Эрл Гарднер - Дело о светящихся пальцах

— О, я понимаю, куда вы сейчас клоните.

— Например, — продолжил адвокат, — если вас интересуют юридические обоснования по подобным делам, возьмите нашумевшее дело о наследстве — дело Кинни (второе издание сборника судебных актов «Пасифик», том 104, страница 782), где признано, что фамилия завещателя, находящаяся только в начале завещания, — это достаточный признак для его представления к утверждению, даже если нет подтвердительного указания на то, что подобное расположение фамилии завещателя является его подписью. А теперь возьмем недавнее дело о наследстве Камински (там же, том 115, страница 21), где также признано, что фамилия завещателя в начале заявленного, собственноручно написанного завещания представляет собой достаточную подпись, в которой сосредоточено полное завещательное выражение его последнего желания. А теперь возьмем, к примеру, дело о наследстве Бомэна (там же, том 300, страница 62), где было признано, что во всех подобных делах текст всего завещания должен быть внимательно изучен и проанализирован с тем, чтобы установить, предназначался ли он для полного и законченного завещания. Последние слова, обрыв в конце завещания и даже заключительная пунктуация должны быть исследованы с целью установления того, имел ли в виду автор завещания рассматривать его фамилию, поставленную в начале завещания, в качестве подписи или же он просто действовал описательно. Итак, обратите, пожалуйста, внимание, что завещание вашей сестры включает следующие весьма произвольно трактуемые заключительные слова: «…с пониманием, что они сообща будут владеть моей собственностью». Завещатель в данном контексте мог бы свободно подразумевать «…при условии нижеследующей доверенности» или «используемой в целях…» и так далее.

— Ничего подобного она не подразумевала, — прервала его мисс Брэкстон. — Она просто имела в виду, что понимать это завещание следует так, что мы с братом должны получить всю ее собственность и чтобы Натан Бейн не имел никакой возможности…

— Я вполне согласен с вашей трактовкой, — сказал адвокат, — но вы вручили мне этот листок бумаги, попросили разъяснить его юридическую ценность, и я стараюсь изо всех сил квалифицированно ответить вам.

— Знаете, мистер Мейсон, — улыбнулась мисс Брэкстон, — я думаю, здесь не будет большой разницы, если вы сами составите юридически безукоризненное завещание с привлечением свидетелей и все такое прочее. Вы можете сейчас уйти из офиса?

— Как вам будет угодно.

— Тогда давайте отправимся к нам, и чем быстрее, тем лучше. Вы должны будете подготовить завещание в соответствии вот с этим документом, с тем чтобы она могла подписать и…

— Возможно, это не самый лучший способ, — прервал Мейсон.

— Почему не лучший?

— Я еще не переговорил с вашей сестрой.

— Мистер Мейсон, не забывайте о том, что я представляю ее интересы. Она специально прислала меня сюда передать вам, что надо делать, и вручила мне этот чек в качестве вашего аванса.

— В этом случае Натан Бейн, — адвокат кивнул головой и улыбнулся, — может спокойно опротестовать это завещание. Он может предъявить иск, что с вашей стороны на нее оказывалось незаконное влияние.

— Боже мой, ну мистер Мейсон, не слишком ли мы усложняем ситуацию? В конце концов, завещание не должно было бы… ну ведь завещание до смерти Элизабет не будет известно, а теперь, когда Джим и я здесь, она, слава Богу, не умрет; и если вы сможете вышвырнуть Натана Бейна из дома сейчас, это будет лишь один шанс из тысячи, что…

— Адвокату платят именно за то, чтобы просчитывать все возможные вероятности, — нравоучительно заметил Мейсон.

— Мистер Мейсон, а это что, очень серьезное препятствие?

Мейсон кивнул головой.

— А где выход?

— Я захвачу с собой свою секретаршу, Деллу Стрит. У нее портативная пишущая машинка, и как только ваша сестра подтвердит, что желает подготовить завещание, моя секретарша отпечатает его, вызовет двух абсолютно незаинтересованных свидетелей, которые…

— Откуда мы возьмем двух свидетелей? — прервала его мисс Брэкстон.

— Мисс Стрит может подписать в качестве свидетеля, а я стану вторым свидетелем.

— О, это будет прекрасно. — Лицо ее осветила улыбка. — Именно так и надо сделать. Когда же вы сможете отправиться, мистер Мейсон?

— Учитывая обстоятельства, я могу освободиться в… скажем, дайте мне подумать, в два часа пополудни?

— Мистер Мейсон, а вы не можете приехать в полдвенадцатого? За это время я могла бы вернуться домой, сообщить Элизабет, что вы приедете, и дать ей время привести немного себя в порядок. В конце концов, женщина всегда желает выглядеть в лучшем виде, и, вы знаете, волосы у нее сейчас в жутком состоянии!.. Они не уделяли ей того настоящего внимания, какое только мать или сестра могут проявить… знаете, эти небольшие знаки любви и поддержки.

— Хорошо, в полдвенадцатого, — согласился адвокат, — я там буду…

Резко зазвонил телефон. Делла Стрит подняла трубку:

— Алло… Кто говорит? Кого? Викки Брэкстон?.. Минуточку, пожалуйста… Кто-то хочет переговорить с вами, — повернулась она к мисс Брэкстон, — и говорит, что это очень важно.

— И там сказали «Викки»? — осведомилась она. — Да.

— Боже мой, я ничего не понимаю. Никто в городе не знает, что я здесь нахожусь, и только самые близкие и члены нашей семьи называют меня Викки. Почему меня… я ничего не понимаю.

— Знаете, лучше самой взять трубку, — предложила Делла Стрит, — и выяснить, кто же это спрашивает. Так в любом случае будет лучше.

— Минуточку, — снова сказала Делла в трубку, когда из нее послышался раздраженный шум. — Что вы хотите?.. О, конечно, я передам ей. Это ваш брат Джим.

— Алло, Джим, — Виктория Брэкстон взяла телефонную трубку. — Это Викки. В чем дело?.. Что?.. Не может быть! О Боже!.. Ты уверен?.. Отправляюсь домой немедленно…

Она швырнула трубку, обернулась к Мейсону:

— Как я боялась, так оно и случилось! Элизабет при смерти. Они всех обзвонили, пытаясь разыскать меня. Джим, мой брат, случайно вспомнил… Мне нужно идти.

Она пошла к выходу, но, заметив другую дверь — в коридор, свернула, схватилась за ручку, рывком отворила дверь и пулей выскочила из комнаты. Бросив взгляд на Деллу Стрит, Мейсон запустил в смущении руки в свою густую, волнистую шевелюру.

— Хорошенькое дельце, ничего не скажешь!

— Шеф, у вас будет законное основание вышвырнуть меня, если я когда-либо упомяну о бане, самой жуткой в вашей жизни бане, в которую вас засунули, — сказала она, намекая на созвучие этого слова с фамилией Натана Бейна.

— Распотрошу, четвертую, — с шутливой свирепостью рявкнул он, видя, как Делла Стрит приняла оборонительную стойку. — А где это злополучное завещание?