Эрл Гарднер - Холостяки умирают одинокими

— У меня есть письмо о завещании.

— Как это?

— Понимаете, Даулинг сначала завещал все одной Айрин, а потом переиграл: половину ей, половину — сыну.

— И где же первое завещание?

Она наморщила лоб, вспоминая.

— Кажется, оно у меня.

— У вас?! Тогда ищите, — велел я.

Она прошла к столу, открыла ящик, порылась в бумагах и наконец объявила:

— Вот оно!

Документ гласил:

«Получив квалифицированную консультацию и уверившись, что завещание, целиком написанное от руки, с подписью и датой, является юридически правомочным, настоящим я выражаю мою последнюю волю, оставляя все что имею Айрин Аддис. Я сознательно не делаю специальных распоряжений касательно моего сына, Герберта Даулинга, ибо уверен, что его мать позаботится о нем. Я отменяю все свои завещания, составленные ранее. Я одинок. Лишившись Айрин, я искал женщину, способную ее заменить. Увы, тщетно. Теперь я знаю, что такой женщины нет. Во всем мире существует одна-единственная Айрин. Я думал обрести свободу в веселом холостяцком житье. Слишком поздно я осознал, что холостякам суждено одиночество.

Герберт Джейсон Даулинг».

Завещание было подписано, судя по дате, десять дней назад. Я сложил документ и положил в карман.

— Вы подтвердите под присягой, что это рука Даулинга?

— Конечно. Но завещание недействительно, раз есть еще и более позднее.

— Бернис пронюхала о втором завещании и о том, что Даулинг хочет передать его Айрин. Она последовала за ним в мотель. Выстрелила в него через окно, забралась в номер и выкрала завещание. Считала, что завещание в ее пользу останется в силе, что потом заставит Карсона жениться на себе. Чем плохо? Независимое состояние на твое имя, независимое положение и общественный престиж… Я был уверен, мы сможем доказать, что убийца — Бернис и тем самым аннулируем завещание на ее имя. Но было мало надежд получить хоть какие-нибудь средства для Айрин и доказать, что ее ребенок от Даулинга. А теперь — нет проблем!

— О, я так рада!

— Неужели? Вы ведь тоже охотились за Даулингом, — удивился я.

— Я признала свое поражение, когда мы в последний раз виделись в кафетерии. Тогда я поняла, что ничего от него не добьюсь. Никакой другой женщине не утолить голод, терзавший его. Получать физическое удовлетворение — сколько угодно. А душой он принадлежал Айрин Аддис… Я открываю вам свои карты, Дональд Лэм. Вы вправе счесть меня коварной интриганкой. Не исключено, что такая я и есть. Как и все женщины, когда речь заходит о замужестве, благополучии, респектабельности.

Я достал блокнот и принялся писать.

— Что это вы пишете? — спросила она.

— Расписку, что взял завещание.

Вручив ей листок, я ушел.

А у нас в офисе навстречу мне бросилась Элси Бранд:

— Где ты был? Ходили жуткие слухи, будто над тобой нависла опасность…

— Нависала.

— И грозит по-прежнему!

— Нет.

— О, Дональд, я так рада!

Она обвила меня обеими руками. Губы ее непроизвольно потянулись к моим.

— О, Дональд, я так ужасно перепугалась!

Берта была на грани помешательства.

— Спасибо за заботу, малыш, — сказал я, — и за поцелуй.

— Это тебе спасибо, — откликнулась она лукаво. — А можно поинтересоваться, что за дама подписывается инициалами М.Б.Х.?

— Это, наверное, мисс Хайнс с телеграфа.

— А как ее зовут?

— Мэйби, — ответил я. — Может Быть.

— Может Быть?

— Может Быть.

— Ну, судя по записке, она не колеблется, никаких «может быть».

— А еще какие новости?

— От танцовщицы Даффидилл Лоусон.

— Что с ней?

— Позвонила. И страстным голосом просила передать, что она тебе чрезвычайно признательна.

— За что еще?

За твой вклад в ее рекламу. Ее ангажировали на выступления в стриптизе в Лас-Вегасе, на две недели, по десять штук за каждую. Она утверждает, что ее сделал ты… Дональд, это правда?

— Что правда?

— Ты ее сделал?

Я улыбнулся и спросил:

— Как твои газетные вырезки, сестренка? Берта Кул вот-вот явится. Мне надо заблаговременно связаться с адвокатом и поторопить Айрин Аддис подготовить ходатайство о введении в силу последней воли Герберта Джейсона Даулинга. Состояние составит приблизительно два миллиона долларов к тому времени, как мы окончательно разоблачим интриги Карсона против Даулинга. Наш гонорар таким образом достигнет примерно сотни тысяч.

Элси уставилась на меня широко открытыми в изумлении глазами.

— Дональд, — воскликнула она, — ты просто чудо! — И опять обвила обеими руками.

В этот момент Берта Кул открыла дверь. Одним взглядом оценив сцену, она произнесла:

— Изжарьте меня как устрицу! — и дала задний ход, осторожно прикрыв за собою дверь.

Пораженная Элси только и смогла вымолвить:

— Ну, теперь изжарьте как устрицу меня!