Эрл Гарднер - Дело о двойняшке

— И что произошло?

— Я подошел к окну. Я спал в угловой комнате прямо над столовой. Я выглянул на улицу — наверное, это западное окно — и просто стоял и смотрел во двор и на подъезд к дому. Я видел большой гараж, где они держат машины. Там также находятся темная комната и мастерская.

— Что вы делали? — уточнил Мейсон.

— Застегивал ремень брюк, — улыбнулся Эллиотт. — Я их только что надел и собирался идти бриться.

— Что произошло?

— Открылась дверь мастерской и оттуда выбежала Гламис. Потом она внезапно остановилась, повернулась, сделала несколько шагов назад, плотно закрыла дверь и снова со всей силы бросилась бежать за дом.

— За дом? — переспросил Мейсон.

— Я не в состоянии точно сказать куда, — ответил Эллиотт. — Я видел, как она приближалась к стене здания… То есть, она не побежала по подъездной дороге и не поднялась на крыльцо, с которого можно попасть на кухню.

— Ладно, продолжайте.

— Давайте уясним одну вещь, мистер Мейсон. Я говорю вам все это строго конфиденциально. Я предполагаю, что вы не планируете предпринимать ничего, противоречащего интересам Гламис.

— В настоящий момент я пытаюсь узнать правду.

— Вы представляете Картера Джилмана?

— Все правильно.

— А вы не продадите Гламис, чтобы…

— Ради Бога! — взорвался Мейсон. — Сколько вам лет? Вы тут сидите и причитаете, когда, скорее всего, полиция уже находится на пути в вашу квартиру. Попав к ним, вы выболтаете все, что только вам известно.

— Нет, — покачал головой Эллиотт. — Никто не в состоянии заставить меня говорить, если я того не хочу.

Мейсон посмотрел на него с укором во взгляде.

— Вам придется предстать перед Большим Жюри и принять присягу. Тогда вы расскажете все, что знаете. Если вы наврете, то сядете в тюрьму за лжесвидетельство. Если не наврете, то из вас вытянут всю информацию, до мельчайших деталей. А теперь продолжайте.

— В ее поведении было что-то, мистер Мейсон, что-то… Я не в состоянии это описать.

— У вас создалось впечатление, что что-то происходит?

— Да. Мне показалось, что она… очень напугана.

— Что дальше?

— Я старался не создавать шума, но тут я понял, что Гламис уже встала и мне можно спускаться на завтрак. Так что я отправился в ванную бриться.

— Электрической бритвой?

— Нет, и пользуюсь безопасней и кремом для бритья.

— Продолжайте.

— Затем я услышал странное поскрипывание половиц на чердаке. Это старый дом и…

— Мне не нужно, чтобы вы описывали дом, — перебил Мейсон, нетерпеливо поглядывая на часы. — Я там был. Рассказывайте, что случилось.

— Ну, странно заскрипели половицы, а потом в коридоре послышались голоса.

— Что вы сделали?

— Мое лице все было в пене. Не очень презентабельный вид. Однако, я узнал голос Гламис и чуть-чуть приоткрыл дверь. Я хотел спросить у нее, готов ли завтрак.

— Что вы увидели?

— Мьюриель стояла у открытой двери на чердак, рядом находилась Гламис и… в общем, ее внешний вид нельзя было назвать приличным.

— А именно? — уточнил Мейсон.

— В такой одежде… спят, но не ходят не дому.

— Не притворяйтесь скромником, — взорвался адвокат. — Опишите, что было на ней.

— Что-то прозрачное — тело проглядывало. По-моему, трусики были, но… Я почувствовал себя Любопытным Томом, подсматривающим сквозь щелочку в двери. Черт побери, я не знал, куда мне деться.

— Она стояла лицом к вам или нет?

— В полоборота ко мне, но смотрела не на меня, а на Мьюриель. Гламис казалось страшно раздраженной, она сказала что-то о чердаке, Мьюриель начала что-то объяснять про своего отца, а я тихонечко закрыл дверь в надежде, что они меня не заметили.

