Дэшил Хэммет - Игра в бары

Спуск с третьего этажа на первый занял у меня довольно продолжительное время. Я отнюдь не прыгал от радости. Отправляясь с поручением от Вульфа, я люблю предоставлять ему желаемое, но творить чудес не умею. На сей раз ситуация, похоже, сложилась так, что помочь в ней могло разве только чудо. Подобные обстоятельства никак не удовлетворяли клиента и препятствовали получению гонорара.

Именно я, как клиент, втянул Вульфа в свое предприятие. Именно я все это придумал. Но сегодня положение было иным, чем накануне, когда я, действуя по собственному почину, решился на визит в «Софтдаун» и созвал совещание. Теперь расследование находилось в руках Вульфа, и я не смел предпринимать никаких действий без его согласия.

В добавление к вышеуказанным мыслям мне явилась еще одна, следующая: в голове у меня не рождалось ничего, хотя бы отдаленно напоминающего любое подобие какого-нибудь замысла.

Мне не понравилось, как Вульф отреагировал на случившееся. Когда я вошел в кабинет и объявил о том, что, по моему мнению, никаких посетителей ожидать не приходится ни теперь, ни позже, он хмыкнул, рывком откинулся на спинку стула и потребовал полного отчета. Пока я передавал все сказанное и сделанное Сарой Джеффи и Энди Фомозом, он сидел неподвижно, закрыв глаза и сложив руки на вершине объемистого живота. Впрочем, такое было в порядке вещей.

Но когда я умолк, он не задал ни единого вопроса, пробормотал только:

– Лучше все это отпечатать.

– Полностью?

– Да.

– Я угроблю за машинкой целый день и даже больше.

– Наверняка.

Тут как раз подоспело время завтрака, а значит, дальнейшие действия со стороны Вульфа отменялись, и я пока оставил вопрос открытым.

Однако после того, как мы побывали в столовой и насладились превосходной едой, сопровождаемой целенаправленными замечаниями Вульфа, вынудившими меня обсуждать все возможные кандидатуры на предстоящих выборах президента, я попытался снова вернуться к животрепещущей теме. Едва Вульф удобно устроился с журналом в кресле за письменным столом, я произнес:

– Если вы согласитесь уделить мне немного внимания, я, наконец, займусь нашим планом.

Он холодно посмотрел на меня.

– Я просил тебя напечатать отчет.

– Да, я слышал. Но вы отлично понимаете, что это просто увертка. Если вам хочется, чтобы я просиживал свою задницу, пока вы станете размышлять, чем бы таким заняться, сообщите об этом прямо. Какой смысл переводить кучу бумаги и изнашивать пишущую машинку?

Он опустил журнал.

– Наверное, ты помнишь, Арчи, как я однажды вернул задаток в сорок тысяч долларов, внесенный клиентом по фамилии Циммерман, только потому, что он пытался учить меня работать вместо того, чтобы спокойно предоставить дело мне. Ну? – Он опять поднял журнал, потом снова опустил. – Пожалуйста, отпечатай отчет. – И он углубился в чтение.

Все сказанное им было правдой и звучало в его исполнении искренне, но меня не удовлетворило. Он просто не желал трудиться и не стал бы, если бы не обстоятельства. Он дал мне возможность с чего-то начать, но поскольку я вернулся с пустыми руками, отпадала всякая вероятность тoro, что в ближайшее время он приступит к расследованию. Я бы испытал громадное удовольствие, достав из ящика пистолет и выстрелом выбив у него из рук этот проклятый журнал. Из моей позиции стрелять было совершенно безопасно, но, увы, нежелательно. Я придвинул к себе пишущую машинку, вставил в каретку бумагу и ударил по клавишам.

К шести вечера, за три с половиной часа, произошли кое-какие события.

Я отпечатал уже девять страниц. Четверо журналистов звонили по телефону, двое явились собственными персонами, но их не приняли.

В четыре Вульф поднялся на два часа в оранжерею, а вскоре нам позвонили по телефону, на сей раз не газетчики. Обычно я не договариваюсь с незнакомцами о встрече с Вульфом, но выяснив его имя и причину звонка, я не мог не сделать для него исключения.

Он явился в назначенное время, без десяти шесть, я проводил его в переднюю комнату и закрыл дверь в кабинет.

Когда Вульф спустился вниз точно по расписанию и прошествовал к своему креслу, я подумал, что ему предоставляется прекрасная возможность продемонстрировать свою готовность взяться за дело.

Но нет. Вульф сел и потребовал пива, и когда Фриц принес его, он открыл бутылку, налил себе в стакан, выбрал одну из стопки приготовленных для чтения книг, откинулся на спинку кресла и с облегчением вздохнул. Он собирался с комфортом провести время, пока Фриц не пригласит обедать.

– Извините меня, сэр, – мягко сказал я. – В передней комнате вас дожидается человек.

Он повернул ко мне опрокинувшееся от огорчения лицо.

– Кто?

– Дело обстоит следующим образом. Вчера вечером вы объяснили, что для начала расследования вам требуется зацепка, сегодня утром я пытался ее раздобыть, но потерпел фиаско. Видя, насколько глубоко вы огорчены, я почувствовал, что любыми путями должен исправить положение. И исправил. Наш посетитель – юрист по имени Альберт М. Ирби, контора на Сорок первой улице. Я звонил Паркеру. Он никогда не слышал об Ирби., но, согласно официальным сведениям, тот состоит в коллегии нью-йоркских адвокатов. Сам же Ирби говорит, что представляет Эрика Хаффа, бывшего мужа Присциллы Идз. Короче, он бы хотел с вами побеседовать.

– Где, черт возьми, ты его раскопал?! – Вульф просто взорвался от негодования.

– Я, собственно, его не раскапывал. Он сам пришел. Позвонил в двадцать одну минуту пятого и попросил назначить встречу.

– Чего он хочет?

– Поговорить с вами, повторяю. Поскольку вы не любите, когда клиент вмешивается в работу, я не стал проводить с ним предварительной беседы.

Здесь Вульф оказал мне великую честь. Он посмотрел на меня крайне подозрительно. Очевидно, он решил, что я все-таки «откопал», по его выражению, этого Альберта М. Ирби, выявил их связь с Присциллой Идз и обманом заманил к нам.

Я, конечно, не возражал против подобных предположений, но посчитал, что необходимо строго придерживаться фактов.

– Нет, сэр, – твердо сказал я.

Он проворчал:

– Ты не знаешь, каковы его намерения?

– Нет, сэр.

Он отбросил книгу.

– Приглашай.

Ходить за мистером Ирби и усаживать его в красное кожаное кресло было очень приятно, хотя со стороны внешних данных причины для хвастовства у него отсутствовали. Я никогда не видел человека более лысого, чем он. Его голый веснушчатый череп мгновенно приковывал к себе взор. Голову мистера Ирби сплошь усеивали крошечные капельки пота, и с ними ровным счетом ничего не происходило. Он не вытирал их носовым платком, они не увеличивались, не уменьшались и не испарялись. Они сохранялись на своих местах такими, как были. В них не было ничего отталкивающего, но после длительного созерцания они вызывали в зрителе неясное беспокойство.