он сказал вам, почему вы должны забрать их?

— Он сказал, чтобы я забрала их и держала язык за зубами.

— Вы взяли бриллианты?

— Да.

— И держали язык за зубами?

— Я не понимаю, что вы имеете в виду?

— Вы сказали кому-нибудь об этих бриллиантах?

— Тогда, нет.

— Вы отдавали себе отчет в их ценности?

— Я не так глупа, господин адвокат.

— Именно. Вы знали, что это бриллианты и знали, что они представляют большую ценность?

— Конечно.

— И вы их взяли?

— Да.

— А что вы с ними сделали?

— Я уже сказала вам о том, что я с ними сделала. Приклеила их снизу к столу, на котором стояла пишущая машинка у вас в приемной.

— Зачем? — голос Мейсона звучал теперь очень мягко.

— Потому что я хотела их где-то спрятать.

— Вы могли положить их в сумочку. Могли сунуть их в карман.

— Я… я не хотела. Я не хотела объяснять, каким образом они у меня оказались.

— Объяснять? Кому?

— Каждому, кто может меня об этом спросить, господин адвокат. Я сознавала, что попала в ловушку и что меня обвинят в краже двух бриллиантов.

— Но ведь их вам предложили?

— Да, но я не надеялась, что кто-то в это поверит.

— В таком случае, вы, наверное, не надеетесь и на то, что сейчас Суд поверит в эту историю?

— Вношу протест, — встал Гамильтон Бергер. — Аргумент спорный.

— Принято, — кивнул головой судья Хартли.

— Разве не правда, — спросил Мейсон, — что кто-то дал вам ключ от офиса, в который вы проникли нелегально и незаконно, дал вам так же пачечку, в которой были бриллианты и поручил подложить именно в этом офисе и в таком месте, чтобы при первом же обыске они были найдены полицией?

— Нет.

— Разве не правда, что бриллианты, завернутые в бумажку, вы принесли с собой в здание? И после того, как распаковали их и спрятали в офисе обвиняемого, вдруг вынуждены были быстро убегать, потому что поняли, что кто-то предупредил полицию? А затем уже, после того, как начали работать в моем офисе, вы проверили содержимое сумочки и, к своему ужасу, обнаружили в ней оставшиеся два бриллианта и в панике постарались избавиться от них точно таким способом, который вы нам описали?

— Минуточку! — закричал вне себя Гамильтон Бергер. — Вношу протест на основании того, что этого рода вопросы предполагают факты, для которых нет доказательств, что это неправильный способ допроса свидетеля и что нет оснований для предположений, что…

— Отклоняю протест, — сердито отрезал судья Хартли.

— Разве не правда, — повторил еще раз Мейсон, — что вы сделали именно так, как я описал?

— Совершенно не так. Я не взяла с собой никаких бриллиантов, когда шла в тот офис. У меня не было их при себе, когда я вошла туда.

— Но вы боитесь сказать нам, кто вам дал ключ от офиса «Южноафриканской Компании»?

— Я отказываюсь отвечать на вопросы, относящиеся к этой теме.

— Благодарю, — кивнул головой Мейсон. — У меня нет больше вопросов.

Когда Мэй Джордан уходила с места для свидетелей, ее провожали несколько скептические взгляды присяжных.

Гамильтон Бергер вызвал очередных свидетелей, которые установили технические подробности, то есть точное положение туристического судна в заливе в то время, когда Бакстер спрыгнул с палубы. Затем допросил пассажиров, находившихся в этот момент на палубе, а также владельца барки, плывшей поблизости от судна. Полицейские эксперты, дававшие показания после них, заявили, что пятна крови в лодке Джилли и пятна крови на ноже человеческого происхождения.