Эрл Гарднер - Дело о светящихся пальцах

— Сделаем все, что вы скажете, — заявил Джим Брэкстон.

— Хорошо, договорились, — заметил Мейсон, — и я хотел бы, чтобы вы точно следовали инструкциям. Все может оказаться гораздо более важным, чем вы сейчас думаете.

— Ну, положим, — вздернув подбородок, заметила миссис Брэкстон, — я-то знаю, когда держать свой язык за зубами, а что касается Джима, он никогда не болтает, не правда ли, Джим?

— Да, дорогая, конечно.

— И ты будешь исполнять инструкции мистера. Мейсона, не так ли, Джим?

— Да, дорогая.

— Вам нечего беспокоиться, — она обернулась к адвокату.

— Итак, — Мейсон сухо улыбнулся, — все говорит о том, что вы оба понимаете, о чем идет речь.

Ночь была ясная и спокойная. Свет звезд ровно сиял в глубине неба, но его забивали мощные прожекторы в аэропорту. Мейсон влился в поток пассажиров, спешащих к выходу. Выполняя инструкции, Джим и Джорджиана Брэкстон были среди первых, спустившихся по трапу с самолета, адвокат же пристроился в конце очереди. Пока Мейсон поднимался по лестнице в центральный зал аэропорта, он незаметно и быстро огляделся, ища взглядом Деллу Стрит. Ее нигде не было. Начиная беспокоиться, он направился к выходу и здесь внезапно увидел лейтенанта Трэгга с небольшим чемоданчиком в руке. Тот, нетерпеливо поглядывая на громадные часы в зале, мерил шагами пол. Мейсон, повернувшись спиной к лейтенанту Трэггу, поспешил к выходу. Он уже почти проскочил незамеченным к тяжелым стеклянным дверям, когда Трэгг резко и довольно бесцеремонно окликнул его по имени. Мейсон повернулся, изобразив на лице крайнее удивление. Трэгг заторопился к нему.

— Здравствуйте, Трэгг, — небрежно бросил Мейсон, показывая всем своим видом, что он очень спешит и не может задерживаться.

— Ну так как поживаем, защитник? — спросил Трэгг.

Тон Мейсона мог обмануть кого угодно, но не Трэгга — самого умного и грамотного полицейского из числа тех, с кем ему приходилось иметь дело.

— Нормально, не жалуюсь. А здесь как дела?

— Догадываюсь, что вы были в Новом Орлеане, не так ли? — Трэгг был в отличном настроении и весьма юмористическом расположении духа.

Мейсон молча кивнул.

— Как же вы тогда здесь оказались, если тамошняя полиция сообщила нам, что они запретили вам покидать их город вплоть до особого указания?

— Полиция в Новом Орлеане, — веско отрезал Мейсон, — груба, деспотична, несдержанна и невежлива.

Трэгг рассмеялся от всей души, а затем резко перешел на серьезный тон.

— Скажите, Мейсон, вам разрешили уехать?

— Я не привык спрашивать ничьих разрешений и следовать указаниям, ограничивающим свободу моего передвижения до тех пор, пока не будет доказано в установленном законом порядке, что я совершил то или иное уголовно наказуемое деяние, — в таком же тоне ответил Мейсон.

— Ну ладно, Мейсон, — лицо Трэгга расплылось в добродушной улыбке, — будем надеяться, что там, в Новом Орлеане, не случилось ничего такого, что заставил бы вас изменить своим твердым жизненным правилам.

— Можете быть уверены, — в тон ему ответил адвокат.

— В чем, в чем, а в оптимизме вам, Мейсон, не откажешь.

— А здесь вы для того, чтобы встретить меня? — иронически осведомился Мейсон.

— Нет, Мейсон, на этот раз я здесь по своим делам и никакого официального интереса у меня к вам нет. Если быть честным, то я больше интересуюсь самолетом, который по расписанию должен вылететь в Новый Орлеан где-то минут через двадцать. Я один из тех нервных и нетерпеливых пассажиров, что не могут сидеть и спокойно ждать, когда объявят о посадке, а должны слоняться по залу, уставившись на центральное информационное табло, как будто глазами можно подтолкнуть стрелки часов.

— Отправляетесь в Новый Орлеан, чтобы допросить Нелли Конуэй? — полюбопытствовал адвокат.

— Официально, — сказал Трэгг, — мне не полагается делать заявления, но неофициально, Мейсон, в Новом Орлеане происходят некоторые довольно занимательные события.

— Что за события?

Трэгг отрицательно покачал головой.

— Не стоит напускать на себя такую чертовскую секретность, — заметил Мейсон. — Полагаю, что все знают, что Натан Бейн вылетел в Новый Орлеан и был схвачен полицией, как только вышел из самолета.

— Серьезно? — Трэгг явно старался не показать удивления.

— Ах, вы не знали, что я в курсе? — Адвокат не скрывал сарказма.

— Вы в курсе многих вещей. Иногда, Мейсон, вы поражаете меня, когда я узнаю, что вам известно, а иногда бывают случаи, когда я беспокоюсь, что никогда не узнаю, что же вы знаете. Поэтому я должен постараться и не дать вам ни малейшего повода узнать, что мне известно.

— Поэтому, — резюмировал адвокат, — тот факт, что Натан Бейн был схвачен полицией, а Нелли Конуэй тоже была задержана и дает показания, а также тот факт, что вы нервно меряете шагами аэропорт, ожидая вылета в Новый Орлеан, — все это достаточно ясно доказывает: Натан Бейн сделал какое-то сногсшибательное признание, или вы ожидаете, что он расколется к вашему приезду.

— Вам действительно следовало бы раздобыть тюрбан и магический кристалл, — язвительно заметил лейтенант Трэгг. — Тогда бы вы смогли открыть свое дело, предсказывая будущее, читая мысли, советуя, как заработать состояние. Уму непостижимо, как такой талант расходует себя на пустяки.

— Бейн признался в убийстве? — задал вопрос адвокат.

— А почему бы вам не заглянуть в ваш магический кристалл? — иронически усмехнулся Трэгг.

— Не хотите делиться информацией, а, лейтенант?

Трэгг отрицательно покачал головой.

— У меня, Трэгг, будут проблемы с вашим подчиненным Голкомбом, — вздохнул Мейсон.

— У вас и прежде были с ним проблемы. В этом нет ничего нового.

— Я имею в виду, что у меня будет с ним действительно настоящая стычка. Я собираюсь хорошенько проучить его.

— Ой ли?

— Я говорю совершенно серьезно.

— Чем же он вам так насолил?

— У него оказалась весьма гибкая выборочная память. Он почему-то напрочь забыл мой с ним разговор о Натане Бейне.

— Да, сержант Голкомб знаком с Натаном Бейном. — Трэгг стал задумчивым и серьезным. — Они немало провели вместе времени.

— И что из этого?

— Они вроде как сдружились. Голкомб записался на курсы, где обучали ораторскому искусству, в том числе полицейских и помощников шерифов. Натан Бейн как раз преподавал в классе, одним из слушателей которого был сержант Голкомб. И произвел довольно-таки большое впечатление на моего сержанта. Нужно признать, что Бейн — искусный, умеющий убеждать лектор. Когда он в ударе, то производит впечатление незаурядной личности. Голкомб оказался под сильным, весьма сильным впечатлением. Как-то после лекции, когда они остались наедине, он сказал Бейну, что восхищается его ораторским искусством, тот был, естественно, польщен, они разговорились, и между ними возникло нечто вроде дружбы.