Юлия Андреева - Tresor Ее Величества. Следствие ведет Степан Шешковский

– Другая бы, не раздумывая, приказала удушить волчонка, а ты ему жизнь подарила. Какую ни есть, а ведь жизнь…

– Не знаю, не ведаю, за что тогда Господь карает рабу свою. За всю жизнь всего два раза и любила. Первый раз своего жениха, так он помер аж на венчание, мне на память даже подарков от него оставить не позволили, потому как черная оспа, и все сожгли; и второй раз, когда тебя в божьем храме увидала, когда голос твой ангельский услыхала…

– Нашла что вспомнить, голос давно сломался.

– А я до сих пор его слышу, Алешенька. Вот когда мне хорошо, и слышу, точно музыка херувимская сопровождает меня, и ты – ангел мой – поешь мне тихохонько, чтобы другие ненароком не услышали.

Экипаж остановился, дверь распахнулась, кто-то из сопровождающих спустил приставную лесенку. И вскоре из кареты вышел сначала, кутающийся в черный плащ, статный мужчина, а после, опершись на его руку, женщина. Шитые золотом изящные башмачки на каблучках, должно быть, впервые соприкоснулись с осенней, начавшей раскисать, проселочной дорогой.

Высокий, должно быть, побеленный забор не давал возможности рассмотреть дом, у калитки стоял здоровенный седобородый мужик в меховой безрукавке поверх чистой рубахи. По всему видно ждал. Серые волосы аккуратно расчесаны на прямой ровный пробор, бородища колдуна, должно быть, длинная и сивая, как старое мочало, по случаю приема гостей была заложена за ворот безрукавки, так что казалось, будто бы она вполне себе ухожена и невелика. Острый прямой нос на худом нервном лице и впалые глаза придавали сходство скорее не с птицей, а с покрытой прошлогодней сухой травой корягой, непропорционально длинные ручищи с узловатыми пальцами добавляли сходство. В общем, лешачью породу захочешь – не спрячешь, а этот не сильно и старался.

– Надеюсь, твой человек не раскрыл ему, какие гости пожалуют? – Опираясь на руку кавалера, барыня смело направилась к колдуну.

– Сказали, богатые помещики будут… – Алексей Григорьевич оглядел себя и свою спутницу, оба были одеты в добротные дорожные платья без украшений, на нем камзол и плащ, на Елизавете темный капор, с чего бы деревенщине признать, кто явился к нему на ночь глядя.

ЗА СПИНОЙ ЛУНОЛИКОЙ дамы стояла полная луна. Колдун взглянул на луну, кивнул даме и, низко поклонившись, пригласил гостей в дом. Дама благосклонно улыбнулась и, бросив лукавый взгляд на луну, вошла во двор, куда перед ней уже проскочила пара сопровождающих их молодых людей, мало ли какие звери-оборотни проживают вместе с опасным колдуном. Будь они хоть львы, хоть медведи, хоть чудища неведомые – прямой долг офицеров защитить свою госпожу. Тем более, если и офицеры не из последних и сопровождают не какую-то там барыню-боярыню, а впрочем… господа же велели секрет держать, тайну инкогнито не раскрывать.

На дворе не оказалось даже собаки, и только влюбленный в луну кот бесшумно шествовал по крыше, встречая свою высокую гостью.

В полупустой горнице, куда пригласил гостей колдун, вдоль стен стояли длинные застланные домоткаными полосатыми ковриками лавки, такой же коврик-дорожка на полу, посередине пустой длинный стол, явно рассчитанный на большую семью. По стенам развешаны пучки трав на просушку.

– Говорят, ты можешь узреть грядущее. Так ли это али брешут? – начал разговор гость. – А что коли ты морок наводишь, любезный? Как проверить?

– Сами все и увидите, – пожал плечами старик. – Вы ведь, господа хорошие, про себя да своих близких вопрошать желаете, так нешто как они выглядят не знаете? В чем обман, коли своими глазами все будете наблюдать?

– Хорошо. Что от нас требуется? Анна Васильевна [6] Анна Васильевна (1729–1799) – дочь петербургского генерал-полицмейстера Салтыкова Василия Федоровича, жена князя Гагарина Матвея Алексеевича. , что давеча у тебя была, сказывала, ты вещь ее пропавшей племянницы, о которой она вопрошала, потребовал. Так мы тоже привезли…

– Вещь понадобилась как раз оттого, что ваша знакомая свою племянницу в последний раз на ее святых крестинах видела и усомнилась, ее ли образ, я ей в подводном зеркале вывел. Запутанная там история и весьма паскудная. Ту девицу, что нам показали, похитили и, похоже, убили или в ближайшем времени убьют. Но Анна Васильевна как труп углядела, тут же сказала, что поскольку опознать его не в силах, и домоправительница Софья, что с ней приезжала, также барышни не видела, то пока все не прояснится, будет считать, что родственница ее жива и молиться о здравии. Тогда я и присоветовал какую-нибудь ее вещь привезти, чтобы наверняка. Потому как я, конечно, могу и могилу показать, да только коли не та девушка, коли сомнения есть, к чему же барыне за чужую покойницу золотом платить?

– Вот горе-то какое, девушку убили. Я бы на месте Анны Васильевны все равно расспросила что да где. Будет теперь душа неприкаянная по земле бродить. Грех-то какой! – закручинилась гостья. – Впрочем, может, Анна Васильевна мало денег с собой взяла или еще что… Труп, говоришь, показал? Как она выдержала-то, бедная? Не один раз, поди, флакон с нюхательной солью доставала. Но да, действительно, бог с ними всеми. Поведай, мил человек, что от нас понадобится?

– Для начала объясните, что узнать желаете? Кого увидеть? Тогда и решу что да как. Только упреждаю, за каждый вопрос плата отдельная, и деньги чтоб вперед.

– Об этом не тревожься. – Алексей Григорьевич положил на стол первый кошелек, сев подле своей спутницы. – Говори, Лиза.

– Есть у меня, у нас племянник, – барыня покосилась на Алексея Григорьевича, не обиделся ли, и продолжила. – Юноша, наследник, православного вероисповедания, по имени Петр. Вот, хотим ему невесту подыскать. Чтобы плодная была, здоровая и… чтобы польза от нее, а не вред… Признаться, я сама уже выбор сделала. Так что всех девиц смотреть не будем, ну их в самом деле. Только одну. Ее портрет нам привозили, с семьей я несколько лет тому назад была знакома. Родителям я уже и отписала. Матушка ее обещалась доставить, в начале зимы ждем, а там даст бог и свадебку сыграем.

Слушая гостью, колдун вытер чистой тряпицей стол и положил на него неожиданно богато украшенное массивной серебряной рамой зеркало, залив его сверху водой. Справа и слева от зеркала он установил по свече в чугунных подсвечниках и, прошептав что-то, ткнул в центр импровизированного озерца пальцем.

– Как, говоришь, зовут невестушку вашего Петеньки?

– София Августа Фредерика [7] Екатерина II Алексеевна Великая, урожденная София Августа Фредерика Ангальт-Цербстская, в православии Екатерина Алексеевна (21 апреля (2 мая) 1729, Штеттин, Пруссия – 6 (17) ноября 1796, Зимний дворец, Петербург) – императрица Всероссийская с 1762 по 1796 гг. , – выдавила из себя гостья, вдруг вскрикнув и схватив своего спутника за руку. Из воды на них смотрела миловидная девица с ясными спокойными глазами и высоким лбом. – Гляди, гляди, Алешенька, это же… Ты портрет помнишь?