Эрл Гарднер - Дело о светящихся пальцах

— Ваша честь, эта женщина, — разъяснил адвокат, — была вызвана как свидетельница защиты. До этого она отказывалась давать мне какие-либо показания.

— У меня нет нужды разговаривать с ним, — сердито выпалила Иможен Рикер, — я пришла в суд, и это мой долг. Я подчинилась вызову. Но это не означает, что я должна разговаривать с ним наедине.

— В таком случае, — понимающе улыбнулся адвокат, — пройдите в свидетельскую ложу и поднимите правую руку для присяги.

— Должна я подчиняться? — обратилась она к судье Пибоди.

— Если вас вызвали в суд, то да, — ответил судья. Крупными шагами она обошла Мейсона, с шумом уселась на скамью свидетелей, повернулась к судье и подняла правую руку для присяги.

— Хорошо, — мрачно произнесла она, — я готова.

— Вы работаете домоправительницей в доме мистера Бейна? — задал адвокат свой первый вопрос.

— Да, — огрызнулась она.

— Сколько времени вы работаете у него?

— Шесть лет.

— Вечером десятого обследовали ли вы свои руки ультрафиолетовыми лучами, чтобы узнать, не светятся ли они?

— Это не ваше дело.

— Если бы ваши руки не светились, вы, конечно, легко ответили бы на этот вопрос, не так ли?

— И на этот вопрос я также не должна отвечать.

— Благодарю вас, миссис Рикер. — Мейсон широко улыбнулся, чувствуя, что симпатии жюри на его стороне. — Это все. Я просто хотел, чтобы присяжные убедились, какой воинственной, фанатично преданной своему хозяину домоправительницей вы являетесь.

— О, ваша честь, — спохватился Сейбрук, — это…

— Свидетельницу суд извиняет, — устало произнес судья Пибоди. — Одновременно жюри присяжных не примет во внимание замечания адвоката. Кто ваш следующий свидетель, мистер Мейсон?

— Ваша честь, у меня больше никого нет, — развел руками адвокат. — Возможно, я предполагаю, жюри присяжных составило довольно ясную концепцию дела. Соблазнительная ювелирная шкатулка была преднамеренно выставлена на видное, бросающееся в глаза место, доступ к которому мог иметь любой. Защита настаивает, чтобы…

— Достаточно, мистер Мейсон. Уже было решение судьи о ходатайстве по направленному влиянию на вердикт, — заметил судья Пибоди. — Продолжайте и начинайте свою защиту. Обращаться к жюри вы сможете после проведения защиты.

— Я ни в коем случае не собираюсь проводить защиту в нынешнем состоянии дела, — возразил Мейсон. — Получается, что на подзащитной лежит обязанность доказывать свою невиновность. Обвинение, как известно, должно доказывать ее вину. Все, что они доказали, — это что наша подзащитная, которая была в комнате в соответствии с требованиями найма, тронула внешнюю поверхность привлекательной и необычной шкатулки. Подзащитная сейчас отдохнет, и защита, не состязаясь с обвинением, передаст дело в руки суда присяжных.

— Вы уже состязаетесь, — заметил Сейбрук.

— Ничего подобного, — возразил ему Мейсон. — Просто я объясняю суду, почему я собираюсь завершить защиту моей подзащитной на этом этапе, не состязаясь с обвинением. Вы не против передать дело в руки суда присяжных не состязаясь, уважаемый коллега?

— Я все же выступлю с обвинением, — твердо заявил Сейбрук.

— Что касается меня, — снова улыбнулся Мейсон, — я считаю, жюри понимает, насколько ясно дело. Я уверен в том, что все они сознательные граждане, и я не вижу причин, чтобы занимать их время. Только что вы, уважаемый коллега, были весьма озабочены потерями времени. Передаю дело жюри без проведения защиты. Вы же продолжайте и выступайте с обвинением, если вам угодно.

Сейбрук задумался и угрюмо промолвил:

— В таком случае, и я передаю это дело, не выступая с обвинительными аргументами.

Мейсон слегка поклонился Пибоди.

— Вы, леди и джентльмены, жюри присяжных, — обратился к ним судья, — вы выслушали показания свидетелей. Долг суда сейчас проинструктировать вас о некоторых положениях закона.

Судья Пибоди зачитал длинный список инструкций, особенно подчеркивая тот факт, что задача обвинения состоит в том, чтобы доказать вину подзащитного, дав ответ на все разумные сомнения, в то время как подзащитный не должен доказывать его или ее невиновность. Присяжные, в свою очередь, выносят свой вердикт, исходя исключительно из фактов, хотя они должны применять закон, представленный им в виде инструкций суда.

Присяжные удалились на совещание и через десять минут возвратились в зал, объявив свой вердикт: «Невиновна». Мейсон и Нелли Конуэй встали и подошли поблагодарить присяжных. Одна из женщин из состава жюри, улыбнувшись Мейсону, торжествующе сказала:

— Ну и тип же, этот Бейн! Вы правильно вывели его на чистую воду. Одна мысль о своем ключе к секретеру жены чего стоит. Настоящий сутяга и завистник, вот кто он! Бедная женщина, больная, не может встать с постели, и такой оказался рядом с ней муж.

— Я так и подумал, — скромно заметил адвокат, — что вы очень глубоко разбираетесь в людях. Взглянув вам в глаза, я почувствовал, что приводить доводы защиты нет смысла.

— Да, естественно, я высказала им все, что я думала об этом человеке. Жаль, что я не смогла выложить им все, что я думала, поскольку все так же считали, как и я. Бедная малышка, — она обернулась к Нелли Конуэй, — работать у такого человека, который не остановился ни перед чем, арестовал вас, очернил вашу репутацию и посадил на скамью подсудимых, обвинив в воровстве. Думаю, вы как-то должны отреагировать на все это. Обязательно вчините ему иск за причиненный моральный ущерб.

— Благодарю вас за предложение, — поклонился адвокат, — я и сам собирался посоветовать ей что-то подобное, и я думаю, что нам следует учесть тот факт, что это предложение поступило от одного из членов жюри.

— Конечно, вы можете сослаться на меня, — снова любезно улыбнулась женщина, пожав Мейсону руку, — мои адрес и фамилию легко узнать в секретариате.

Мейсон и Делла Стрит уже собирались уходить из офиса, как зазвонил телефон. Делла Стрит, сняв трубку, послушала и, прикрыв мембрану, тихо спросила адвоката:

— Хотите поговорить с Нелли Конуэй?

— Да, я обязательно хочу поговорить с ней, — взорвался Мейсон, — и поговорить серьезно, чтобы разъяснить ей, что она уже не наша клиентка.

Он взял трубку и услышал спокойный, ровный голос Нелли Конуэй, такой же невыразительный, как и ее лицо:

— Мистер Мейсон, я хочу вас поблагодарить за все, что вы сделали для меня сегодня.

— Не стоит благодарности, — ответил он.

— Я полагаю, — отважилась продолжить она как-то робко, — я должна вам еще кое-что. Мистер Мейсон, мой один доллар нельзя назвать нормальным гонораром за ваши труды, не так ли?

— Знаете, — раздраженно ответил адвокат, — конечно, если я бы брался за судебные дела, получая один доллар, мне было бы трудно оплачивать аренду офиса, зарплату секретарше, разъезды на такси во Дворец правосудия.