Дональд Уэстлейк - Пожиратель женщин

– Да я вас обоих презираю!

– Если бы сейчас не сидел в моем кабинете этот шотландец с его пятью тысячами и не ждал вас, я бы вас заставил ползать на коленях и просить прощения. А сейчас – быстро пошли!

– Нет.

– Напрасно вы меня злите, Патриция.

– Вы не дождетесь, чтобы я помогла вам грабить этого парня.

– Вы сделаете так, как я прикажу.

– Нет.

Дункэн злобно усмехнулся:

– Вы, наверное, забыли, ведь у нас всегда дело кончается тем, что вы мне повинуетесь?

– Ну и что? Будем считать, что мне это надоело!

– Вы мне заплатите, Патриция, и дорого заплатите!

– Плевать я хотела!

– Кто вам мозги набекрень сдвинул? Девит?

– Возможно.

– Этот тип стал мне действовать на нервы.

– Он говорит то же самое о вас!

– Правда? Ну что же, я постараюсь больше ему на нервы не действовать. Можете на меня рассчитывать!

– Питер не из пай-мальчиков!

– Я тоже. Но речь не об этом. В данный момент мне нужны пять тысяч фунтов, которые таскает с собой этот идиот из Томинтоула.

– Ну и попробуйте их у него забрать!

– Этим займутся другие, начиная с вас.

– И не рассчитывайте!

– А вот посмотрим…

Дункэн вернулся в кабинет с печальной миной:

– Мисс Поттер весьма сожалеет, мистер Макнамара, она чувствует себя слишком усталой и не может присоединиться к нам. Она просит извинить ее…

Шотландец громко вздохнул:

– Передайте ей, я буду плохо спать, зная, что ей не-можется. Я ее так люблю, эту крошку… Ладно, что поделаешь! Но я вернусь. Спокойной ночи, джентльмены.

– Минутку, мистер Макнамара! Я еще не завершил своей миссии. Мисс Поттер просила передать, что она с удовольствием поужинает вместе с вами завтра, если, конечно, это вас устраивает.

– То есть как? Но ведь ужин… а как же ее выступление?

– Завтра мы не работаем.

– О, тогда это прекрасно!

– Мисс Поттер еще сказала, что хотела бы встретиться с вами в «Старом капитане» в восемь – восемь тридцать.

– «Старый капитан», а где находится эта шарага?

– В очень живописном квартале, Биллингзгейт, там, где рыбный базар.

– Я бы не сказал, что обожаю рыбу, но ради мисс Поттер готов заглотнуть все что угодно.

Телефонный звонок прервал разговор. Это Том, швейцар, спрашивал, можно ли запирать и гасить огни у входной двери. Заодно он сообщил, что засек инспекторов Блисса и Мартина, которые вроде бы поджидают кого-то. Поколебавшись минуту, Дункэн приказал Тому закрывать. Шотландский джентльмен пусть выйдет через заднюю дверь, через которую обычно поставщики завозят продукты. Положив трубку, Джек обратился к Макнамаре:

– Том предупредил меня, что рядом бродят подозрительные типы… Учитывая, какую сумму вы носите с собой, может быть, вам следует задержаться?

Шотландец расхохотался:

– По-моему, я способен защититься!

– Как угодно… Я надеюсь, что мы еще получим удовольствие от встречи с вами!

– Наверняка, старина!

Когда он открывал дверь, крепко держа одной рукой свою волынку, Том предупредил:

– Будьте осторожны, сэр.

– Не берите в голову, старина!

Однако перед тем, как выйти на улицу, человек из Томинтоула все-таки проявил осторожность. На какой-то момент укрывшись в тени открывшейся двери, он чуть-чуть высунулся, чтобы поглядеть, свободен ли путь. Тем временем Блисс и Мартин поняли маневр шотландца и, учитывая такой поздний его выход, были убеждены, что он, должно быть, выносит что-то весьма ценное. И вот, когда Макнамара оказался в пределах их досягаемости, они разом набросились на него. Дункэн и Девит наблюдали за ним через ставни окна кабинета, да и Том имел возможность не упустить ни одной подробности разыгравшейся сцены. Блисс так и не понял, что с ним случилось и как он очнулся после того, как врезался в угол какого-то дома. Что до Мартина, то он, получив чудовищный удар под ложечку, бухнулся на мостовую и с трудом пытался продохнуть. Хохот Макнамары взвился в воздух лондонской ночи. Спрятавшись за ставнями, Дункэн и Девит смотрели друг на друга с одинаковым изумлением. Том едва сдержал восторженный вопль болельщика. А наш шотландец, желая возвестить о своей победе над столичной вшивотой, взялся за волынку и заиграл колыбельную «Спите сном спокойным…», направляясь в сторону «Шик-модерна». Это он сделал зря, потому что Блисс, придя в себя, схватился за свисток и издал пронзительный и длинный свист. Полисмены, патрулирующие неподалеку, примчались и настигли человека, которого им показали инспектора. Это было вовсе нетрудно, тем более что Малькольм со спокойной совестью никуда не торопился. Когда бобби окружили его, он вполне миролюбиво поприветствовал их и не оказал никакого сопротивления.

В Ярде инспектора, несмотря на откровенное желание взять реванш, были вынуждены констатировать полную невиновность своего победителя. Перед тем как наброситься на шотландца и тем более арестовать его, они обязаны были предъявить свои полномочия, а посему признали, что герой из Томинтоула имел все основания обороняться. Когда у него спросили, почему он так долго проторчал в «Гавайских пальмах», он рассказал о своей внезапно вспыхнувшей страсти к Патриции Поттер и тут же начал с восторгом описывать ее прелести. Блисс остудил его пыл:

– Послушайте меня, мистер Макнамара, вы, безусловно, отличный парень, но примите мой совет: покупайте машинки для стрижки овец и возвращайтесь на всех парах домой!

– Без Патриции?

– Эта девица не для вас. Начнем с того, что она живет с этим подонком Джеком Дункэном. И потом, мы ее подозреваем в причастности к убийству одного из наших коллег.

– Этого быть не может, старина!

«Старина» поморщился от такого фамильярного обращения.

– Вас не затруднит называть меня инспектором?

– Ни в коем разе, старина!

Блисс бросил возмущенный взгляд на Мартина, который с трудом сдерживал смех. Малькольм же ничего не замечал, весь поглощенный мыслями о Патриции.

– Уж я-то знаю, какая она… Ей не нравится ее жизнь.

– Так что же она ее не изменит?

– Она боится Дункэна.

– Пусть подаст жалобу!

– И вы уверены, старина, что сможете ее защитить?

– А вы?

– Что я?

– Вы не способны сами ее защитить?

– Вот что я вам скажу, старина. Если я всерьез обозлюсь и дойду до точки, то убью этого Дункэна, а заодно и того грязного типа, который отирается около него. Но я не хочу окончить жизнь на виселице и доставить моей матушке горе. Не говоря уже о том, что мне самому это не больно-то нравится…

– Тогда возвращайтесь в Томинтоул.

– Только с Патрицией.

– Ну, что же, по крайней мере, вы не можете сказать, что вас не предупредили.

Сам Блюм не пожелал отправляться спать, пока не узнает, выгорело ли это дело и получит ли он свои проценты. При виде шотландца он чуть не подпрыгнул, но еще больше его поразила довольная мина на лице постояльца, который весело его поприветствовал: