Эрл Гарднер - Перри Мейсон. Дело о мрачной девушке. Дело о воющей собаке

– А он не мог ошибиться?

– Нет. Дверь создает очень много шума. Звук отдается в комнате дворецкого. Пуркетт, несомненно, его услышал бы. И еще я хочу выяснить, что вы там наговорили моему мужу, что я находилась в кабинете во время убийства…

– Забудем об этом на какое-то время, – прервал ее Мейсон. – Пока мы говорим о машине, и времени у нас мало. Я не могу пойти на сделку с вами, пока не докажу, что спидометр отвели назад.

Она неистово закачала головой.

– Мы в любом случае ни до чего не договоримся, – заявила она. – Вы все испортили и запутали.

– Что вы хотите сказать?

– Вы неправильно взялись за это дело, и теперь полиция втянула в него Фрэнсис Челейн.

Черные глазки с негодованием уставились на адвоката и неожиданно наполнились слезами.

– Вы хотите сказать, что вы втянули Фрэнсис Челейн в это дело, – заметил Мейсон, вставая, и осуждающе посмотрел на экономку. – Вы начали с того, что стали шантажировать ее в связи с замужеством, а затем требовали денег, чтобы не втягивать ее в дело об убийстве.

В блестящих темных глазах появилось еще больше влаги.

– Я хотела денег, – сказала миссис Мейфилд, потеряв свой воинственный вид. – Я знала, что это легкий способ их заполучить. Я знала, что Фрэнсис ждет огромное наследство. Я не видела причины, почему бы мне не поиметь хоть сколько-то. Когда она наняла вас, я поняла, что и вы на этом деле неплохо заработаете. Мне тоже хотелось! Я всю жизнь трудилась как проклятая. Я вышла замуж за тупого, глупого человека, за болвана, у которого напрочь отсутствуют амбиции. Всю жизнь я брала ответственность на себя. Еще девочкой мне приходилось содержать семью. После замужества опять все свалилось на меня, я работала за двоих. Я уже много лет прислуживаю Фрэнсис. Я смотрю, как она бездельничает. Это избалованная кукла. Я вынуждена до костей стирать пальцы, выполняя работу по дому, а она завтракает в постели. Я устала от этого. Почему бы и мне не получить часть этих денег? Я всегда хотела много денег и чтобы мне кто-то прислуживал. Я готова была на все, чтобы заполучить их, только не вовлекая Фрэнсис в беду. Теперь я ничего не могу поделать. Полиция загнала меня в угол и заставила говорить. Они собираются арестовать Фрэнсис и обвинить ее в убийстве. В убийстве! Вы понимаете? – Она почти перешла на крик.

В дверь кабинета громко постучали.

– Откройте! – приказал грубый голос.

Мейсон не обращал никакого внимания на шум в приемной, продолжая неотрывно смотреть на миссис Мейфилд.

– Если это поможет разобраться с делом, вы найдете кого-то, кто поклянется, что машину брали из гаража, а спидометр был отключен или отведен назад? – спросил адвокат.

– Нет, – покачала головой экономка. – Машины оставались в гараже.

Мейсон принялся расхаживать из угла в угол.

В дверь кабинета стали стучать в два раза громче.

– Это полиция! – закричали в приемной. – Открывайте немедленно.

Внезапно Мейсон расхохотался.

– Ну я и идиот! – воскликнул он.

Экономка сморгнула слезы и уставилась на него широко раскрытыми глазами.

– Естественно, машину не брали из гаража. Ни одна из них не покидала гараж. – Он ударил кулаком в ладонь и резко повернулся к экономке: – Если вы хотите что-то сделать для Фрэнсис Челейн, опять поговорите с Пуркеттом. Подробно все обсудите. Снова вспомните все детали, чтобы при любых обстоятельствах он не изменил своих показаний.

– Вы хотите, чтобы он заявил, что машина оставалась в гараже? – спросила миссис Мейфилд.

– Я хочу, чтобы он сказал правду, но говорил ее уверенно, так, чтобы никто не смог поколебать его, когда он окажется на месте дачи свидетельских показаний в зале суда. Пусть он заявляет, что машина не покидала гараж ни разу за всю ночь, что двери гаража были закрыты и что никто не смог бы выехать на машине из гаража таким образом, чтобы он не услышал.

– Это правда. Он говорил именно это.

– Так вот, если вы хотите помочь Фрэнсис, отправляйтесь к Пуркетту и проследите, чтобы ничто на свете не могло поколебать его.

– Я сделаю все, что нужно, – пообещала она.

– Вы сказали полиции что-нибудь о получении денег от Фрэнсис Челейн? – быстро спросил Мейсон.

– Нет. Я сказала им, что она дала вам деньги, но я не знаю, сколько и в каких купюрах.

Дверь в кабинет жалобно заскрипела – ее явно хотели выломать. Мейсон подошел и открыл замок.

– Какого черта вы ломитесь в мой кабинет? – спросил он суровым тоном.

В комнату влетел коренастый, широкоплечий мужчина с толстой шеей и страшно недовольным видом.

– Я сказал вам, кто я. Я из полиции.

– Мне плевать, будь вы сам Муссолини, – ответил Мейсон. – Вы не имеете права вламываться ко мне.

– Черта с два! Я беру эту женщину под охрану.

Миссис Мейфилд вскрикнула.

– На каких основаниях? – попытался выяснить Мейсон.

– Как важную свидетельницу, показания которой имеют существенное значение в деле об убийстве, – ответил полицейский.

– Почему-то вы ее не брали под охрану как свидетельницу, пока она не зашла ко мне в кабинет, – заметил Мейсон.

– Что вы имеете в виду?

– То, что говорю, – ответил Мейсон. – Вы сидели перед входом в мой офис и следили за ним, пока не пришла миссис Мейфилд. Как только она появилась, вы бросились звонить начальству, и вам приказали взять ее как важную свидетельницу, пока она еще не успела поговорить со мной.

– Вы очень умны, не так ли? – съязвил полицейский.

Миссис Мейфилд переводила взгляд с одного на другого и наконец сказала:

– Но я ведь ничего такого не сделала.

– Вопрос не в этом, – ответил ей полицейский. – Мы просто хотим, чтобы вы, как важная свидетельница по делу об убийстве, находились там, где вас никто не станет беспокоить и надоедать вам.

– И там, где у вас не будет возможности говорить с кем-либо, кроме представителей окружной прокуратуры, – добавил Мейсон.

Полицейский злобно посмотрел в сторону адвоката.

– Насколько мне известно, вы получили десять тысяч долларов в тысячедолларовых купюрах, которые украли с тела Эдварда Нортона, – заявил полицейский.

– Правда?

– Правда, – злобно ответил представитель закона.

– И как вы думаете, где они находятся?

– Пока не знаем, но мы это выясним.

– Мы живем в свободной стране, или, по крайней мере, она раньше была таковой. Давайте ищите.

– Когда мы их найдем, вам предъявят обвинение в получении украденного имущества.

– Для этого вам нужно сделать три вещи, – заметил Мейсон.

– Какие? – решил выяснить полицейский.

– Доказать, что деньги были украдены, доказать, что я их получил, и доказать, что я знал, что они были украдены, когда я их получал.

– Вы теперь знаете, что они краденые.

– Откуда?

– Я вам говорю. Вы поставлены в известность.