Эрл Гарднер - Топор отмщения

Глимсон громко рассмеялся, откинув голову назад:

— Вы прекрасно выразили свою мысль, миссис Кул. Но не почувствуете ли вы себя в глупом положении, когда в суде вам придется объяснять, почему вы назвали себя Боскович?

Зазвонил телефон, и я взял трубку на столе у Элси. Голос в трубке дрожал от нетерпения:

— Алло, алло, с кем я говорю?

— У телефона Дональд Лэм.

— О, мистер Лэм, с вами говорит Эстер Уитсон. Помните, мисс Уитсон, которая замешана в том дорожном происшествии и которая…

— Я вас помню.

— Я хочу поговорить с миссис Кул.

— Она сейчас занята. Пожалуйста, позвоните ей позже.

— Но не могла бы она ненадолго подойти к телефону…

— Она сейчас занята, — повторил я. — Будет лучше, если вы позвоните ей позже.

Эстер Уитсон минуту подумала:

— Вы хотите сказать, что она занята в связи… Это имеет отношение к нашему делу?

— Да.

— Вы можете отвечать на мои вопросы, мистер Лэм?

— Попытаюсь.

— У вас сейчас находится такой носатый адвокат по фамилии Глимсон?

— Да.

— Это он с ней разговаривает?

— Да.

Ох, мистер Лэм, пожалуйста, передайте миссис Кул: мой адвокат говорит, что Глимсон старается сделать миссис Кул участницей этого дела, чтобы получить ее свидетельские показания под присягой, и что если миссис Кул согласится хоть с чем-нибудь из того, что предлагает Глимсон, предварительно не оговорив, какими будут ее показания, то это будет хорошая возможность наконец поймать Глимсона в ловушку за то, что мой адвокат называет жульничеством в его юридической практике.

— Хорошо, посмотрю, что я смогу сделать, — сказал я.

— Я приеду к вам немного позже и объясню все подробно.

— Сейчас я позову к телефону Берту, — сказал я и протянул ей трубку.

— Я потом поговорю.

— Лучше выслушать это сейчас, Берта. Ты можешь решить потом, но сейчас послушай.

Взяв трубку, Берта сказала:

— Алло.

Она молча выслушала все, что ей сказала Уитсон, произнесла:

— Хорошо, — и повесила трубку. Потом, повернувшись к Глимсону, спросила: — Где вы хотите снять с меня показания?

— Мы можем сделать это прямо здесь, миссис Кул. У меня есть нотариус, который также работает стенографом в суде. Это не причинит вам неудобств — всего несколько минут, несколько простых вопросов — и все, — сказал он, радостно улыбаясь.

— Когда?

— Я предложил в три часа, но…

— Хорошо, — отрезала Берта, — договорились на три часа, а теперь убирайтесь и дайте мне спокойно работать.

Глимсон закивал, бросился пожимать руку мне и Берте и выскочил из офиса.

— Грязный жулик, — сказала Берта, когда за ним закрылась дверь.

— Давай подождем до трех часов, прежде чем делать какие-то выводы. А сейчас тебе лучше обдумать, что говорить. Вполне возможно, что он адвокат, специализирующийся на дорожных происшествиях.

Берта сердито покосилась на меня:

— Если этот носатый ублюдок думает, что может меня запугать, то он зря так думает. Тоже мне, адвокат по автомобильным делам! Я ему покажу!

— Вот и славно, — сказал я и вернулся к своей газете. Берта сердито глянула на меня и хотела что-то ответить, но в этот момент в замке повернулся ключ и вошла вернувшаяся с обеда Элси Бранд. Она была очень удивлена, увидев нас обоих:

— Привет! Я вам не помешала?

— Черт, почему мы вечно должны совещаться в приемной? — раздраженно спросила Берта. — Интересно, для чего тогда существует личный кабинет?

— Извините, — бесстрастно сказала Элси Бранд и прошла к своей пишущей машинке.

Берта повернулась ко мне.

— Кстати, нас действительно прервали, — сказала она с внезапным гневом. — Так где же ты все-таки ночевал прошлой ночью? Фрэнк Селлерс сказал тебе…

В этот момент открылась входная дверь, и ее опять прервали. В комнату вошел широкоплечий, как видно по всему, уверенный в себе мужчина. Впрочем, в этот момент он чувствовал себя явно неловко.

— Миссис Кул? — спросил он. Берта кивнула.

— Мистер Лэм?

Я поднялся с кресла.

— Меня зовут Эллери Крейл, — представился посетитель.

Берта с укоризной взглянула на меня и торопливо сказала:

— Входите. Мы как раз собирались ехать по делу, потому-то вы и застали нас в приемной. Но мы можем отложить поездку.

— Простите, что отвлек вас, — извинился Крейл, — но я безумно занят и…

— Входите, входите, — сказала Берта.

Мы прошли в ее кабинет. Берта уселась за стол, показала мне на стул справа от нее, а Крейла усадила в удобное комфортабельное кресло специально для клиентов.

Крейл откашлялся:

— Дело в том, что мне нужна от вас не профессиональная консультация.

— Нет? — спросила Берта, и в ее голосе появились признаки раздражения. — Тогда что вы хотите?

— Как я понимаю, вчера вы были свидетельницей автомобильной аварии.

— Ах вот оно что! — сказала Берта.

— По причинам личного характера, — продолжал Крейл, — я хотел бы, чтобы это дело не дошло до суда. Я предпочел бы, чтобы был достигнут компромисс и дело было закрыто.

Берта навострила ушки. В ее глазах читались хитрые расчеты.

— И как же вы предполагаете решить это?

— Мне не хотелось бы встречаться с адвокатами обеих сторон. И мне пришло в голову, что вы как профессионал могли бы помочь мне все уладить, заплатив определенную сумму отступного, так, чтобы дело было прекращено.

— Могу я узнать, какое отношение к этому имеете вы? — осведомился я.

— На этот вопрос мне бы не хотелось отвечать.

— Один из участников этого инцидента записал номера всех машин, которые были рядом, — сказал я.

Тогда вы знаете ответ на ваш вопрос, — сказал Крейл, повернувшись в кресле.

— И что ж я — мы — будем за это иметь? — требовательно спросила Берта.

— Если бы вы смогли уладить все дело за двадцать пять сотен, я мог бы предложить вам пятьсот долларов. Тогда мои расходы составили бы три тысячи долларов.

— Другими словами, — бойко сказала Берта, — вы платите три тысячи долларов за то, чтобы уладить дело. А вся разница между суммой отступного, о которой мы договоримся, и тремя тысячами…

— Я не говорил этого, — с достоинством прервал ее Крейл. — Я сказал, что готов заплатить вам пятьсот долларов, если вы добьетесь соглашения на сумму, не превышающую двадцати пяти сотен.

— А если мы договоримся на двух тысячах долларов отступного?

— Ваш гонорар будет пятьсот долларов.

— Тот же, как если бы мы сошлись на двадцати пяти сотнях?

— Да.

— Это не дает нам стимула стараться снизить цену отступного.

— Именно так, — сказал Крейл. — Я формулирую так свое предложение по вполне определенной причине. Мне не хотелось бы, чтобы вы затягивали решение вопроса, пытаясь выторговать для себя большую сумму. Я хочу, чтобы все было решено как можно быстрее.