Роберт Гулик - Лаковая ширма

Началось столпотворение. Пока полуодетые люди с проклятьями выбегали из своих комнат, Цзяо Тай и судья успели спуститься вниз. У подножья лестницы Цзяо Тай споткнулся о чье-то тело, вскочил и ударил ногой в дверь, ведущую в зал. Он набрал в легкие побольше воздуха и, продолжая чихать, добрался до прилавка, нащупал трут и зажег свечу.

Судья Ди выскочил на улицу и, прокашлявшись, почувствовал себя лучше. Он взглянул вверх, на второй этаж, но там никакого пламени не было. «Значит, это не пожар», — подумал Ди и тотчас понял, что произошло. Когда он вернулся в зал, встрепанный прислужник зажигал свечи.

Глазам судьи представилась странная картина. Абсолютно голый, похожий на огромную, волосатую обезьяну Капрал и Лысач стояли возле скорчившейся на полу фигуры. Существо держалось за лодыжку и жалобно стонало. Трое игроков, одетые кое-как, ошалело глядели друг на друга слезящимися глазами. Тут же находилась и обнаженная девушка. Прикрываясь какой-то тряпицей, она с ужасом взирала на корчившегося у ее ног человека. Единственными полностью одетыми в этой компании оказались Цзяо Тай и судья. Ди наклонился и подобрал бамбуковую трубку не более двух чи длиной. К одному ее концу была присоединена небольшая тыквенная бутылочка. Судья наспех осмотрел ее и грозно пророкотал:

— А ну отвечай, что за яд ты напустил нам в комнату?

— Это не яд, это всего лишь снотворное! — простонал Гунь Шань. — Я никому не хотел причинить вреда! У меня сломана нога!

— Я тебе сейчас все остальные кости переломаю! — рявкнул Капрал и изо всех сил пнул его под ребра. — Ты думал, тебе это сойдет с рук, собачий сын?

— Он собирался меня обокрасть, — вмешался Ди и многозначительно посмотрел на Цзяо Тая, который обыскивал сброшенную у двери одежду.

— Дверь можно закрыть, — сказал судья. — Одурманивающий порошок, который этот мерзавец вдул в помещение, уже наверняка осел. Смотри-ка, Капрал, поганец сначала скинул одежду и натерся маслом, чтобы его было не ухватить. Хотел сграбастать все и дать тягу.

— Тогда решим по-простому, — отозвался Капрал. — Вообще-то я против убийств, но есть правило: тот, кто крадет у своих же, заслуживает смерти. Мы его прикончим — и вся недолга! Но ты, брат, сперва попытай-ка его, твое право — первое.

Он дал знак своим людям, и они тотчас распластали Гунь Шаня, став на его ладони и ноги. Когда лысый опустил ногу на поврежденную лодыжку, тот взвыл от боли, но Капрал снова ударил его.

Судья Ди предупреждающе поднял руку. Он с любопытством разглядывал пригвожденного к полу человека. Его донельзя исхудалое тело сплошь было покрыто продолговатыми, глубокими шрамами, напоминавшими ожоги. Цзяо Тай подошел к Ди и вручил ему два свертка, найденных им среди одежды Гунь Шаня. Тот, что потяжелее, судья вернул своему помощнику, второй, более легкий, развернул. В нем оказалась явно побывавшая в воде записная книжка.

— Откуда она у тебя? — спросил он Гунь Шаня.

— Нашел! — провыл лежащий.

— Правду говори!

— Это чистая правда!

— Нагреби в печке совок углей погорячее, да прихвати из кухни щипцы! — приказал Капрал слуге. — Подбросим ему парочку угольев на пузо для начала. Повоняет чуток, но тут уж ничего не поделаешь.

— Нет! Только не это! — отчаянно крикнул Гунь Шань. — Клянусь, я действительно ее нашел!

— Где? — рявкнул судья.

— Здесь! Прошлой ночью я обшарил комнаты, пока все спали, и нашел книжку вот у нее за кроватью!

Ди быстро взглянул на Гвоздику. Она все еще стояла рядом, прикрывая одной рукой обнаженную грудь, и при последних словах вора едва удержала готовый сорваться с губ крик. Глаза ее молили о пощаде. В это мгновение Ди понял все. Он обернулся к Капралу.

— Бесполезно. Он продолжает врать, — торопливо сказал судья. — Переправим-ка мы его с дружком в тихое место, а там уж поговорим по-свойски. Без криков не обойтись и совсем не обязательно оповещать всю округу о том, что здесь происходит. Возьмем его на болото.

— Не надо! Нет! — раздался вопль.

— Ты, песья башка, еще и нашу девушку оговариваешь! — рыкнул Капрал и снова пнул его ногой.

— Я правду сказал! — завопил Гунь Шань. — Я вырвал пару страниц и положил ее на прежнее место, а сегодня...

Судья скинул с ноги войлочную туфлю и запихнул ее в разинутый рот лежащего человека.

— Не торопись, скоро наговоришься у меня вволю! — сказал он и затем, показывая Капралу бамбуковую трубку, стал объяснять: — Видишь — снотворный порошок был в этой бутылочке. Можно выдуть его, скажем, под дверь, и люди в комнате тут же заснут. Только этому мерзавцу крупно не повезло: мой приятель спал на полу головой к двери, и порошок сразу попал ему в нос. Он чихнул и, прежде чем порошок успел рассеяться по помещению, распахнул дверь, и мы выскочили. Еще вечером я срезал бумагу с окна, и потому сразу же сквозняком все вытянуло. Не случись этого, вы бы все заснули надолго, а мы с дружком, похоже, навсегда. С перерезанным от уха до уха горлом. Это ведь ты устроил так, чтобы окошко не открылось?

Гунь Шань только кивнул, безуспешно пытаясь вытолкнуть изо рта туфлю.

— Прикажи залепить ему рот, — продолжал Ди. — И пусть соорудят из двух шестов носилки. Мы завернем его в одеяло и понесем. Если встретим ночную стражу, скажем, что несем к лекарю заразного больного.

— Убери с него ногу, Лысач! — гаркнул Капрал. — Не видишь, что ли, он и так не может ходить.

Затем, обращаясь к судье, спросил:

— Инструмент тебе нужен?

— Не учи ученого, я как-никак был начальником стражи, — проворчал Ди. — Дай только нож.

— Ладно, — отозвался Капрал. — Кстати, принеси мне его пальцы и уши. Разошлю их кое-кому из несговорчивых, чтобы не забывали, с кем имеют дело. Завернешь в промасленную бумагу и принесешь, договорились? А куда тело денете?

— В трясину опустим, там его никто не отыщет.

— Ну и хорошо. Вообще-то не люблю убивать, но уж если это делать, то надо, чтобы все было чисто.

От боли и ужаса Гунь Шань совсем обезумел. Казалось, глаза его вот-вот вылезут из орбит. Пригвожденный к полу, он извивался словно уж. Когда Лысач вынул кляп, он забормотал что-то нечленораздельное, но рот ему тут же заклеили, и звуки прекратились. Капрал лично связал его по рукам и ногам тонкой и прочной веревкой. Двое принесли импровизированные носилки, перекатили на них Гунь Шаня и привязали его тело к палкам.

Появился Студент.

— Что тут происходит? — спросил он, изумленно глядя на мужчин и обнаженную девушку.

— Не твое дело, молокосос! — отрезал Капрал, и сказал, обращаясь к Ди: — Ночью на болоте никого не бывает, так что можете заниматься с ним в свое удовольствие. Этому гаду я никогда не доверял — и правильно делал!