Аркадий Адамов - Инспектор Лосев

Одесский аэропорт. Пассажиры с летного поля попадают прямо на улицу. Багаж можно получить рядом на крытой площадке.

Кадр из фильма «Инспектор Лосев»

Аэропорт Одессы

Гостинице «Красная» на улице Пушкина в Одессе. 1-й троллейбус ещё ходит мимо гостиницы до Дерибасовской.

Отель «Бристоль» (при советской власти переименован в гостиницу «Красная»). 1918 год

Дом ученых в Одессе. Кадр из фильма «Инспектор Лосев»

Дом ученых в Одессе. Фасад здания.

На Дерибасовской было всегда многолюдно. Тротуары переполнены прохожими. Кадр из фильма «Инспектор Лосев»

Дерибассовская улица в 1978 году

Дерибасовская улица. В кинотеатре им. Маяковского идет хит 1981 года – фильм «Экипаж». Кадр из фильма «Инспектор Лосев»

Кинотеатр им. Маяковского. Начало восьмидесятых годов

Афиша кинотеатра им. Горького. Кадр из фильма «Инспектор Лосев»

Кинотеатр имени Горького

Я иногда думаю, сколько человеческая голова способна вместить дел, забот, неприятностей, неожиданностей и даже радостей? И должен вам сказать, что предела не вижу. Сегодня, например, у меня, ни мало ни много, двенадцать совершенно конкретных и неотложных дел, самых разных, которыми забита моя голова, начиная от маминой просьбы забрать из мастерской пылесос (она уже неделю меня об этом просит) и кончая занятием кружка текущей политики, которым я с грехом пополам руковожу. А между ними – самое главное, служебные дела: поездки, встречи, бумаги, которые нельзя отложить, пропустить и не составить. Причем то и дело я выбиваюсь из графика, который сам себе наметил, и тогда летит обед, непременный «контрольный» звонок Светке и короткий визит в больницу к Игорю – визит, обычно санкционированный, кстати, самим Кузьмичом. Так было, например, вчера.

Но сегодня я вроде бы движусь по графику. Ровно в час дня я приезжаю к себе в отдел после нелегкого, но все-таки выигранного мною свидания с одним малоприятным и потенциально весьма опасным типом. На обратном пути я еще успеваю заскочить в мастерскую и получить этот злосчастный пылесос и сейчас загоняю его под свой стол, чтобы вечером захватить домой. А пока что мне необходимо сесть за составление одной срочной бумаги, которую с утра уже ждет Кузьмич. Вы себе даже представить не можете, в каком находишься напряжении, когда Кузьмич от тебя что-то ждет. К счастью, я эту бумагу уже мысленно составил по дороге, и сейчас надо только все это записать.

Но в этот самый момент звонит телефон, и Кузьмич вызывает меня к себе. Причем тон у него такой, что я понимаю: или он сейчас с меня снимет голову за то, что проклятая бумага еще не у него на столе, либо случилось что-то малоприятное, и Кузьмич собирается взвалить эту неприятность на меня. Ни то, ни другое, естественно, меня не радует. И в то же время, представьте себе, меня разбирает любопытство: а вдруг и в самом деле случилось что-то необычное и загадочное, и Кузьмич решил поручить это дело мне? Что-то такое было в его тоне.

В кабинете Кузьмича я застаю небритого, хмурого человека в перепачканном пальто и разбитых кирзовых сапогах. Редкие светлые волосы его свалялись, в руках он теребит старенькую шапку-ушанку. На красном, задубленном ветром и морозом лице маленькие, в морщинках глаза полны тревоги и возбуждения.

Кузьмич сидит насупленный и трет ладонью ежик седых волос на затылке. Что-то случилось, не иначе.

Увидев меня, Кузьмич говорит сидящему напротив него человеку:

– Вот он с вами поедет. По дороге все ему расскажете… – и, обращаясь ко мне, добавляет. – Возьми машину.

При постороннем неудобно уверять, что занят по горло, что нервы и так дрожат, потому что ничего не успеваешь, что срочная бумага еще не готова, и что можно поручить эту поездку кому-нибудь другому. Впрочем, и без постороннего человека я бы все это сказать Кузьмичу никогда не решился. Ладно уж, поеду. Несколько утешают меня слова, которые Кузьмич говорит мне уже вдогонку:

– Ты не очень там задерживайся. Дело-то, видимо, ясное.

Тем не менее, я улавливаю в его голосе и какие-то нотки сомнения.

Мы молча идем с моим спутником по коридору к моей комнате. И тут я успеваю рассмотреть его уже внимательнее. На пальто следы кирпичной пыли, на сапогах застывшие брызги цемента. Словом, строитель, не иначе. А на стройках бывают разные любопытные находки. Иначе чего бы это он прибежал к нам? С обычной дракой или несчастным случаем к нам не бегут.

Я открываю ключом дверь комнаты, мы заходим и наконец знакомимся. Человек называется Григорием Трофимовичем, фамилия Сизых, он бригадир на стройке.

– Что же у вас стряслось? – спрашиваю я. – Вы пока хоть в двух словах скажите.

– А в двух словах только и скажешь, – разводит руками Сизых и вздыхает.

– Женщину, значит, нашли. Мертвую, конечно.

– Когда?

– Да вот, считай, час назад. С вечера котлован снежком припорошило. Издали ничего не видать. А как ребят на работу повыгонял…

– Это час-то назад?

– Ну, два. Что, я смотрел на часы, по-вашему? – начинает сердиться Сизых. – Как из управления приехал, так и повыгонял.