Найо Марш - Старые девы в опасности. Снести ему голову!

— Ну вот, теперь говорите, — разрешил он.

— Ja. Так и было.

— А что было дальше?

Тевтонка облизала губы.

— Дальше был выход Шута, — просипела она.

— И как же это выглядело?

Она сделала странный и какой-то на редкость невыразительный жест.

— Ну, он вот так… ходил по кругу, — гнусавила она. — Ходил и ходил…

— А что еще он делал?

— Тетя Акки…

— Стоп! — рявкнул Аллейн так грозно, что Дульси подпрыгнула. — Я хочу, чтобы миссис Бюнц показала нам, что именно он делал.

Миссис Бюнц была, как всегда, изрядно укутана в домотканые наряды. Когда она двигалась, шарфы развевались следом, словно от сильного ветра.

В полной тишине она какой-то жалкой трусцой двинулась по кругу, затем сделала несколько нелепых прыжков и остановилась напротив крыльца.

Леди Алиса вперила в нее свой немигающий змеиный взгляд, а Дульси от удивления открыла рот. Пастор уставился на свои ботинки.

— Вот и все, — сказала миссис Бюнц.

— Наверное, вы что-то упустили, — сказал Аллейн.

— Де б-огу же я по-бд-ить все, — придушенно сказала миссис Бюнц.

— И я вам скажу почему, — заявил Аллейн. — Потому что вы никогда не видели всего, что он делал. Даже когда подсматривали через окошко конюшни.

Она поднесла руку в варежке ко рту и слегка пошатнулась.

— Ах ты ж черт возьми! — громко воскликнул Том Плоуман, но Трикси закрыла ему рот рукой.

Миссис Бюнц смущенно забормотала что-то об интересах науки и прочая, прочая…

— Итак, вы не видели, что делал Лицедей в среду вечером. Так как в тот вечер вы ушли со двора в тот самый момент, на котором мы остановились. Не так ли, миссис Бюнц.

Она медленно и упрямо покачала головой, как будто не желала признавать случившегося.

— Вы хотите сказать, что я ошибаюсь?

Она приложила руки к вискам и энергично закивала.

— Но вы же знаете, тетя Акки, что она уходила!

— Помолчи же ты, Дульси, помолчи, — сказала ей тетка.

— Нет уж, — возразил Аллейн. — На сей раз молчать не надо. Я хочу послушать, что скажет мисс Мардиан.

— Делайте что хотите. Только она же сама не знает, что плетет.

— Я?! — вскричала Дульси. — Это я не знаю?! Знаю! Я же говорила вам, тетя Акки, тогда еще говорила: посмотрите, тетя Акки, эта немка уходит. И Сэму я говорила. Ведь правда, Сэм?

Пастор с обескураженным и немного виноватым видом ответил:

— Наверное… Наверное, говорила.

— И что же сделала миссис Бюнц, пастор?

— Она… я, правда, не очень хорошо помню… но, по-моему, она вышла.

— Ну что, миссис Бюнц?

Теперь у миссис Бюнц был вид женщины, которой дали время, чтобы собраться с мыслями.

— У меня… э-э… случилось кое-что непредвиденное, — сказала она, подбирая слова. — Из соображе-д-ий такта я де буду вдава-дз-а в дальнейшие под-г-обности.

— Брешет, — припечатала леди Алиса.

— И когда же вы вернулись? — продолжал допытываться Аллейн.

Она скороговоркой пробормотала:

— Во время первой части танца с мечами.

— А почему вы умалчивали обо всем этом, когда я говорил с вами вчера?

На это она не нашлась что ответить.

Аллейн махнул рукой Фоксу, который стоял в дальней арке, тот повернулся к Щелкуну и что-то ему сказал. Затем они вместе подошли к крыльцу.

— Мистер Бегг, — окликнул Аллейн, — будьте так любезны, снимите ваше снаряжение.

— Что-что? Во, ништяк, — послышался голос Саймона.

Шея Конька втянулась вместе с головой в туловище. Вслед за этим последовали странные и даже немного жутковатые манипуляции, затем вся конструкция накренилась, и наконец из-под нее вылез Саймон.

— Вот и прекрасно. Смею предположить, что так оно, собственно, все и было. Вы поджидали ее у центрального выхода и там же сняли с себя доспехи. — Саймон слушал его с выражением смирения на лице. — А вы, — Аллейн обратился к миссис Бюнц, — вышли со двора через боковую арку и прошли вдоль стены к задней, где и встретились с мистером Беггом.

Миссис Бюнц вскинула свои пухлые ручки, словно хотела защититься. Саймон грубо сказал:

— Не надо так волноваться, миссис Бу-бу, — и положил руки ей на плечи.

— Не прикасайтесь ко мне! — завопила она.

— Что, плечики зудят, да? — сказал Аллейн. — Оно и понятно — доспехи-то у Щелкуна не из легких…

После этого миссис Бюнц уж точно было нечего сказать.

Происшедшее имело живой отклик как среди представителей «крыльца», так и среди Андерсенов.

Эрни завопил:

— Ну, что я говорил вам, мужики? Я же говорил, это все она? Вот что бывает, когда бабы лезут не в свои дела. Баба с возу — кобыле легче, — вдруг добавил он. — Курица не птица, а баба не человек — так, что ли, приговаривал этот старый хорек?

— Ну-ка, живо заткнись, Капрал. Задрай люк, слышишь? — устало сказал Саймон.

— Есть, командир! — выкрикнул Эрни и отдал честь.

Аллейн предупреждающе поднял руку:

— А теперь успокойтесь и послушайте меня. Как я себе представляю, вы, Бегг, получили от миссис Бюнц определенную сумму в обмен на то, что разрешите ей постоять в костюме Щелкуна во время тройного танца. Сразу после своего экспромта вы вышли за забор, встретились с ней у костра, надели на нее доспехи и отправили на арену. Скорее всего, все деньги, которые вы от нее получили, а возможно, и еще больше, вы поставили на Тевтонского Танцора — того, что на Субсидии от Большой Тевтоподмены. Ее Величество Удача никогда не славилась справедливостью, поэтому вы совершенно незаслуженно сорвали куш.

Саймон ухмыльнулся и виновато посмотрел на окружающих. Взгляд его словно говорил: «Я же не хотел…»

— Откуда это вы все так хорошо знаете? — спросил он у Аллейна.

— Да уж знаю. А вы вот знаете, что произносил Лицедей во время танца?

— Нет, — замотал головой Саймон, — не знаю. Что-то там бормотал себе под нос. Кстати, миссис Бюнц меня спрашивала, и я сказал ей, что ничего не знаю.

Аллейн повернулся к остальным.

— Кто-нибудь из вас говорил миссис Бюнц, что именно произносил Лицедей?

— Вот еще! — фыркнул Крис.

— Прекрасно. В беседе со мной миссис Бюнц выдала фразу из слов Лицедея. Я уверен, что ее она услышала как раз в тот самый вечер и была очень счастлива. Ведь вам для этого понадобилось подкупать мистера Бегга и надевать его костюм, не так ли, миссис Бюнц? Вы охотились за очередным фольклорным перлом? Именно поэтому вы не гарцевали вокруг арены, как вам полагалось, а стояли в том месте, откуда вам лучше всего было слышно, что бормочет Лицедей.

Аллейн помедлил, а затем процитировал:

— «Бетти меня залюбит». А как там дальше, помните?

— Ничего я не буду говорить.

— Тогда, боюсь, мне придется попросить вас выйти на сцену. — Он порылся в карманах и выудил оттуда бинты и тряпки. — Подложите под плечи. Но сначала доктор Оттерли наложит бинты.