Аркадий Адамов - Инспектор Лосев

А пока что Петя мне отвечает, пожимая широченными плечами:

– Ничего я не хочу сказать. Просто напоминаю: была кража.

– Небось с ребятами уже говорил, кто занимается ею? – спрашиваю я.

– Ну, говорил.

Вот еще одна Петина особенность. Он всегда все знает. У него всюду приятели, притом иной раз в самых неожиданных и нужных местах. Контактен необычайно.

– И что взяли? – спрашивает Валя.

– Квартира академика какого-то. Взяли главным образом антиквариат, картины. Обычные дела.

– А как вошли? – интересуюсь я.

– Очень аккуратно вошли, – говорит Петя. – Квалифицированно. Тут никакие замки не помогут.

– Вот, кстати, – замечает до этого молчавший Кузьмич, – надо будет посмотреть, что еще за эти дни в том районе произошло. Да не по сводкам. Туда надо поехать и на месте поговорить. Вот так, значит…

Кузьмич на секунду умолкает и, хмурясь, смотрит куда-то в пространство перед собой, машинально крутя в руках очки, потом, вздохнув, говорит:

– Ну что ж. Давайте-ка, милые мои, подведем кое-какие итоги. Правда, они у нас не ахти какие пока. Но поначалу всегда так. И хуже бывало. Однако раскрывали. Итак, что мы с вами имеем, так сказать, в активе? Первое. Вышли на след опасной преступной группы. Это бесспорно. Второе. Группа, по всему видать, приезжая. И в любой момент может из Москвы сорваться. Цель ее приезда сюда пока нам неясна. Третье. Знаем, можно сказать, в лицо двоих членов группы. Это очень важно. Оба оставили свои пальчики в той квартире. Теперь мы их по всем учетам проверим. Оба ведь судимые. Значит, все мы о них будем знать. И получим фотографии. Следовательно, из Москвы, по крайней мере, эти двое уже навряд ли уйдут. Мы все выходы из города уже ночью для них закрыли, пока по приметам.

– А может, они прямо из квартиры – на вокзал? – спрашивает Петя. – Или в аэропорт? Вполне может случиться. У них в запасе часов пять было, пока мы их искать не начали. Так что могли успеть и кое-какие дела закруглить. Допустим, за этой Музой заехать.

– Скорее всего, они тут не одни, – говорит Валя. – И сами не решают, уезжать им или оставаться.

– А чтобы вся группа сорвалась, – добавляю я, – этим двоим придется о своих глупостях сообщить кое-кому. Вряд ли захочется. Я Леху уже предупредил, что выходы из города для него закрыты. Теперь, значит, и для Чумы. Он и тогда-то испугался. А сейчас, догадавшись, кто я такой, и подавно никуда сунуться не решится, ни на один вокзал или там аэропорт.

– Возможно, возможно, – задумчиво соглашается Кузьмич – Будем пока исходить из того, что оба они еще в Москве. Но на всякий случай… Сейчас, – он снимает трубку внутреннего телефона, набирает короткий номер и говорит кому-то. – Подполковник Цветков. Привет. Скажи-ка, вчера с восемнадцати до двадцати четырех сколько поездов ушло в направлении Южноморска?.. А самолетов?.. Так. Дайте спецтелеграмму в Воронеж и Ростов. Пусть проверят поезда на тех двоих, вчерашних. Помнишь?.. Ну, пока, – Кузьмич кладет трубку и, обращаясь к нам, энергично говорит. – А мы все-таки будем исходить из того, что они еще в Москве. И беремся, милые мои, за дело. По всем направлениям сразу беремся, – он оглядывает нас. – Значит, так. В Южноморск я позвоню сам. И вообще все данные на этих двоих мы скоро получим. А у каждого из вас есть своя линия работы. – И обращается к Пете. – Ты, Шухмин, поезжай на квартиру, где Лосева вчера заперли. Все узнай: чья, где хозяин, что из себя представляет, кого он знает, кто у него бывает и так далее. Помни, самые неожиданные ниточки могут от этой квартиры потянуться. Понял ты меня?

