Эрл Гарднер - Топор отмщения

Мы прошли в ванную комнату, при этом Билли осталась совершенно спокойной — ни следа прежней паники.

Я осмотрел тело, насколько это было возможно, не трогая его. Очевидно, он был убит сильным ударом в левый висок каким-то тяжелым предметом, который оставил глубокую вмятину на черепе. Я заглянул во внутренний карман его пиджака. Там лежало портмоне, в котором была толстая пачка банкнотов. Я положил их обратно. В левом боковом кармане я обнаружил записную книжку. На первой странице чернилами было написано: «Руфус Стенберри, 3271, Фулроз-авеню. При несчастном случае сообщить Арчи Стенберри, 963, Малая авеню. Группа крови „4“. Я закрыл книжку и сунул ее обратно.

На левой руке мертвого были дорогие часы. Стрелки на них показывали пять часов тридцать семь минут. Я посмотрел на свои — на них было ровно шесть тридцать семь. Я резко отстранился от тела, как от прокаженного.

— В чем дело? — спросила она, наблюдая за мной. — Что-то не так с часами?

— Ничего, — ответил я, уводя ее в комнату. — Все в порядке. Вот теперь мы позвоним в полицию.

Прибывшие первыми два полицейских из радиофицированной патрульной машины задали лишь несколько беглых вопросов, дожидаясь людей из отдела по расследованию убийств. Затем прибыли сотрудники этого отдела, и мы рассказали им нашу историю. В течение следующего часа ничего не происходило, пока в квартиру неторопливо не вошел сержант Фрэнк Селлерс, в сдвинутой на затылок шляпе и с изжеванной сигарой в углу рта.

— Привет, Дональд. Чертовски рад тебя видеть снова с нами!

Мы пожали друг другу руки, и я познакомил его с девушкой.

Наши рассказы были ранее застенографированы. Очевидно, Селлерс прочел их расшифровку, прежде чем приехать сюда.

— Это плохо, Лэм, что, не успев вернуться, ты уже ввязался в дело об убийстве. Как я понимаю, ты сейчас расследуешь какое-то дело? — Он кивнул в сторону Билли Прю. — Твоя клиентка или знакомая?

— Между нами, отчасти и то и другое. Но это не для прессы и, конечно, не для Берты.

— Насколько я понимаю, она припарковала свою машину перед домом и поднялась, чтобы переодеться? — спросил он, оглядывая Билли с головы до ног.

— Правильно, — тихо сказала она.

— Вы собирались вместе поужинать? Я кивнул.

— Она не настолько хорошо знала тебя, чтобы пригласить к себе в квартиру? — сказал Селлерс. — И не хотела заставлять тебя долго ждать, поэтому очень спешила?

— Я начала раздеваться, едва войдя в квартиру, — с нервным смешком сказала Билли. — Раздевшись, я пошла в ванную и… и увидела это.

— Что вы сделали с ключами, когда вошли? — спросил Селлерс как бы между прочим.

— Положила в сумочку и бросила ее на стол.

— А когда вы выбегали из квартиры, что вы сделали — вынули ключи из сумочки?

Она спокойно встретила его взгляд.

— Конечно, нет. Я схватила сумочку, сунула ее под мышку и выбежала отсюда. Потом, когда мы вернулись вместе с Дональдом, я открыла ее, вынула ключи и отперла дверь.

Сержант Селлерс устало вздохнул:

— Ну что же, друзья, думаю, пока все. Возможно, позже мы захотим задать вам еще вопросы. Сейчас все могут отправляться обедать.

— Спасибо, — сказал я.

— Как поживает Берта? — поинтересовался Селлерс.

— По-моему, так же, как всегда.

— Давненько ее не видел. Теперь, после твоего возвращения, похоже, мы будем с ней встречаться чаще, сказал он, многозначительно улыбаясь.

— Полиция еще здесь не закончила? — спросила Билли Прю.

— Нет еще, — ответил Селлерс. — Не волнуйтесь, все будет в порядке. У вас ведь есть ключи?

— Есть.

— Тогда можете спокойно идти ужинать. Сержант Селлерс остался в квартире и смотрел нам вслед, пока мы шли по длинному коридору к лифту.

— Что ж, вот и все, — вздохнув, сказала Билли Прю, когда мы вошли в лифт: Я нажал кнопку первого этажа.

— Не болтайте, — предупредил я ее.

Лифт с шумом остановился. Полицейский в штатском, дежуривший в коридоре, кивком разрешил нам пройти. Другой, в форме, охранял входную дверь. Машина Билли стояла на том же месте, где мы ее и оставили. Рулевое колесо и дверцы были покрыты белой пылью там, где полиция снимала отпечатки пальцев. Все прочее осталось нетронутым.

Не говоря ни слова, я открыл переднюю дверцу, Билли изящно впорхнула внутрь и уселась за руль. Я сел рядом и захлопнул дверцу. Мы медленно отъехали от тротуара.

— Вот и все, простачок, — сказала она. Я промолчал.

— Ты сам подставил шею, — продолжала она. — Теперь ты завяз в этом так же, как и я, и у тебя ничего на меня нет. Ты и слова не сможешь сказать, чтобы не навлечь на себя неприятности.

— Ну и что?

— А вот что. Я сделаю тебе одолжение и доставлю тебя туда, где ты оставил машину, если, конечно, будешь себя хорошо вести. Если нет, я просто выброшу тебя посреди улицы.

— Довольно круто, если учесть, что я подставил свою шею, чтобы помочь тебе.

— А это тебе за го, что ты такой простофиля.

Откинувшись на подушку сиденья, я достал сигареты и вытряхнул одну из пачки, предложив и ей. Она отказалась:

— Я не курю за рулем.

Я курил и наблюдал за ней. Два-три раза в ее глазах что-то блеснуло, а потом я вдруг увидел, как по ее щеке медленно скатилась слеза.

— Что случилось? — спросил я.

— Ничего, — ответила Билли, с отчаянной безрассудностью прибавляя скорость.

Я молча продолжал курить. Она завернула за угол. Стало ясно, что мы едем к «Стенберри-Билдинг», очевидно, во «Встречи у Римли».

— Передумала подвозить меня к машине?

— Да.

— А почему ты плачешь?

Остановив машину у тротуара, она открыла сумочку, вытащила из нее салфетку и вытерла глаза.

— Просто ты меня жутко разозлил.

— Чем же?

— Я хотела посмотреть, что ты будешь делать. Я специально выставила тебя простачком, чтобы понаблюдать, что случится.

— Ну и…

— Ничего не случилось, черт бы тебя побрал! Ты принял все как должное, как будто я была права. Ты заранее считал, что я способна сыграть с тобой такую шутку, да?

— Это ты так говоришь.

— Ты должен был знать, что я просто пытаюсь вывести тебя из равновесия.

Я смотрел, как она вытирает слезы.

— Я бы скорее убила себя, чем сделала что-нибудь подобное по отношению к мужчине, к которому отношусь по-дружески.

Я так и не произнес ни слова. Она бросила на меня взгляд, полный боли и обиды, потом захлопнула сумочку, снова поудобнее устроилась за рулем, и мы поехали.

Вскоре мы уже были около «Стенберри-Билдинг».

— Питтман Римли меня не любит, — сказал я.

— Тебе и не нужно подниматься. Я должна ему отчитаться. А ты можешь подождать здесь.

— А потом?

— Потом я отвезу тебя туда, где ты оставил свою машину.

— Ты собираешься сказать Римли, что я был с тобой, когда ты звонила в полицию?