Эрл Гарднер - Дело о тонущем утенке

Мейсон замер с рубашкой в руках.

— А ты что-нибудь узнал о нем в камерах хранения?

— И тут ты тоже оказался прав. На станции Пасифик-Грейхаус он оставил пакетик, получив соответствующую квитанцию, но так и не явился за ним. Во всяком случае, дежурная не помнит, чтобы он приходил.

— Обожди минуточку. Там, как я понимаю, дежурят несколько человек?

Дрейк загадочно продолжал:

— Вот тут-то нам и подыграла его сломанная нога.

— Как это?

— Пакет был сдан около полудня того самого дня, когда он сломал ногу. Дежурная же из камеры хранения заступает на дежурство в девять часов утра и сменяется в пять. Но к пяти часам Бурр уже лежал пластом, и совершенно ясно, что не мог никуда поехать.

— А где сам пакет?

— Исчез. Значит, кто-то предъявил квитанцию и получил его.

— Дежурная не помнит, кто за ним приходил?

— Бурра она помнит, а вот того, кто получил пакет, — нет. Сам пакет помнит весьма смутно. Говорит, вроде бы это был небольшой плотный сверток в бумаге коричневого цвета. Ей кажется, что он был размером с коробку из-под сигар, но в этом она не вполне уверена. У них ведь за день оставляют много вещей.

— У этой девушки нет других обязанностей, только прием и выдача?

— Есть, она еще обслуживает журнальный киоск и отпускает газированную воду.

— Не могло ли случиться так, что кто-то проскользнул в киоск в ее отсутствие и забрал пакет без предъявления квитанции?

— Исключается. В этом она абсолютно уверена. Они несут материальную ответственность за сданные им вещи, потому что, чтобы попасть за прилавок, надо поднять крышку как раз посредине прилавка, после чего отойдет на пружине и сама дверца.

— Ну что ж, слава Богу, у меня отлегло от сердца, Пол. Признаться, сначала я вообще не видел никакого просвета.

— Что за манера говорить загадками, — сердито упрекнул Дрейк своего друга. — Неужели нельзя ввести меня в курс дела, которым я занимаюсь? Ведь ты от меня скрываешь что-то, Перри?

— Ровным счетом ничего. Все мои карты открыты… Вы не узнали, имеет ли Бурр какое-нибудь отношение к Витсбург-Сити?

— И здесь ты не ошибся. Бурр действительно жил в этом городе.

— Когда?

— Точно не скажу, но известно, что несколько лет тому назад служил страховым агентом.

— А после этого?

— Уехал на Побережье, приобрел дело, вернее, долю в деле по обслуживанию автомашин, владел несколькими участками для платных стоянок. Этим он занимался несколько лет. После сменил еще с полдесятка профессий. В его жизни есть какой-то провал. Я ничего не смог о нем узнать за период с тридцатого по тридцать пятый год. Однако я не думаю, чтобы он снова возвратился в Витсбург-Сити.

— Раздобудь его отпечатки пальцев, Пол! Узнай, не сидел ли он когда-либо в тюрьме. Возможно, в офисе коронера [1]имеются отпечатки его пальцев.

Дрейк решил, что пора и ему все знать до конца.

— Послушай, Перри, я смотрю, тут дело не только в одной интуиции. Перестань напускать на себя важность и таинственность, выложи мне все, что тебе известно!

— К сожалению, пока еще ничего, Пол. Но я могу тебе рассказать о тех вещах, на основании которых я разрабатываю свои версии. Пойми, приступая к этому делу, я исходил из версии, что мой клиент невиновен. Поэтому сделать предположение о поездке Корины Хассен в Рино было совсем нетрудно. Далее. Если Эйдамс говорил правду и Лэтвелл действительно намеревался убежать с ней туда, тогда совершенно очевидно, что должно было произойти нечто такое, что спутало все их карты… и планы. В результате этого нечто был убит Дэвид Лэтвелл. Мне кажется, вполне естественно допустить, что по той же причине была убита и Корина Хассен.

— На трупе не было никаких следов насилия, — возразил Дрейк. — Молодые люди, катавшиеся по озеру на каноэ, совершенно случайно обнаружили ее труп в прозрачной воде. Они в испуге поспешили к шерифу, ну и труп вытащили. Каким-то образом выяснили, что она приехала из Рино. Тело отвезли туда, сделали фотографии. Жюри коронера [2]вынесло вердикт о самоубийстве.

— И все же это могло быть убийство, — предположил Мейсон.

Дрейк немного подумал.

— Ну, насколько я понимаю, вовсе не Милтер собирался заняться шантажом и вымогательством, а Бурр и его супруга, которые прицепились к Визерспуну с намерением как следует его пощипать. Но я не вижу, каким образом это может нам помочь, Перри. По-моему, это лишь еще один, дополнительный мотив для убийства. Визерспун попал в затруднительное положение и…

Он замолчал, услышав легкий стук в дверь и голос Деллы Стрит:

— Могу я войти, шеф? Вы в пристойном виде?

— Вполне, можешь входить, — ответил Мейсон.

Делла Стрит заглянула в дверь.

— Она здесь…

— Лоис Визерспун?

— Да.

Чего она хочет?

— Немедленно видеть вас… как я понимаю, она приняла окончательное решение. Полагаю, собирается все и немедленно выложить.

— Боже, какая курица!.. Ну да ладно, веди ее сюда, надо с этим покончить. Хотя нет, я приму ее в гостиной.

Лоис вскочила с кресла, как только он со своими помощниками вошел в гостиную, и сразу же выпалила:

— Я хочу поговорить с вами наедине.

— Можете совершенно спокойно выкладывать все в присутствии этих людей, — сказал Мейсон, указывая на Деллу Стрит и Пола Дрейка.

— Дело касается того утенка, которого вы заставили меня поместить в машину Марвина. — Лоис вздохнула. — Сейчас мне кажется, им удастся подвести отца также и под убийство Милтера. Значит, утенок приобретает особое значение. Я не намерена молча наблюдать, как моего отца…

— Я вас не обвиняю, можете не оправдываться.

— Я расскажу им все про утенка. Вы-то понимаете, к чему это приведет?

— К чему?

— Я крайне сожалею, что сделала это… Из-за себя, из-за папы, из-за вас.

— А почему вы жалеете меня?

— Потому что у вас будут большие неприятности! Здесь вам такого не простят.

— Почему?

— Но ведь это подтасовка доказательств. Я плохо знакома с законами, но я убеждена, что это противоречит закону. И в любом случае речь может идти о нарушении профессиональной этики.

Мейсон закурил сигарету.

— А как вы относитесь к хирургии? — поинтересовался он.

— Что вы имеете в виду?

— Иногда приходится идти на сложную хирургическую операцию ради спасения жизни человеку. Этот случай из разряда «юридической хирургии».

— Разве это не противозаконно?

— Возможно, противозаконно.

— Значит, у вас будут неприятности, если я расскажу?

— Вне всякого сомнения. Ее глаза стали мягче.

— Мистер Мейсон, вы вели себя в высшей степени благородно. Я не знаю, почему вы заставили меня это сделать… хотя нет, знаю. Вы сочувствовали Марвину, и потом, мне кажется, вы что-то скрываете от меня.

— Как раз об этом я и — хочу с вами поговорить. Садитесь. Давайте выпьем по коктейлю, покурим и потолкуем.