– Понял, Федор Кузьмич, – кивает Петя и добавляет. – На той территории у меня участковый инспектор знакомый, головастый парень. И еще там есть один парфюмерный магазин…

– Ну, это в данном случае тебе вряд ли пригодится, – улыбается Валя. – Тебе двух мужиков надо искать.

– А хозяйкой квартиры может быть женщина, даже молодая, – убежденно возражает Петя. – И ей парфюмерный магазин важней булочной.

– Ладно. Пойдем дальше, – говорит Кузьмич и смотрит на Валю. – А ты, Денисов, ищи эту Музу. На работе, дома, у подруг, у знакомых. И все, что можно, о ней узнай. Видишь, штучка какая? Так что изволь сто раз все, что узнаешь, перепроверить. Вполне возможно, что дальше Кольки-Чумы она нас не приведет. Но и это немало. Словом, все тебе ясно?

– Все, – подтверждает Валя и, в свою очередь, спрашивает. – А на той квартире ее отпечатков не нашли, интересно?

– Нашли отпечатки пальцев нескольких человек, – говорит Кузьмич. – Есть среди них женские или нет, понятное дело, неизвестно. А идентифицировать можно, как ты знаешь, только судимых. Но вряд ли эту Музу судили, мне кажется.

– И мне тоже, – подтверждаю я. – Не похоже.

– Кроме того, директор бы знал, – добавляет Валя и усмехается. – А он еще и приударить за ней решил. Красавица, говорят.

– Это точно, – снова подтверждаю я. – Глаз не оторвешь.

– Вот по затылку и получил, – смеется Петя. – А Светке расскажу, так и еще раз схлопочешь.

– Погоди, Шухмин, – морщится Кузьмич. – Не время сейчас. Вон, видишь, – он смотрит на часы, – одиннадцатый час уже, – и поворачивается ко мне. – Ну, а ты, Лосев, отправляйся в район Елоховского собора этого самого и ищи тот двор и тот сарай. Убитого ищи. Без этого не возвращайся. Сдается мне, было там убийство. Ох, было! И, видимо, приезжего убили. Вот никто и не спохватился, никто до сих пор и не заявил.

– Скорей всего так, Федор Кузьмич, – досадливо киваю я.

– И тут же постарайся установить, кто он такой, убитый-то, откуда шел, от кого, к кому. И кто чего там, во дворе, видел. Словом, сам знаешь. Только ничего не пропусти. Ты ведь первым на месте происшествия окажешься. Тут каждая мелочь в случае чего может сработать.

Я знаю, почему Кузьмич все это мне говорит. Осмотр места происшествия не самая сильная моя сторона. Я лучше умею и, кстати, больше люблю делать другие вещи. Кузьмич это прекрасно знает и беспокоится.

– Ну что? – оглядывает он нас. – Вроде бы обо всем договорились? Как это он говорит? – Кузьмич, усмехнувшись, кивает на меня. – Других идей нет?

– Дай бог, с этими справиться, – смеется Петя.

Мы выходим из кабинета Кузьмича. В коридоре торопливо и сосредоточенно закуриваем. Каждый из нас занят своими мыслями и понимает, что надо торопиться, всегда в таких случаях надо торопиться. С каждой минутой обстановка как бы «остывает» – следы, память людей, кто-то может уйти или уехать, что-то выбросят, что-то сознательно уничтожат. Словом, надо торопиться.

Петя Шухмин отправился на проспект Мира. Машины не оказалось, и он поехал на троллейбусе по бывшему Садовому кольцу. Шухмин, хотя и был коренным москвичом, уже не мог помнить тенистых бульваров, опоясывавших вторым зеленым кольцом центр города. На его памяти Садовое кольцо, как его до сих пор называют москвичи, всегда было необъятной и шумной асфальтовой магистралью, самой, наверное, напряженной в городе. Вообще, как истинному горожанину, непрерывная людская суета вокруг, лязг, грохот, гудки и урчанье бесчисленных машин Пете не мешали, наоборот, он чувствовал себя в родной стихии, она не давала ему расслабиться, рассеяться, держала все время в напряжении и как бы вливала энергию. Ведь Петя на улице никогда не отдыхал, здесь он всегда работал, порой даже бессознательно.