Женя Л. - Дело №2 [СИ]

— Не надо, и так все ясно. Всем жаль, — пресекла мою попытку выразить соболезнования Мелинда. Мы были уже в гостиной с массивным камином, перед которым стояли два глубоких кресла. В углу, у окна, была елка; вместо украшений на ней были траурные ленточки.

— Садитесь, — пригласила Мелинда, указывая на кресло. — Хотите чего-нибудь?

Я покачала головой.

— Нет, спасибо. Я ненадолго. С Вами уже разговаривали полицейские?

— Да, вчера, — она на секунду замолчала, вспоминая. — Или позавчера здесь целый день отирались. — У меня чай с травами. Давайте все-таки принесу.

Я согласилась. Мелинда пошла на кухню. Я смотрела ей вслед. Не женщина, а настоящий гренадер, правда, похоже, очень славный. Я представила невысокого Алазара рядом с матерью и невольно улыбнулась. Да, наверное, тому нелегко было, хотя почему собственно. Я встала и обошла гостиную — довольно большая комната, немного пустовата на мой вкус. Около входа небольшой журнальный столик, который я сразу не заметила. На столике стояли фотографии Марты. Некоторые были в рамках, некоторые просто лежали на стекле вперемешку с несколькими открытками, по-видимому, соболезнованиями. Я подошла и стала рассматривать фотографии. Марта маленькая в ползунках и в чепчике, Марта побольше с косичками и в коротком платьице, Марта с подружками, Марта рядом с маленьким мальчиком на скамейке в парке. Мальчик, наверное, Алазар. Вырезка из газеты пятнадцатилетней давности. Я прочитала заголовок «Где купить выигрышный билет? Марта Вудсайд выиграла 10,000 долларов в лотерею». Минуточку, значит Марта меняла фамилию. Была замужем? Я сделала пометку в тетради, которую достала из сумки. Из той же сумки я выудила ручку, села в кресло и приготовилась к разговору с Мелиндой, которая со скрипом ввозила в комнату столик на колесиках. Скрипел этот самый столик, Мелинда рассмеялась:

— Ничего не могу с ним поделать. Практически новый стол, а скрипит как антиквариат.

— Да, — улыбнулась я. — Поскрипывает немного.

Про себя я отметила, что для матери, у которой только что зверски убили дочь, Мелинда была довольно весела и разговорчива. Впрочем, скоропостижные выводы не всегда правильные. Как ни мал был мой опыт в детективном деле, но кое-чему я уже успела научиться, и одним из первых выученных уроков было не верить сразу всему тому, что видишь.

Тем временем Мелинда докатила столик до моего кресла, налила в чашку чая и положила на крохотную тарелочку большой кусок кекса.

— Угощайтесь, — приказала она и сунула в кекс потемневшую от времени вилку.

Я попробовала чай, который и впрямь оказался очень вкусным и ароматным.

— Да, я эти травы сама собираю, — довольно рассмеялась Мелинда, когда я призналась ей, что отродясь не пробовала такого вкусного чая. — Каждую траву нужно сорвать в определенный день, да еще высушить правильно.

Я понимающе кивнула.

— Но Вы не за травами сюда притащились, — сама себя оборвала Мелинда и снова распорядилась:

— Спрашивайте, что хотите.

И я приступила к допросу. Меня интересовало все, что Мелинде было известно о жизни Марты. Оказалось, не так много. Марта рано ушла из дома. Сразу после окончания школы он поступила в колледж и переехала в общежитие, как того требовали правила колледжа. Все студенты первого и второго курсов в обязательном порядке должны были жить в общежитии, а позже Марта уже не захотела возвращаться в дом к родителям и сняла квартиру. Много они не общались. Марта довольно регулярно звонила, иногда заезжала в гости, но общение было поверхностным.

— А что Марта изучала в колледже? — поинтересовалась я.

— Бухгалтерию, ведение бизнеса и всякое такое, — неопределенно ответила Мелинда.

— Медицину? — уточнила я.

— Нет, что Вы, для медицины мозги иметь надо, — неожиданно сообщила мне Мелинда.

Я посмотрела на нее с удивлением.

— Не смотрите Вы на меня так. Вы думаете, что я не горюю. Это не так. Просто, я и ее и сына, прости Господи, уже давно для себя похоронила. Маленькими они были славными детками. Да Вы на картинках, наверное, уже видели, — они кивнула в сторону стеклянного столика у входа. — А потом, когда выросли, все в отца.

И Мелинда рассказала мне как она вышла замуж за бухгалтера небольшого агентства, которым владел ее отец.

— Я ведь видите какая, — она на секунду запнулась, подыскивая, видимо, подходящее определение. — Большая. Это сейчас девки под метр восемьдесят да еще на каблуках ходят, и ничего. А в те времена девушка чем меньше, тем привлекательнее. Я ни с кем и не дружила совсем, да и никто за мной и не ухаживал, вот отец и сосватал мне Джорджа. Он, конечно, ничего, но вот детишки наши не вышли. Что одна, прости Господи, что другой.

— А что, по-Вашему, им не удалось. У Марты, по-моему, хорошая работа была…

— Секретаршей? — Мелинда усмехнулась. — И что же в этом хорошего? Сегодня секретарша, а завтра турнут, и уже не секретарша. Тоже мне, работа…

— Почему Вы так? У них солидная контора…

— Знаю я эту солидную контору, до этого тоже работала в солидной конторе, пришлось психо…, как там его? Психотерапевта нанимать, чтобы отошла. Вы знаете эту историю?

Я кивнула.

— Мелинда, скажите, а почему у Марты там, в газете, фамилия Вудсайд, а не Крейн?

— Вудсайд — это ее девичья, то есть наша фамилия.

— Марта была замужем? — удивилась я.

— А чему Вы удивляетесь? Да, была. Выскочила замуж за какого-то прохвоста из колледжа. Он на ней из-за тех десяти тысяч и женился. Не знал, дурак, что после уплаты налогов и ее кредита за учебу от этих денег пшик, что осталось. Они где-то с год прожили, а потом он от нее сбежал. По-моему, она так и не развелась с ним.

Мелинда вздохнула и допила свой чай.

— Еще подлить? — спросила она.

Я кивнула головой, так как рот мой был занят кексом. Мелинда встала, чтобы разлить чай по чашкам, и снова села.

— Вы знаете Алекса Брандта? — спросила я.

— Нет, никогда про такого не слыхала. Кто такой? Знакомый Марты?

Я пожала плечами.

— Не знаю. Скажите, а Марта в последнее время не вела себя так, будто у нее появились или вот-вот появятся большие деньги?

— Откуда? — выпучила на меня глаза Мелинда. — Откуда у нее деньги? Я же говорю Вам, что дети у меня все в мужа пошли — непутевые и неумные. Хоть и тяжело мне это признать, но от правды-то не уйдешь.

Она тяжело вздохнула и сложила свои большие руки на коленях. Я заметила, что пальцы у нее чуть-чуть дрожали.

— А с Алазаром, с братом, — зачем-то пояснила я. — Они часто общались?

— Нет, наверное. У каждого своя жизнь. Алазар славным мальчиком был. Ему бы не вырастать вовсе.

— Почему?

— А потому, что он так и не вырос или не дорос до того, чтобы мужиком стать. Молодость свою всю угробил на эту юбку…