Эрл Гарднер - Перри Мейсон. Дело о мрачной девушке. Дело о воющей собаке

Блэкман улыбнулся, и в его улыбке промелькнула доля зависти.

– Хорошо вам. Такие гонорары грядут.

– Что вы хотите со мной обсудить? – холодно спросил Мейсон.

Выражение лица Блэкмана изменилось.

– Я пришел сообщить вам, что представляю Питера Девоэ, шофера, который обвиняется в убийстве.

– Версия обоснована? – небрежным тоном спросил Мейсон.

– Вы сами знаете, что это за дело, – поморщился посетитель.

– По правде говоря, не знаю, – ответил Мейсон, принимая беззаботный тон. – Я был настолько занят другими аспектами, что у меня просто не было времени поинтересоваться убийством.

– Чушь! – громогласно заявил Блэкман.

Мейсон достойно изобразил негодование.

Посетитель наклонился вперед и постучал кулаком по столу.

– Послушайте, Мейсон, вы думаете, что хитрее всех. Я хочу, чтобы вы знали, что на этот раз против вас работает не менее хитрый.

– Что все это значит?

– Я хочу сказать, что вам не удастся сидеть, купаясь в деньгах и не впутывая никого из ваших клиентов, в то время как вы прокладываете Девоэ путь на виселицу.

– Я никому не прокладываю путь на виселицу.

Блэкман заерзал под холодным взглядом адвоката, сидевшего по другую сторону стола.

– Послушайте, я говорю о фактах, – продолжал Блэкман. – Здесь нас никто не услышит. Мы можем договориться – вы и я. Вы знаете, что это за игра. Вы защищаете лиц, обвиненных в совершенных преступлениях, когда вам за это хорошо платят. Я делаю то же самое. Когда вы представляете определенное лицо, вы защищаете только его и никого больше. Вы готовы вступить в схватку со всем миром, но отстоять права своих клиентов.

– Естественно, – бесстрастно ответил Мейсон. – Это долг любого адвоката.

– Конечно. Я только хочу поставить вас в известность, что я буду верен своему долгу.

– Продолжайте, – предложил Мейсон. – Вы сказали или слишком много, или ничего. Я еще не решил, что именно.

– Хорошо. Я имею в виду следующее. Вы держите эту мисс Челейн в тени и делаете это очень умело. Против Питера Девоэ имеются только косвенные улики, да, кстати, и слабоватые улики. Он лежал пьяным на кровати, и кто угодно мог подложить трость к нему в комнату, а две тысячи долларов – в карман брюк.

– Вы забываете о показаниях Дона Грейвса, – напомнил Мейсон, – который фактически видел, как совершалось убийство. Вы забываете о том, что, в соответствии с показаниями Кринстона, Эдвард Нортон собирался послать за шофером, когда Кринстон уходил от него.

– Я ни о чем не забываю, – многозначительно ответил Блэкман, воинственно глядя на Мейсона. – И, главное, я не забываю, что в деле каким-то образом замешана женщина.

– Правда? – спросил Мейсон с вежливым интересом.

– Да, – кивнул Блэкман. – И не притворяйтесь удивленным. Вы знаете это не хуже меня.

– Что знаю?

– Что Дон Грейвс видел женщину в кабинете в тот момент, когда совершалось преступление.

– Дон Грейвс не сказал ничего подобного в заявлении, которое сделал полиции, – заметил Мейсон.

– Заявление, которое он сделал полиции, не имеет значения, – возразил Блэкман. – Имеет значение то заявление, которое он сделает в суде, когда его вызовут для дачи свидетельских показаний.

Мейсон посмотрел в потолок и сказал ничего не выражающим тоном:

– В случае если его слова в суде будут отличаться от первоначального заявления полиции, то его свидетельские показания не будут иметь должной силы, в частности, в отношении присутствия в кабинете женщины.

– Может быть, может быть.

Какое-то время они молчали, а потом Блэкман снова заговорил:

– Хорошо. Теперь вы знаете мою позицию. Вы контролируете все деньги в этом деле, а я представляю человека, которого сделали козлом отпущения. Я хочу добиться взаимопонимания с семьей и кое-что получить. В противном случае я сделаю тайное явным.

– Что вы имеете в виду под взаимопониманием? – спросил Мейсон.

– Я хочу, чтобы члены семьи дали полиции понять, что они не горят желанием мстить, а если Девоэ и совершил преступление, то сделал это в пьяном виде. Их удовлетворит и непредумышленное убийство. А потом мне хочется получить кое-какие деньги.

– Вы имеете в виду, что хотите, чтобы Фрэнсис Челейн заплатила вам за то, что Пит Девоэ признает себя виновным в непредумышленном убийстве, чтобы заглушить скандал? Вы именно это пытаетесь сказать?

Блэкман с достоинством встал:

– Думаю, коллега, что вы прекрасно поняли цель моего визита. Я честно обрисовал свою позицию и не собираюсь отвечать на сделанный вами в грубой форме вывод.

Мейсон отодвинул стул от стола, тоже встал, широко расставив ноги, и горящими от гнева глазами посмотрел на посетителя.

– Не думайте, Блэкман, что вам удастся провернуть подобное, – заявил он. – Мы здесь одни. Вы скажете мне, что хотите, причем прямо и без увиливаний.

– Не притворяйтесь дураком. Вы знаете, что я хочу.

– Что вы хотите?

– Деньги.

– Что вы готовы предоставить взамен?

– Я помогу вам оставить мисс Челейн на заднем плане.

– В такой степени, что Пит Девоэ признает себя виновным в непредумышленном убийстве?

– Да.

– Он виновен в непредумышленном убийстве?

– Ну какое, черт побери, это имеет значение! – раздраженно воскликнул Блэкман. – Я же сказал вам, что он признает себя виновным в непредумышленном убийстве.

– Сколько вы хотите?

– Пятьдесят тысяч долларов.

– Это слишком много для гонорара, – заметил Мейсон.

– Но не для работы, которую я собираюсь проделать.

– Работы для Девоэ?

– Для Фрэнсис Челейн, если уж вам так нужен ответ.

– Ладно, – сказал Мейсон. – Как вы сами заметили, мы здесь одни. И ничто не сдерживает нас от откровенной беседы. Пит Девоэ убил Эдварда Нортона?

– Вам следует это знать, – ответил Блэкман.

– Почему?

– Потому что следует.

– Я не знаю. Я спрашиваю вас.

– Ну почему вас это волнует? Я заставлю его признать себя виновным в непредумышленном убийстве.

– За пятьдесят тысяч долларов?

– За пятьдесят тысяч долларов.

– Вы сошли с ума. Окружной прокурор не примет подобного варианта. Это дело об убийстве. В лучшем случае вам удастся получить тяжкое убийство второй степени.

– Я договорюсь и о непредумышленном убийстве, если только семья окажет содействие, а Грейвс слегка изменит свои показания, – возразил Блэкман.

– А зачем Грейвсу менять показания?

– Зачем кому-то вообще что-либо делать? – саркастически спросил Блэкман. – Зачем мне что-либо делать? Зачем вам что-либо делать? Мы в этом не замешаны. Мы делаем все за деньги. И Дон Грейвс тоже кое-что сделает за деньги.

Мейсон медленной тяжелой походкой пошел вокруг огромного письменного стола к Блэкману. Тот внимательно наблюдал за ним.