Женя Л. - Дело №2 [СИ]

— Я - частный детектив, — нехотя пояснила я.

— А-а, ну тогда другое дело, — протянул тот, что в пиджаке. — Проходите и присаживайтесь.

Он сходил куда-то и принес еще один стул. Я села.

— Меня зовут Дженни, — представилась я.

— Что Вас интересует? — спросил тот, кто принес мне стул.

— Все, — я улыбнулась. — Но прежде всего круг общения Креченских.

— Ну, про круг общения мы мало, что знаем, — протянул молодой парень.

— Да мы вообще про него мало, что знаем, — заключил третий, непонятного возраста мужчина в клетчатой рубашке.

— Почему?

— Так мы же наемники, да и недавно здесь совсем. Он предыдущую команду всю уволил.

— Почему? — опять спросила я.

— Так работали плохо, — засмеялся молодой.

Эта была какая-никакая зацепка.

— А вы знаете, кто здесь раньше работал?

— Так мексиканцы и работали.

— А как их найти знаете?

— Может и знаем, — загадочно бросил коричневый пиджак.

— Ну и как? — приуныла я.

Эти ребята явно не воспринимали меня всерьез.

— А Вы вон Джорджа спросите, — захохотал мужчина в рубашке. — Джордж, иди сюда.

Он поманил рукой снова показавшегося из-под капота работягу. Тот, не торопясь, вытер руки о какую-то ветошь, и подошел к столу.

— Только он по-английски плохо понимает и почти не говорит, — сказал молодой, ухмыляясь.

— А на каком он говорит? — спросила я.

— Так на русском! — и парень снова засмеялся.

— Ну и прекрасно, — обрадовалась я и перешла на русский:

— Вас Георгием зовут?

Он улыбнулся и закивал головой.

— Меня Дженни, — представилась я.

Мы чуток поговорили о том кто и откуда, потом я стала расспрашивать Георгия о Креченских. Остальные же работники сидели сначала тихо, наблюдая за нами, потом продолжили свой разговор о том, как им дальше поступать и что делать.

— Вы давно у Креченского работаете? — спросила я Георгия.

— Два года уже. Как приехал, почти сразу же и устроился.

— А почему он предыдущих работников уволил? — поинтересовалась я.

— Работники, — Георгий усмехнулся и сплюнул на пол. — Чуть Вовка за угол завернет, они тут же работать прекращали. А у нас же — клиент, да еще надо битые машины, что Володька покупал, чинить и восстанавливать. Вот он и уволил их.

— Они возмущались?

— Ну, возмущались, конечно, шумели что-то, но потом мирно разошлись. Володька, он все по справедливости делает, — Георгий запнулся. — То есть, делал.

— А Софья?

— Софья-то, — он замолчал.

— Так что Софья? — переспросила я.

— Да плохая она баба была, — снова плюнул он на пол, потом перекрестился и что-то пробормотал. Я не расслышала.

— Почему плохая? Бухгалтер плохой?

Я как могла старалась его разговорить.

— Бухгалтер-то, может, и хороший. Деньги вот уже второй год исправно получаем. Получали, — тут же исправился он и тяжело вздохнул:

— Что-то теперь будет?

— Ничего не будет. Выпустят вашего Володю как только найду преступника и будете снова получать как получали.

Он недоверчиво посмотрел на меня:

— А найдешь?

— Постараюсь, если Вы мне расскажете про Софью.

— Так что рассказывать-то. Взбалмошная бабенка, да еще и капризная. Володька перед ней на цырлах стоял, а она выпендривалась. Смотреть противно, — на этот раз он довольно выразительно и грязно выругался на русском и тут же спохватился:

— Ой, простите ради Бога! Привык, знаете ли, эта немчура ничего по нашему не смыслит, вот я и распустился маленько.

— Ничего. А с кем они общались? Вот Вы, например, бывали у них в гостях?

— Да ты что! Развешь она меня к себе пригласит когда! С Володькой мы пару раз заходили тут в одно местечко, но мне эти их бары-мары не нравятся, — заключил он.

— А про что говорили?

— Да так, про жизнь.

— А сами-то Вы верите, что это Володя жену отравил.

Георгий ответил, не раздумывая:

— Не, не он это.

— А кто?

— Ну, не знаю я. Вот ты и выясняй, раз следователь.

— Я не следователь, я — частный детектив.

— Как в кино, что ли? — удивился он.

— Причем здесь кино, — обозлилась я. — Когда Вы в последний раз видели этих мексиканцев?

— Так в баре и видели.

— И что? Разговаривали?

— Ну да, Володька им даже выпивку купил.

— Как считаете, они могли отомстить за то, что он их уволил и подставить?

— Да на фиг им это надо? — удивился Георгий. — Они уже пристроились на морелку. Там соц. пакет лучше, чем здесь.

«Морелкой» он называл мясоперерабатывающую фабрику, где работало довольно много иммигрантов.

— А Вы почему туда не уходите?

— Так мне с машинами лучше, — объяснил Георгий.

Разговора у меня с ним не получалось, да я уже и не была уверена, что смогу что-нибудь интересное узнать в этой мастерской.

— А с кем Володя еще дружил? — зашла я с другого конца.

— Да когда ему было дружить-то? Он все здесь и пропадал или на аукционах или по объявлениям ездил — машины смотрел, покупал или продавал.

— А Софья здесь часто появлялась?

— Да совсем не появлялась.

— А откуда Вы тогда ее знаете?

— Да я и не знаю ее почти, то есть, не знал. Видел ее раза три-четыре.

— Здесь.

— Ну, а где же еще?

— Зачем она приходила?

— Да к мужику своему и приходила. Не знаю, что там у них за дела были, они у него в аквариуме сидели, — и он махнул рукой в сторону, где была грязноватая стеклянная перегородка, отделяющая кабинет или, скорее, стол хозяина.

— Когда она в последний раз здесь была?

— Ну, может недели две, а то и три назад.

— Они ругались?

— С чего это ты взяла?

Его манера отвечать вопросом на вопрос меня прилично раздражала, но я старалась виду не показывать.

— Если это он ее уморил, значит должны же были быть у них какие-то разногласия, — резонно заметила я.

— Разногласия-то, может, и были, но Володька к ней подход имел.

— То есть?

— Так она ж взбалмошная была, как начнет орать или расходиться по пустякам, он ей что-нибудь приятное скажет или по магазинам повезет. Научился с ними тут обходиться, — и Георгий снова сплюнул на пол. — Слушай, как они тут живут? Детей и то воспитывать нельзя.

— Почему?

— Так я тут стал старшого ремнем пороть, чтобы в школе лучше успевал, так меня чуть не замели. Одна стерва из соседских настучала. Какие-то бабы к нам стали ходить. Хорошо, Володька мне объяснил, что здесь какой-то закон есть, что детей воспитывать ремнем нельзя. А какой он дите, мой старшой-то? Ему уж четырнадцатый год пошел, балбесу.

Мне надо было как-то перевести разговор обратно на Софью.

— А почему у Креченских детей не было?

— Так не могла она детей-то иметь. Володька сильно томился, что ребятишек у него нету. У меня-то четверо, — он рассмеялся. — Всех кормить надо, одевать. А тут такая штука. Ты уж найди убийцу-то.

— А почему Вы думаете, что это не Володя жену отравил?