Эрл Гарднер - Дело об искривленной свече

Мейсон усмехнулся:

— Яхта покоится на грунте через два часа и пятнадцать-двадцать минут после полной воды. Она кренится постепенно до тех пор, пока не достигнет угла наклона в семнадцать градусов. Тут наступает коротенький период полного покоя, после которого судно резко валится набок.

— А когда наступает этот резкий крен?

— Прошлой ночью он был примерно через четыре часа после полной воды.

Глаза Ньюарка зажглись от интереса.

— Да что вы говорите!

Мейсон усмехнулся:

— Многие адвокаты не любят косвенных доказательств. А я никогда не оставляю их без внимания. Чего я не признаю, так это привычку подходить к событиям с общепринятой меркой. Терпеть не могу небрежное отношение к так называемым мелочам.

Возьмем для примера данное дело. Нам стало известно, что миссис Милфилд побывала на борту яхты примерно в 9.30 вечера. Мы знаем, что к этому времени яхта уже очень заметно накренилась. Нам известно, что судно накренится так сильно, что его правый борт окажется внизу. Нам известно, что кто-то зажег новую свечу приблизительно в тот момент, когда яхта отклонилась на семнадцать градусов от перпендикуляра. Мы знаем, что свеча была воткнута в растопленный кусок воска, оставшийся от предыдущей свечи, которая была прикреплена к столу в этом же месте. И все это мелочи, косвенные улики.

— Значит, вы предполагаете, что преступление совершила миссис Милфилд? — спросил судья Ньюарк. — Если да, то каким образом? Не забывайте о показаниях патологоанатома, что удар был очень сильным.

— Мы столкнулись с кажущимся противоречием, — продолжал уверенно Мейсон. — Вроде бы убийство должно было быть совершено в то время, когда яхта находилась на ровном киле, в противном случае кровавый отпечаток ноги не оказался бы в центре ступеньки спускового трапа. Однако, если тело скатилось в то место, которое я назвал на своей диаграмме второй позицией, смерть должна была наступить минут за двадцать до последнего сильного крена яхты в правую сторону.

— Эти факты увязать невозможно, — заявил Бюргер. — Нужно остановиться на чем-то одном. Нельзя использовать оба.

Мейсон улыбнулся:

— Решение настолько простое, что оно проскальзывает сквозь пальцы.

— Я вас не понимаю! — высокомерно произнес Гамильтон Бюргер.

— Человек был убит, его тело первоначально упало в позицию номер два, убийца перекатил его в позицию номер один, а позднее, через какое-то время, прилив возвратил тело снова в позицию номер два. К тому времени кровотечение уже прекратилось. Из-за того, что мы под головой трупа, лежащего в позиции номер два, обнаружили на ковре кровавые пятна, мы скоропалительно решили, что кровотечение имело место тогда, когда прилив перекатил тело в эту позицию. Второе объяснение настолько простое и очевидное, что невольно удивляешься, почему с самого начала оно не пришло в голову.

Судья Ньюарк взял диаграмму Мейсона. Гамильтон Бюргер поднялся, обошел вокруг стола судьи и стал вглядываться в написанное из-за плеча судьи.

— Будь я неладен! — чуть слышно произнес он сквозь стиснутые зубы.

— Но если тело сразу упало в позицию номер два, — указал судья, — тогда причиной смерти Милфилда был вовсе не удар головой при падении о край порога. Что же явилось причиной его гибели?

— Тяжелая кочерга, стоявшая возле печки, отапливаемой дровами.

— Но если человека ударили сзади по затылку кочергой, — сказал судья Ньюарк, — отпадает версия сильного мужчины. Даже женщина могла бы кочергой раскроить Милфилду череп, если бы только ухитрилась незаметно подкрасться к нему сзади…

— Совершенно верно, — подхватил адвокат. — Но убийца все же одного не предусмотрел. С какой целью тело было передвинуто в позицию номер один? Очевидно, убийца задался целью впутать в это дело Бербенка. Поскольку новоорлеанская история была вытащена на свет, Бербенка без колебаний заподозрили в преступлении.

Гамильтон Бюргер смущенно закашлялся.

— Итак, — продолжал Мейсон, — тот факт, что убийца намеревался подвести под монастырь Роджера Бербенка, показывает, что этому человеку было известно прошлое Бербенка.

Мейсон забрал диаграмму, сложил ее и сунул в карман.

— Конечно, не мое дело подсказывать прокурору, как исполнять свои обязанности, но на месте мистера Бюргера я бы непременно надавил на приятелей и партнеров Бербенка. Когда убийца переместил тело Милфилда, он нечаянно разоблачил свою тайну. Теперь, джентльмены, я сообщил вам все, что мне самому известно по делу о кривой или наклоненной свече, называйте ее как хотите. И этого вполне достаточно, чтобы вынести правильное решение, если только действовать быстро.

Перри Мейсон, Делла Стрит, Кэрол Бербенк и ее отец находились в офисе адвоката. Роджер Бербенк курил сигару за сигарой. Мейсон выстукивал какой-то мотивчик на крышке стола. Делла Стрит напряженно сидела на краю своего секретарского стула. И только Кэрол Бербенк внешне оставалась совершенно спокойной.

Мейсон заметил:

— Недавно звонил Пол Дрейк, он в скором времени появится.

Кэрол поинтересовалась:

— Как вы считаете, судья Ньюарк во всем разберется?

— Какие-то мелочи он, несомненно, упустил. У него имелась собственная теория относительно времени убийства, основанная на фазе приливов, но ему не пришло в голову, что убийца выдал себя, передвинув тело. Он… А вот и Пол!

Дрейк едва успел постучать, как Делла распахнула перед ним дверь.

Детектив был настолько возбужден, что забыл о своей привычке растягивать слова.

— Ты изменил весь ход судебного дела, Перри! — начал он с информации, не тратя времени на приветствия. — И теперь у них уже имеется полная картина.

— Что, убийца сознался? — спросил Мейсон.

— Сознался не он, от него пока ничего не смогли добиться. А вот миссис Милфилд почти сразу раскололась.

— Ну и что она сказала?

— Достаточно, чтобы у Бюргера было обоснованное дело по обвинению. Признайся, Перри, как ты узнал, кто убил этого Милфилда?

— Ответ мне подсказал тот факт, что тело Милфилда было перенесено в другое место, то есть с позиции номер два в позицию номер один. Убийце было известно о тайне Роджера Бербенка. Он рассчитал, что, если бросить на него подозрение, у Бербенка не будет ни малейшего шанса выпутаться.

А о прошлом мистера Бербенка знали всего трое: миссис Милфилд, ее муж и Ван Ньюис.

Барыши Ван Ньюиса в нефтяном деле зависели только от того, сумеет ли Милфилд добиться денег у Бербенка. Но если бы Бербенк заподозрил обман и мошенничество с их стороны, то им бы ничего не досталось.

Как я понимаю, поскольку была предпринята попытка спекуляции на прошлых неприятностях Бербенка, убийцей могла быть либо миссис Милфилд, либо Ван Ньюис. Лично я склоняюсь в сторону последнего, потому что именно убийца должен был подложить взрывное устройство на яхту. Удирая на лодке, он поднял невероятный шум веслами. Конечно, он не такой профан в гребле, как Бурвелл, но далеко и не такой специалист, как миссис Милфилд, которая в свое время занималась спортивной греблей.