Эрл Гарднер - Сорвать банк

Мы были в пути уже около получаса, когда взошла бледная, изрытая оспинами кратеров старая луна, а спустя несколько минут машина замедлила ход.

Квадрат разноцветных огней обозначал периметр летного поля. Водитель сбавил скорость, фарой поискал поворот, нашел его и подъехал к квадрату. Сразу же я услышал рев авиационного двигателя и увидел огоньки, зажегшиеся на самолете.

Клейншмидт сказал водителю:

— Мне нужна расписка, чтобы я мог подтвердить свои расходы.

Водитель взял деньги, выписал квитанцию. Клейншмидт схватил мой саквояж, и мы вышли на холод.

Винт самолета монотонно вращался. Крупный песок хрустел под нашими ногами…

— Меня вышвырнут со службы, если узнают, что я хоть что-то тебе рассказал. Предполагается, что ты вступишь в кабинет шефа, не имея ни малейшего понятия о том, что происходит вокруг и что произойдет с тобой, — буркнул сквозь зубы Клейншмидт.

— Что за строгости! — воскликнул я.

Клейншмидт измерил взглядом расстояние от нас до самолета, замедлил шаг, чтобы не подойти слишком быстро.

— В какое время ты оставил Берту Кул в отеле «Сал-Сагев»? — спросил он.

— Точно не скажу. Но было немногим более восьми.

— Куда ты направился?

— Вниз, в свой номер.

— Что ты там делал?

— Собирался.

— Ты не стал выписываться из отеля?

— Нет. Я оставил это для Берты. Они бы все равно приписали мне еще сутки за номер, а Берта у нас казначей. Она знала, что я уезжаю.

— Ты ни с кем ни о чем не разговаривал в отеле?

— Нет. Собрал саквояж и вышел. Оставил записку для Берты на конторке в номере.

— Этот саквояж — весь твой багаж?

— Да, а в чем дело, в конце концов?

Он — тихо:

— Кое-кто убит. Шеф полагает, что ты можешь иметь к этому убийству какое-то отношение. Не знаю, что заставляет его так думать, но кто-то ему намекнул. Он считает, что это серьезная версия. Но ты не теряй головы.

И после того как мы зайдем в самолет, чтоб ни слова.

— Спасибо, лейтенант.

— Да ладно, не за что, — пробормотал он. — Просто продолжай прокручивать в своих мозгах то, что услышал сейчас, и постарайся раздобыть себе алиби.

— На какое время?

— От без десяти девять до отправления поезда.

— Увы, не смогу. Я приехал на вокзал около девяти и сразу сел в вагон.

— Проводник тебя не запомнил?

— Нет. Он с кем-то разговаривал. У меня легкий саквояж, и я вошел по ступенькам вагона без посторонней помощи. Я устал, сразу разделся. Лег.

— Прибереги все это на потом, — произнес Клейншмидт. Перед самолетом возникла фигура пилота.

— Готово? — спросил Клейншмидт.

— Все в порядке. Прыгайте в самолет.

Мы вскарабкались в низкую кабину одномоторного самолета. Пилот посмотрел на меня с любопытством и спросил:

— Когда-нибудь летали на таких?

— Да.

— В курсе насчет ремня безопасности и прочего?

— Да.

Пилот задернул за собой шторку, двигатель взревел.

Колеса несколько раз подпрыгнули, и мы резко набрали высоту, пересекая линию цветных огней внизу. Впереди прорезался описывающий круги луч авиационного маяка. Клейншмидт похлопал меня по колену, приложил палец к губам, поставил мой саквояж так, что тот оказался прижатым его ногой к стенке. Вне моей досягаемости. А раз так, — он закрыл глаза и почти сразу начал храпеть.

Я и не думал, что он спит. Нечто вроде ловушки расставил? Чтобы посмотреть, не попытаюсь ли я достать что-нибудь из своего саквояжа. Краем ботинка он упирался в угол саквояжа, так что почувствовал бы сразу, если б я попытался дотронуться до саквояжа.

Мысленно я вернулся назад, к встрече в поезде: вспомнил, как он схватил саквояж и с тех пор не выпускал его из рук. Потом — как обследовал мою рубашку около уборной. Очевидно, на самом деле начальника полиции кто-то «навел» на меня…

Ластер, начальник полицейского управления, свирепо посмотрел на меня через стол и рявкнул:

— Садитесь!

Я пододвинул к себе стул, сел. Клейншмидт устроился в дальнем конце комнаты.

Я оглядел кабинет, посмотрел на окна.

Рассвет только разгорался. Длинные ленты облаков на востоке окрашены в яркий оранжевый цвет; красновато-розовый отсвет лег даже на щеки начальника полицейского управления. Электрические фонари снаружи выглядели уже слабыми и бледными, но утро только-только подходило к городу, без искусственного освещения еще не обойтись.

— Ваше имя Дональд Лэм и вы утверждаете, что вы частный детектив. Так?

— Верно.

— Работаете в детективном агентстве Б.Кул?

— Да.

— Вы прилетели в город вчера днем на самолете, правильно?

— Да.

— И сразу же начали заваривать кашу?

— Нет.

Ластер изогнул брови.

— Нет? — саркастически переспросил он.

— Нет. Скорее меня пихнули в самую гущу каши.

Начальник подумал, не насмехаюсь ли я над ним.

— Нет? Но… разве не вы вовлекли в происшествие лейтенанта Клейншмидта, вступили в драку со служителем в «Кактусовой роще», а затем подрались на улице с человеком по фамилии Биган?

Я пожал плечами.

— Служитель в «Кактусовой роще» ударил меня.

И вызвал полицию. Прибыл лейтенант Клейншмидт. Что касается того, другого, то он ни с того ни с сего накинулся на меня и Клейншмидта. Лейтенант бросился за ним, но тот человек бежал… очень быстро.

Я искоса взглянул на лейтенанта. Он сидел, ухмыляясь. Ему понравилась предложенная мной версия «происшествия» с тремя драками.

Ластер попытался зайти с другого конца.

— Вы вчера навещали Хелен Фрамли, правильно?

— Да.

— Откуда у вас ее адрес?

— Его мне дал клиент нашего агентства.

Начальник заглянул в какие-то записи на своем столе, поднял глаза и спросил:

— Гарри Биган ее дружок, верно?

— Понятия не имею.

— Похоже, что это было так.

— Не мне судить.

— Вы были в том поезде на Лос-Анджелес, который отбывает отсюда в девять двадцать?

— Это верно.

— Едва успели на этот поезд, правильно?

— Нет, неправильно.

— В какое же время вы сели в поезд?

— Как только состав прибыл на вокзал.

— Вы хотите сказать, что вы ожидали на вокзале и сели в поезд, как только он остановился?

— Именно так.

— Лэм, обдумайте свой ответ хорошенько, он может в корне изменить все дело.

— Для кого?

— Для вас… среди всех прочих.

— Я затрудняюсь найти какую-либо вескую причину, почему я должен тщательно размышлять о том, в какое время я сел в поезд.

— Вы собираетесь придерживаться вашего, ответа?

— Совершенно верно.

— Вы не садились в поезд прямо перед его отходом?

— Нет.

— Может быть, вы сели в поезд, когда он уже некоторое время стоял у перрона?

— Нет.

— Вы сели в вагон, как только поезд остановился?

— Нет, я подождал, пока выйдут другие пассажиры.