Эрл Гарднер - Дело очаровательной попрошайки

— Я вижу, что доктор Олм, которому суд поручил обследовать Гораса Шелби, находится на месте. Доктор Олм является свидетелем суда. Суд просит вас, доктор, выйти и принести присягу.

Дарвин Мелроз вскочил с места:

— С разрешения суда я хотел бы сделать предварительное заявление.

— Какое? — спросил судья.

— Мистер Перри Мейсон, поверенный Дафнии Шелби, нашел способ обойти решение суда о назначении опекуна над состоянием мистера Шелби, вызванное заботой о том, чтобы его не обманула весьма умная и беспринципная особа. Он так все подстроил, что пятьдесят тысяч со счета Шелби были вручены мисс Дафнии, не состоящей с мистером Горасом Шелби в кровном родстве и посягательств которой суд как раз и опасался.

— Как же он это сделал? — удивился судья. — Разве вы не переслали в банк копию решения суда?

— С разрешения суда я приготовил для банка частное решение, по которому все деньги, находящиеся на счету Гораса Шелби, до последнего цента должны быть переданы его опекуну, Бордену Финчли.

— Банк это не выполнил?

— Нет, выполнил.

— Как же Мейсон получил пятьдесят тысяч из этих денег?

— Не из этих, а из других.

— Предусмотренных распоряжением? — спросил судья Пеллингер.

Мелроз заколебался.

— Продолжайте!

— Эти деньги не были упомянуты ни в частном распоряжении, ни в объяснительной записке к нему. Но, конечно, они были предусмотрены самим духом судебного постановления об учреждении опеки.

— Ладно, прежде чем разбираться в этом вопросе, давайте узнаем, насколько неправоспособен Горас Шелби, — сказал судья. — Мне прекрасно известно, как сильно занят доктор Олм. В это время дня перед его кабинетом сидит огромная очередь больных, поэтому я хочу как можно скорее отпустить его.

Судья Пеллингер повернулся к доктору Олму, и у Дарвина Мелроза появилось неприятное ощущение, что инициатива у него была отнята.

— Вы видели Гораса Шелби, доктор?

— Нет.

— Почему?

— Потому что его больше нет в санатории, или так называемом доме отдыха.

— Где же он?

— Не знаю.

— Как это случилось?

— Опять-таки не знаю, но у меня появились кое-какие идеи на основании того, что я там обнаружил.

— Что вы там обнаружили?

— Этот так называемый санаторий нельзя назвать даже домом отдыха. Им руководит человек, который называет себя доктором, но, по моему мнению, он совершенно ничего не понимает в психиатрии. Мы нашли доказательства того, что Горас Шелби был привязан ремнями к койке, по всей вероятности, с того самого момента, как поступил в это учреждение. Мы обнаружили, что персонал не ведет ни историй болезни, ни учетных карточек. По моему мнению, это место — совершенно не подходящее для человека, которого там держат против его воли.

Я пытался узнать, убежал ли мистер Шелби оттуда сам или же его переместили сотрудники санатория, не желая, чтобы я произвел порученное мне обследование. В связи с этим я услышал весьма примечательное заявление человека, руководящего этим заведением. Он уверял, что мистер Шелби сбежал без посторонней помощи. Означает ли это, спросил я его, что мистер Шелби, который, по заявлению своих родственников, не способен заниматься собственными финансовыми делами и которого пришлось привязать к койке, ибо с ним не мог справиться персонал, проявил достаточно сообразительности и изобретательности, чтобы раздобыть нож, перерезать ремни, одеться и незаметно улизнуть из санатория, не имея денег не только на такси, но даже на автобус, и спрятаться так, что его не могут найти. Я сказал Бекстеру, что одно из этих заявлений исключает второе, они несовместимы.

— С разрешения суда, — вмешался Мелроз, лицо которого покраснело не то от негодования, не то от стыда, — я должен заявить, что данное утверждение психиатра, пусть и с назначения судьи, совершенно произвольно. Он делает выводы на основании не обследования пациента, а личных впечатлений и оценки заявлений доктора Бекстера о побеге пациента.

Судья Пеллингер в задумчивости нахмурился.

— Весьма логичный вывод, — сказал он наконец. — Знает ли кто-нибудь о местонахождении Гораса Шелби в данный момент? Я задаю этот вопрос главным образом адвокату, ибо он в первую очередь отвечает за действия своих клиентов по делу.

Мелроз ответил:

— Я заверяю суд, что не имею представления, где находится Горас Шелби, и мои клиенты, мистер и миссис Финчли, заверили меня, что они тоже не располагают никакими сведениями в этом отношении. Ральф Экветер, гостивший в их доме, сказал мне то же самое. Однако, как я понимаю, Дафния Шелби, молодая женщина, претендующая на родство с Горасом Шелби, не находится у себя в отеле. И хотя она знает, что слушание дела назначено на два часа, ее в суде нет. Более того, я убежден, что ее поверенный тоже не знает, где она.

Судья Пеллингер нахмурился.

— Мистер Мейсон? — сказал он.

Мейсон медленно поднялся, слегка повернув голову, так как он услышал, как скрипнула входная дверь, и, не изменив выражения лица, спокойно заявил:

— Поскольку Дафния Шелби только что сама вошла в суд, пусть она и отвечает.

Дафния подбежала к Перри Мейсону:

— Прошу прощения, мистер Мейсон, я попала в пробку на улице, весь транспорт стоял, и я…

— Все в порядке, — успокоил девушку Мейсон. — Садитесь.

Потом он повернулся к судье:

— Что касается меня, исчезновение Гораса Шелби явилось для меня форменным ударом. Меня вызвал в санаторий доктор Олм, вот так я узнал об этом новом повороте дела.

Судья Пеллингер объявил:

— Суд не может выносить решений вслепую. Слушание дела откладывается до того момента, когда доктор Олм обследует Гораса Шелби.

— Но какое решение будет вынесено в отношении тех пятидесяти тысяч, которые мистер Мейсон обманным путем передал Дафнии Шелби?

Судья Пеллингер посмотрел сначала на Перри Мейсона, потом на Мелроза. На губах у него появилось подобие усмешки:

— Нарушил ли мистер Мейсон какое-то специальное постановление суда?

— Никакого постановления в отношении самого мистера Мейсона не было, ваша честь.

— Нарушил ли банк какое-нибудь постановление суда?

— Полагаю, банк был предупрежден о назначении опекуна.

— И банк выплатил деньги, переведенные на счет опекуна?

— Нет, ваша честь, банк выплатил эту сумму до того, как опекун о ней узнал.

— Разве распоряжение, переданное в этот банк, не охватывает все счета, кредиты, деньги на депозите? И разве опекун не распорядился написать на счете Шелби свое имя?

— Все было сделано не совсем так. Распоряжение, поступившее в банк, гласило, чтобы банк выплатил опекуну все деньги, находившиеся на счете Гораса Шелби.

— Откуда же взялись эти пятьдесят тысяч?

— Эти деньги были переведены на счет Шелби уже позднее и были сняты с него до того, как опекун узнал об их существовании.