— А потом?

— Ну, я… если честно, мне было очень стыдно, мистер Мейсон.

— Не притворяйтесь излишне скромным, — перебил Мейсон. — Вам же доводилось видеть Гламис в купальнике, не так ли?

— Конечно.

— А та одежда, в которой она появилась вчера утром, оказалась более открытой?

— Гораздо более открытой. Я… меня смутила одна мысль о том, что я подглядываю.

— Что вы сделали потом?

— Я не знал, куда мне деться. Я закончил бриться и сидел в ванной. Там не так сильно пахло кофе… Я ждал, пока Гламис не пригласит меня завтракать.

— А дальше?

— Гламис постучала в дверь моей комнаты только через час.

— Она оделась к тому времени?

— Накинула какой-то пеньюар. В общем, вид был вполне приличный.

— И как развивались события?

— Она поинтересовалась, как мне спалось. Увидя, что я уже одет и, определенно, давно встал, она сказала, что мне следовало спуститься вниз и выпить кофе… Мы вдвоем пошли на кухню, она угостила меня кофе и сообщила, что уже позвонила на станцию техобслуживания, расположенную в нескольких кварталах от их дома. Ей там пообещали проверить аккумулятор моей машины.

— Вы остались на завтрак?

— Да.

— Кто его готовил?

— Гламис. Почему вы спрашиваете?

— Где находилась Мьюриель?

— Не знаю. Я ее не видел.

— А миссис Джилман?

— Думаю, что спала.

— Что вы ели на завтрак?

— Яичницу с колбасой.

— Как долго вы оставались в доме Джилманов?

— Не очень долго. Пришел мастер со станции техобслуживания и сообщил, что они установили свой аккумулятор, я могу ехать, а во второй половине дня должен заглянуть к ним, к тому времени они перезарядят аккумулятор с моей машины.

— Что вы сделали?

— Поблагодарил Гламис, извинился за доставленные неудобства и уехал.

— Вы забрали свой аккумулятор со станции техобслуживания?

— Да.

— Когда?

— Вчера ближе к вечеру.

— Станция техобслуживания расположена в двух кварталах от дома Джилманов. Вы встречались с Гламис?

— Нет.

— Почему нет?

— У меня были кое-какие дела и я не договаривался с Гламис о встрече. Мы виделись в предыдущий вечер.

— Вы часто с ней встречаетесь?

— Да, если это вас так интересует.

— Как вы прощались, когда вы уезжали из дома на авеню Вауксман? Сердечно?

— Да, сердечно.

— Вы поцеловали Гламис?

— Черт побери, конечно я ее поцеловал. Я общался с ней чуть ли не до утра, а остаток ночи спал в их доме. Гламис — милый ребенок. И, естественно, мы целовались ночью на крыльце, если вас это касается! Хотя я думаю, что это не ваше дело.

— Меня это касается, — спокойным тоном ответил Мейсон. — Ваш рассказ, определенно, подвергнут тщательной проверке. Если он правдив, то полиция, несомненно, решит, что Вера Мартель шантажировала или Гламис, или ее мать, а Гламис встречалась с ней в мастерской, чтобы отдать ей деньги, они о чем-то поспорили, Гламис задушила Веру Мартель и побежала в дом. Картер Джилман заметил, как Гламис выскочила из мастерской, отправился туда, чтобы выяснить, в чем дело, увидел тело Веры Мартель, понял, что случилось, затолкал труп в багажник своей машины и отвез на горную дорогу, где задумал от него избавиться. Потом или сам Джилман, или какой-то его сообщник пригнал туда же машину Веры Мартель, припаркованную у дома Джилманов, труп переложили из одной машины в другую, а потом столкнули с обрыва. Многое зависит от времени смерти. Если определят, что Веру Мартель убили между восемью тридцатью и девятью утра, то можете не сомневаться, что Гламис предстанет перед судом, как одна из обвиняемых, а вы станете главным свидетелем окружного прокурора.