Эрл Гарднер - Дело испуганной машинистки

Гамильтон Бергер развалился в своем вращающемся кресле, сплел пальцы на затылке, подмигнул одному из своих заместителей и широкая улыбка осветила его, обычно холодное лицо.

— Вы убили Манро Бакстера? — спросил Мейсон обвиняемого.

— Нет.

— Вы знали, что бриллианты из коллекции Бакстера находились в вашем офисе?

— Нет.

— Где вы были ранним утром шестого июня? Сейчас я уточню этот вопрос: где вы были с двух часов ночи шестого июня до полудня этого же дня?

— В это время я находился в своей квартире. Я спал. Проснулся в седьмом часу. Затем позавтракал в обществе моего сотрудника мистера Уолтера Ирвинга. После завтрака мы пошли на работу.

— Вы можете задавать вопросы, — сообщил Мейсон обвинителю.

— Я буду краток, — сказал фальшиво мягким голосом Гамильтон Бергер. — У меня только несколько вопросов, мистер Джефферсон. Вы уже состояли когда-либо под судом?

— Я… — какое-то мгновение казалось, что Джефферсон упадет в обморок.

— Вы были под судом? — гремел прокурор.

— Я сделал одну ошибку в своей жизни, — тихо признался Джефферсон. — Я пытался ее загладить. Думал, что мне это удалось.

— Вы так думали? — подхватил презрительным тоном Гамильтон Бергер. — А где вы были осуждены?

— В Нью-Йорке.

— Вы отбывали наказание в тюрьме Синг-Синг?

— Да.

— Под именем Дэвида Джефферсона?

— Нет.

— Под каким именем?

— Джеймс Кинкэйд.

— Именно. Вы были осуждены за кражу при использовании обмана?

— Да.

— Вы изображали из себя английского наследника, не так ли? И вы утверждали…

— Вношу протест. Обвинитель не имеет права расширять акта признания вины.

— Протест принят.

— В свое время вы были известны в преступном мире под кличкой «Джентльмен Джим». Это верно?

— Протест.

— Принят.

Гамильтон Бергер пренебрежительно пожал плечами.

— В таком случае у меня нет больше вопросов, — с видом победителя сказал он.

Обвиняемый, сходя с возвышения, шатался, как слепой.

Крепко стиснутые губы Мейсона были одной белой линией.

— Свидетеля Уолтера Ирвинга просят занять место, — сказал он холодным голосом через несколько секунд тишины.

— Мистер Уолтер Ирвинг! — громко воззвал бейлиф.

Когда никто не отозвался, принялись выкрикивать в коридоре.

Пол Дрейк протиснулся вперед и кивнул адвокату:

— Он смылся, Перри. Он сидел рядом с выходом и вышел в тот момент, когда услышал, что Бергер стал допрашивать Джефферсона о прошлом. Господи! Что за история! Что за паршивая история!

— Похоже на то, что мистер Ирвинг отсутствует, — оценил положение судья Хартли. — Ему был вручен вызов в суд, господин адвокат?

— Да, Высокий Суд.

— Вы желаете, чтобы был выдан ордер на его арест?

— Нет, Высокий Суд. Может быть, у мистера Ирвинга были причины, из-за которых он покинул зал суда.

— Думаю, что были, — выпалил с сарказмом прокурор.

— Это свидетель защиты. Мы отказываемся от него, — ответил с полным спокойствием Мейсон.

В голосе Гамильтона Бергера звучал триумф, с которым он с трудом мог совладать.

— Для того, чтобы опрокинуть доказательства защиты, мне достаточно только трех свидетелей. Вызываю миссис Агнессу Элмер.

Миссис Агнесса Элмер назвала имя и адрес, добавив, что является администратором в доме, в котором обвиняемый снял квартиру после приезда в город.

— Я хотел бы обратить ваше внимание на раннее утро шестого июня. Вы не знаете, — спрашивал прокурор внешне равнодушным голосом, — находился ли в это время Дэвид Джефферсон в своей квартире?

— Конечно знаю.

— Он был в своей квартире?

— Нет, не был.

— Его постель была разобрана?

— Нет, застлана.

— Свидетель в вашем распоряжении, — иронично бросил прокурор защитнику.

Мейсон, догадавшись, что короткие, непосредственные вопросы должны были служить для того, чтобы втянуть его в западню, из которой ему не удалось бы выбраться при допросе, медленно, как бы устало, расправил плечи.

— Каким образом вы установили так точно дату? — спросил он безразличным тоном.

— Пятого июня, незадолго до полуночи кто-то позвонил, — объяснила миссис Элмер. — Это был женский голос. Женщина сказала, что должна поговорить с мистером Джефферсоном. Она сказала, что мистер Джефферсон устроил ей…

— Извините, — перебил Мейсон. — Высокий Суд, я протестую против повторения свидетелем разговоров, которые происходили в отсутствие обвиняемого.

— Высокий Суд! — с нетерпением сказал Бергер. — Ведь это согласно с процедурой! Защитник сам задал вопрос. Он спросил, каким образом свидетель смог установить дату. Свидетель отвечает на вопрос.

Судья Хартли прищурил глаза.

— Может быть в этом и найдется какой-нибудь технический пункт в вашу пользу, господин прокурор, но это Суд, где исследуется истина, а не место для словесных юридических стычек. Способ, при помощи которого вы допрашивали свидетеля, ясно говорит о том, что вы предумышленно приготовили ловушку для защитника. Протест принят. Прошу обосновать обвинение, опираясь на показания собственных свидетелей. А теперь у суда вопрос к свидетелю. Есть ли какой-нибудь другой способ, при помощи которого вы могли бы, на основании собственной деятельности, установить точную дату?

— Я знаю, что это было шестого, потому что в этот день я пошла к дантисту. У меня страшно болел зуб и всю ночь я не могла уснуть.

— А откуда вы знаете, что пошли к дантисту именно шестого? — подхватил Мейсон.

— Из книги визитов у дантиста.

— Следовательно, вы опираетесь не на собственную память, называя дату визита к дантисту, а на дату, записанную в книге?

— Да. Именно так.

— А дата, взятая из книги, была вписана туда не вами. Другими словами, для освежения памяти вы воспользовались разговором с дантистом?

— Ну, я спросила его о дате моего последнего визита, а он посмотрел в книгу и сказал мне.

— Именно, — покивал головой Мейсон. — Но вам неизвестно на основании собственных наблюдений, в каком состоянии поддерживаются эти записи?

— Думаю, что они поддерживаются…

Мейсон холодно усмехнулся.

— Но, возвращаясь к этой дате, то кроме того, что это была ночь, когда у вас болел зуб, вы ничего конкретного не помните?

— Если бы у вас так болел зуб…

— Я спрашиваю, основываетесь ли вы при установлении даты исключительно на том, что это была ночь, когда у вас болел зуб?

— Да.

— И по просьбе окружного прокурора вы старались проверить дату?

— Да.

— Когда прокурор попросил вас об этом?

— Не помню, где-то в начале месяца.

— Вы ходили в кабинет дантиста, или позвонили ему?

— Позвонила.

— И вы спросили о дате своего последнего визита?

— Да.

— А без этого вы были бы не в состоянии сказать, было ли это шестого, седьмого или восьмого?