Эрл Гарднер - Дело о зарытых часах

Офицер в запальчивости буркнул:

— Коли на то пошло, то я обвиняю вас, миссис Хардисти, в убийстве своего мужа.

Милисент сдавленно вскрикнула.

— Больше вам ни с кем не разрешается разговаривать. Собирайте свои вещи.

— Будучи поверенным обвиняемой, я тоже советую ей ни с кем не разговаривать и не отвечать ни на какие вопросы, если при этом не будет меня, — спокойно разъяснил Мейсон.

Офицер окрысился:

— Я знаю, вас нельзя было пускать в этот дом.

— Если бы знали, конечно, попытались бы сделать это, — улыбнулся Мейсон.

Мейсон сразу увидел Деллу, которая ждала его в холле.

— Узнали про этот домик?

— Да, местный стряпчий сообщил все сведения.

— Так где же он расположен?

— В округе Лос-Анджелеса, но по масштабам карты всего в четырехстах футах от границы.

— А дорога в домик пересекает округ Кери?

— Правильно. Частная дорога как раз пересекает и поворачивает в сторону от пограничного столба.

— И далеко?

— Футов на двести. Мейсон хохотнул.

— В чем дело, шеф?

— Если убийство совершено там, где машину пустили под откос, а труп перенесли в хижину, то преступление произошло в округе Кери. Ну, а если его убили в домике, тогда отвечает округ Лос-Анджелеса. Пока никто ничего не знает.

— Разве подобное не предусмотрено законом?

— Всенепременно. — То есть?

— По соответствующей статье выходит, если преступление произошло в пятистах ярдах от границы, отвечают оба округа.

— Так что же тут веселого?.. Придется разговаривать с полицией не одного округа, а двух! Двойное удовольствие!

— Сама увидишь, хорошо это или плохо… У семи нянек дитя без глаза…

— Что произошло у Блейнов в доме?

Мейсон перестал улыбаться.

— Она сыграла с нами славную шутку, эта Милисент! Преспокойно находилась дома.

— Милисент, которую потеряла Адель?

— Да.

— Разве вы этого не предвидели?

— Догадывались офицеры. Мне же мистер Блейн сказал, что она исчезла. Советовался, как бы это замять.

— Лгал?

— Не знаю. Сейчас я ничего не знаю. Когда она открыла дверь, мне показалось, будто меня ударили. На моих глазах полицейские забирали мою клиентку, а я практически не мог перемолвиться с ней парой слов.

— Так я и поверила, что не могли.

— Ну, конечно, я ей подкинул… Адель Блейн звонила?

— Нет.

— Будет звонить. И я с ней увижусь, теперь она может вернуться. Скажи ей об этом. Только напомни: следует сначала повидаться со мной.

— Не вы ли организовали ее исчезновение? Ладно. А что сделают с Милисент?

— Раз арестовали, то попытаются схоронить.

— Господи, что такое вы говорите!

— Очень просто. В Лос-Анджелесе я бы нашел ее быстро. Но вряд ли ее повезут туда… Обычно, если считают, что можно добиться большего, отправляют обвиняемого как можно дальше от его адвоката. Я, конечно, дал ей понять, чтобы она молчала. Пока я разыщу ее следы, ее могут обработать, что все мои усилия будут тщетны. Вот это и называется «схоронить арестованного».

— Разве такое не противозаконно?

— Когда дело коснулось полиции — все законно. Что бы они там ни творили, все считается в их пользу. Они, дескать, добиваются истины. А защитники только мешают раскрыть преступление.

— Но это же несправедливо!

— Как сказать. Они искренне пытаются раскрыть преступление. Честно верят: беззаконие способствует выполнению их функций, а юристы — крючкотворы — только мешают… Поэтому все гражданские права для них помеха. Тем не менее, я составлю жалобу на основании Билля о правах человека… На это кладу часа два. А ты оставайся здесь, пока я не вернусь, распоряжайся делами.

— Какими именно?

— Прежде всего, Гарлей Раймонд. Попроси его вернуться в домик и все осмотреть. Кое-что меня не удовлетворяет.

— Например?

— Следы от очков на переносице, а самих очков нет.

— Редко кто спит в очках.

— Их не было и на ночном столике.

— Сунул в карман, когда раздевался.

— Не думаю, чтобы он раздевался.

— Как?

— Ботинки!

— Что ботинки?

— Больно чистенькие, ни пылинки, а ведь он шел пешком от машины.

— Да, да…

— А потом — как они стояли. — Что?

— Стояли, говорю, не так. Носками к стенке под кроватью. Девять человек из десяти, разуваясь на кровати, поставят ботинки пятками к стене. А вот если человека будет кто-то раздевать, он обязательно сунет ботинки носками от себя, естественно.

Делла восхищенно покачала головой.

— Это одно. Другое, не менее важное, — обшлага брюк… Значит, надо поискать ручеек. Высохшая красноватая глина. Здесь дождей не было уже целый месяц. Трудно поверить, чтобы Хардисти месяц не чистил брюк… Итак — ручеек, текущий через красную глину где-то там, у домика.

— Но если он ходил по красной глине, почему ее нет на ботинках?

— В том-то и дело. Может, конечно, ходил босиком, а может, и почистил ботинки, а брюки не успел.

— Туманно это.

— Да нет, не очень. Не надо забывать про девяносто тысяч. — Мейсон подмигнул.

— Ладно, — сказала Делла. — Я немедленно отправлю мистера Раймонда в домик.

— Есть еще одно поручение Полу Дрейку.

— Слушаю.

— Не знаю, через какие каналы, но Пол должен довести до сведения прокурора округа, что назревает сенсационный процесс, который может принести известность и продвижение по служебной лестнице тому, кто его проведет… Ни одна акула не устоит против такой приманки!.. Какие процессы в маленьких округах?.. Кражи да драки… Ни славы, ни внимания.

— В каком же округе вы хотите, чтобы слушалось дело?

— Ни в каком не хотел бы, но пусть они между собой передерутся из-за этого лакомого кусочка!

— Хорошо, я объясню Полу. Теперь все?

— Думаю, этого пока хватит, — задумчиво ответил Мейсон.

Гарлей Раймонд с удивлением обнаружил: ночь, проведенная в горах, несмотря на драматическое утро, родила ощущение, что он снова «на коне».

Полиция проявила большую дотошность и настойчивость. Допросы, обыски… Тщательно обыскан домик, постельные принадлежности увезены на экспертизу. Как понял Гарлей, полиция еще не сделала никаких выводов, где убит Хардисти: у себя дома или только перенесен туда.

Теперь Гарлей работал по их следам, выискивал мельчайшие подробности, которые могут выскользнуть из поля зрения посторонних, но что может заметить человек, знакомый с местностью и домом. Кроме того, у него были четкие задания: найти влажную красноватую глину на участке, найти часы и лопату, спрятанную Джеком.

Винсент Блейн осторожно спросил его, не будет ли он нервничать, оставшись в домике, где произошло убийство. Раймонд усмехнулся и усмехался каждый раз, когда вспоминал этот наивный вопрос. Спрашивать такое у человека, вокруг которого падали десятки его убитых друзей! И он будет нервничать в домике, где убит всего один человек!