Женя Л. - Дело №1 [СИ]

— Это кто? — наконец спросил Алик. На улице он не задавал лишних вопросов, а только поинтересовался, что делать с телом.

— Свидетель, — отрезала я.

— Это кто ее так? — он показал на кровоподтек под глазом.

— Точно не знаю, но думаю, что дружок. Боюсь, что у нас выход на ужин отменяется. Как ты смотришь на пиццу? Или я могу… Нет, больше я никуда сегодня не поеду и не пойду. Пицца?

— Я могу что-нибудь приготовить.

— А ты умеешь?

— Конечно.

— Тогда готовь, — согласилась я. — А кот?

— Что кот?

— Кота кормил? И еще, где у него туалет?

— Пахнет?

— Ты мне вопросом на вопрос не отвечай. Раз он у нас на службе, значит у него должен быть туалет и стол.

— На какой он у нас службе?

— Ты же сам говорил, что он будет визитной карточкой лавки.

— А, в этом смысле. Я его покормил. И туалет у него есть.

— А он туда ходит?

— Честно, не видел. Но я все проверил, ничего не нашел.

— Ну смотрите. Оба, — я слишком устала, чтобы спорить из-за кота.

Алик пошел на кухню, а я заперла лавку, поставила на сигнализацию на тот случай, если Линн, проспавшись, задумает уйти, и пошла смотреть телевизор. Через час Алик накормил меня чем-то очень вкусным и вегетарианским, и я пошла спать, даже не проверив почту.

Мне приснился сон, в котором я блуждала по большому городу, пытаясь что-то или кого-то найти, и натыкалась только на свои отражения, которые тут же становились моими трехмерными двойниками. И вскоре пустые улицы незнакомого города ожили, по ним сновали мои копии в поисках чего-то. И тут же где-то незримо присутствовала еще одна «Я», которая отвечала и чувствовала за всех этих двойников, блуждающих по таинственному городу. Эта ответственность физической тяжестью наваливалась на меня, мне было тяжело дышать, и я проснулась. Дышать было тяжело потому, что на мне лежало что-то тяжелое. Это был кот. Я включила свет, он сощурился и замурлыкал.

— Как тебя зовут? — мне удалось, наконец, выбраться из-под кота, не особенно его потревожив.

Я надела халат, надо было пойти проверить Линн. В кабинете горел свет. Алик сидел за столом и читал Эндо, Линн сопела на диване. В комнате довольно сильно пахло перегаром.

— Вы почему не спите? — тихо спросил Алик.

— А ты?

— Я решил, что это нужно посторожить, — он кивнул на Линн.

— Спасибо. Можешь завтра лавку не открывать, — разрешила я.

— Посмотрю. Все равно по расписанию завтра с одиннадцати.

— Как она? Не просыпалась?

— Нет. Иногда бормочет что-то, но не разобрать. Идите спать.

— Ко мне кот пришел. Как его зовут?

— Кит. А я его потерял. Идите спать.

— Хорошо. Если она проснется, разбуди меня, пожалуйста.

— Она важный свидетель?

— Да она уже не свидетель. Так, жертва расследования.

Я решила не вдаваться в подробности и пошла спать дальше. Кит за время моего отсутствия переместился на подушку. Я не стала с ним спорить, достала еще одну из шкафа и улеглась рядом.

Алик разбудил меня в семь утра, сказал, что Линн проснулась, и он отправил ее в душ.

— Похоже, она ничего не помнит из вчерашнего, — сообщил он.

— Ты спал?

— Немного. Уснул, знаете ли, на посту.

— Ничего. Спасибо, что разбудил. А где кот? — на подушке рядом только осталась большая вмятина и клочок рыжей шерсти.

— На кухне. У нас…, - он замялся.

— Что?

— Вставайте, сами увидите, — и он вышел из комнаты.

Я быстро встала и, поскольку, ванная была занята, отправилась на кухню. Кот сидел на стуле и вовсю пел. На полу, рядом со стулом, стояла миска с какими-то сухариками. Алик трудился над бутербродами и следил за туркой.

— Смотрите, — сказал он и, схватив кота, поставил его перед миской. Тот понюхал сухарики, дернул задней лапой, что-то муркнул и заскочил на стул. Усевшись поудобнее, посмотрел на меня, зажмурился и громко замурлыкал.

— Что это значит? — спросила я.

— Это значит, что он на полу не ест. Я еще вчера заметил.

— А ты его вчера где кормил?

— На прилавке, но я думал, может он устал с дороги.

— А ты его вообще откуда взял? — я удивилась, как мне раньше не пришло в голову поинтересоваться.

— Как где, в приюте. Я его уже давно хотел взять, но мне за квартиру было нечем платить, ну Вы знаете.

— Ладно. Живите. Где Линн? Все еще в ванной?

Как бы в ответ на мой вопрос, послышались шаги и появилась Линн с мокрыми волосами и в плаще.

— Здравствуйте, Линн. Как Вы себя чувствуете? — поинтересовалась я.

— В полицию будете на меня писать?! — то ли спросила, то ли заявила она.

— Нет, не буду. Садитесь завтракать.

Алик уже снял турку с плиты и разливал кофе.

— Спасибо, я пойду, — Линн было явно не по себе.

Я не хотела ее просто так отпускать, и после коротких препирательств она все же уселась за стол. Так как стульев на кухне было всего три, то Алику пришлось согнать кота, тот помыркал, походил вокруг миски и начал есть. Мы тоже. В центре стола стояло большое блюдо с разноцветными бутербродами.

— Линн, а зачем Джина собиралась пластику делать?

— Не знаю, — Линн говорила тихо. — Мне кажется она могла вполне на эти деньги домик купить небольшой. С садиком.

— А откуда у нее деньги на пластику?

— Ну, муж, наверное, зарабатывал. Сама-то она не работала.

— А про доктора Дарсона она говорила? Или вообще про какого-нибудь доктора?

— Нет, не помню.

Она вдруг бросила недоеденный бутерброд на тарелку и залилась слезами:

— Бывает же, живут и с жиру бесятся, а тут — бьешься, бьешься как рыба об лед, а толку нет. Один единственный раз повезло, да и тот козлом оказался! А этой сучке чего надо было? Муж — ученый, сын — красавец. Так нет, все чего-то….

— Подождите, Линн, откуда Вы знаете, что у нее сын — красавец? Вы с ним встречались?

— Не-е-е-т, она фотографию показывала. Он красивый такой, высокий блондин. В мать, она ведь натуральная блондинка, — и Линн снова захлебнулась в плаче.

Мы наперебой стали ее успокаивать. Она еще немного поплакала, потом понемногу успокоилась и без особого стеснения рассказала о том, как к ним нагрянули полицейские с вопросами к Грегу, как она узнала, что уже после того, как она переехала к Грегу-фотографу, он переписывался и встречался с Джиной, а потом, еще выяснилось, что в тот вечер, когда убили Джину он был не на тренировке, а на свидании с какой-то Деброй.

— И он еще меня вы-ы-ыгнал после этого! Сволочь! Я ему еще устрою, — она перестала, наконец, плакать.

Алик очень во время спросил у нее, какими видами спорта она занималась, и до конца завтрака они разговаривали о йоге, диетах и всяких других полезных вещах. Я дала себе слово, что как только покончу с этим делом, запишусь либо на карате, либо на йогу. После завтрака Линн попросила у меня тональный крем замазать синяк. Крема у меня не было, но была коробка пудры, которой я никогда не пользовалась и которую мне кто-то подарил много лет назад. Линн очень ловко наложила пудру, потом передумала, умылась и сказала, что поедет на освидетельствование, на всякий случай.