Эрл Гарднер - Дело о позолоченной лилии

— Но вы изменили номера на карточках!

— Ничего подобного, — возразил Мейсон. — Дрейк сказал, что проставил на карточках номера карандашом, чтобы потом отобрать нужные и перенумеровать их чернилами.

— Вы совершаете обман по отношению к Эльзе Гриффин, — сказала Делла Стрит.

— Я ничего не сделал, что можно было бы квалифицировать как обман.

— Но это станет обманом, если вы выдадите эти отпечатки за отпечатки, сделанные ею в двенадцатом номере.

— Если я не скажу ей, что это отпечатки из двенадцатого номера, никакого обмана не будет. Более того, откуда, черт возьми, известно, что они являются уликами?

— Пожалуйста, шеф, перестаньте. Вы подвергаете себя большой опасности. Для того чтобы спасти миссис… Вы против того, чтобы назвать имена, но вы знаете, кого я имею в виду. Для того чтобы спасти ее, вы сами лезете в петлю. И вы фабрикуете улики против Комптон.

— Ну, — улыбнулся Мейсон, — перестань, Делла. Одевайся, пойдем съедим по хорошему бифштексу, потом поезжай домой и хорошенько выспись.

— А вы что будете делать?

— Может быть, я тоже лягу спать. Думаю, мы зададим Гамильтону Берджеру работу.

— Но, шеф, — не успокаивалась Делла, — это же подмена доказательств! Это ложные улики! Это улики под ложными номерами! Это…

— Ты забываешь, что у нас есть подлинные отпечатки, полученные от Эльзы Гриффин, на них стоят номера, которые она сама проставила. Мы получили другие отпечатки и проставили на них другие номера. Это наше право. Мы можем на этих отпечатках ставить номера по своему усмотрению. Если случайно номера совпали, в этом нет преступления. Пошли. Ты слишком волнуешься.

Судья Хармон Страус посмотрел в сторону защиты. За столом рядом с Перри Мейсоном сидел его клиент Стюарт Г. Бедфорд, за его спиной — полицейский.

— Есть ли возражения у защиты против состава суда присяжных? — раздался голос судьи.

— У защиты возражений нет, — ответил Мейсон. Судья Страус перевел взгляд на Гамильтона Берджера, окружного прокурора, враждебное отношение которого к Перри Мейсону было хорошо известно.

— Обвинение вполне удовлетворено составом суда присяжных, — рявкнул Гамильтон Берджер, выпятив грудь колесом.

— Хорошо, — заявил судья, — присяжные заседатели могут быть приведены к присяге.

Бедфорд наклонился к Мейсону и прошептал:

— Теперь, по крайней мере, мы узнаем, что у них есть против меня и как нам бороться. Улики, представленные присяжным, позволят им лишь предъявить мне обвинение, но не более того. Они намеренно держат меня в неведении.

Мейсон молча кивнул.

Встал Гамильтон Берджер.

— Я собираюсь совершить нечто беспрецедентное. Ваша честь, — обратился он к судье. — Перед нами компетентный суд присяжных, которые не нуждаются в каких-либо разъяснениях с моей стороны. Я отказываюсь от вступительного слова и вызываю в качестве своего первого свидетеля Томаса Г. Фарлэнда.

После того как Фарлэнд был приведен к присяге, он заявил, что является полицейским, что шестого апреля ему было поручено отправиться в мотель «Стейлонгер», что там он встретил управляющего по имени Моррисон Бремс, которому предъявил документ, предписывающий осмотреть шестнадцатый номер. Он, Фарлэнд, вошел в указанный номер и обнаружил на полу тело мужчины, которого, очевидно, застрелили. Он сразу же уведомил об этом отдел по убийствам. В мотель без промедления прибыли помощник коронера, дактилоскописты, эксперты. Свидетель оставался там до их прибытия.

— Перекрестный допрос! — обратился Гамильтон Берджер к Мейсону.

— Как случилось, что вы поехали в этот мотель? — задал вопрос Мейсон.

— Мне было поручено.

— Кем?

— Инструкцию я получил по рации.

— Что было сказано в инструкции?

— Я протестую против этого вопроса, — раздался голос Гамильтона Берджера, — как несущественного, не относящегося к делу и не правомерного.

На это Мейсон сказал:

— Свидетель заявил, что ему было поручено осмотреть шестнадцатый номер. Согласно процедуре, если свидетель при прямом допросе приводит часть разговора, ведущий перекрестный допрос может потребовать восстановить весь разговор. Я хочу знать, что было сказано свидетелю, когда ему давалось поручение.

— Это явится доказательством, основанным на слухах, — возразил прокурор.

— Возражение отклоняется, — заявил судья Страус. — Раз свидетель передал часть разговора, он может привести его полностью при перекрестном допросе.

— Ну, — сказал Фарлэнд, — мне просто было велено отправиться в этот мотель. Вот и все.

— Было ли вам сказано, что вы можете там обнаружить?

— Да.

— Что?

— Тело.

— Было ли сказано, откуда дававшему инструкции по рации известно, что там находится тело?

— Он сказал, что получено сообщение.

— Каким образом оно было получено?

— Он сказал, был анонимный звонок.

— Сказал ли он вам что-нибудь об этом анониме? Это был мужской или женский голос? Свидетель не знал, что ответить.

— Да или нет? — настаивал Мейсон.

— Да, — ответил свидетель. — Это был женский голос.

— Благодарю вас! — Мейсон был подчеркнуто вежлив. — Это все.

Гамильтон Берджер вызвал несколько свидетелей, которые показали, что покойник был опознан как Бинни Денэм, что, когда тело перевернули, из пальто выпала пуля 38-го калибра.

— Моим следующим свидетелем будет Моррисон Бремс, — объявил Гамильтон Берджер.

Когда Бремса привели к присяге, Гамильтон Берджер кивком попросил сидящего слева от него помощника окружного прокурора Винсента Хэдли вести допрос. Это был весьма искушенный в своем деле человек. Он внимательно изучал Бремса, когда тот начал давать показания.

Управляющий мотелем сообщил, что шестого апреля около одиннадцати часов утра обвиняемый в сопровождении молодой женщины остановился в его мотеле и поставил его в известность, что они ожидают супружескую пару из Сан-Диего. Он потребовал два номера. Свидетель предложил обвиняемому до приезда второй пары занять один номер и, соответственно, заплатить в два раза дешевле. Однако обвиняемый настоял на двух номерах и оплатил их полную стоимость. — Под какой фамилией он зарегистрировался? — задал свой первый вопрос Винсент Хэдли.

— С. Г. Уилфред.

— С женой?

— Да, с женой.

— Что было потом? — спросил Хэдли.

— Я не очень ими интересовался. Конечно, оценивая ситуацию сейчас, зная, что произошло дальше, я думаю…

— Не имеет значения, что вы думаете, — перебил его Хэдли. — Расскажите, что вы видели, что привлекло ваше внимание. О чем говорил с вами обвиняемый, что говорилось другими лицами в его присутствии.

— С чего мне начинать?

— Отвечайте на мои вопросы. Так что было дальше?