Роберт Гулик - Убийство в цветочной лодке

Когда Лю прочитал эту рукопись, он, вероятно, подумал сначала, что все изложенное — лишь фантазия старческого ума. Но, поразмыслив, решил, что все-таки стоит наведаться в Ханьюань, чтобы уточнить, не привел ли отшельник свой план в исполнение. Он добился того, что Хань Юнхань пригласил его пожить недельку-другую в собственном доме. Лю быстро понял, что Хань ничего не знает о секрете своего предка. Хань знал только то, что его прадед повелел никогда не закрывать двери буддийской часовни и хотел, чтобы там всегда горела лампада.

Хань считал, что это распоряжение было проявлением благочестия со стороны его предка, но, конечно же, на самом деле отшельник хотел, чтобы его наследники имели доступ к секретной двери в любое время дня и ночи — на случай неотложной необходимости. Однажды ночью Лю пробрался в часовню и удостоверился, что подземелье и все в нем содержащееся существуют в полном соответствии с описанием отшельника. Лю, должно быть, решил, что внезапная кончина отшельника помешала ему передать секрет своему старшему сыну, деду Хань Юнха-ня. Но издатель учебника по вэйци опубликовал на последней странице задачу, являвшуюся ключом к дверям, ведущим в подземелье. Никто, кроме Лю Фэйпо и, возможно, покойной танцовщицы, не знал о тайне этой задачи.

— Отшельник был человеком выдающегося ума! — воскликнул Дао Гань. — То, что схема была напечатана, гарантировало сохранность на веки вечные ключа от двери, находящейся в буддийской часовне, а непосвященный в ее тайну никогда бы не догадался о подлинном предназначении задачи.

— Совершенно верно, — сказал судья Ди. — Отшельник Хань был мудрым и высокообразованным человеком, с таким мне очень хотелось бы повстречаться. Но Лю Фэйпо стал внезапным обладателем огромного капитала, оставленного отшельником, что предоставило ему средства для организации широкого заговора, и одновременно получил в свое распоряжение идеальное убежище для тайного штаба организации. Он построил свою усадьбу на свободном участке между домом Ханя и усадьбой советника Ляна и нанял четырех землекопов — прорыть подземный ход, соединяющий тайник с его собственным садом. Я предполагаю, что потом Лю Фэйпо сам убил этих несчастных, — мы нашли их кости в потайном коридоре.

Как бы то ни было, по мере того как тайная организация разрасталась, росли и расходы Лю. Он был вынужден передавать огромные взятки для подкупа чиновников, платить главарям бандитов и снабжать их оружием. Его собственное состояние и сокровища отшельника быстро таяли, так что ему пришлось призадуматься о новом источнике доходов.

Тогда он задумал овладеть состоянием советника Ляна. Он стал частенько наведываться к нему по-соседски, гулять с ним по саду и легко усвоил привычки советника и его домочадцев. Приблизительно через полгода он заманил старика в потайной ход и там разделался с ним. Он поместил его тело в гроб, который нашли мы с Дао Ганем. С этого времени «советник» заболел, его зрение ухудшилось, он стал забывчив и проводил почти все свое время в спальне. Вся эта маскировка позволяла Лю Фэйпо вести двойную игру. Он, наверное, переодевался в подземелье, а затем через свой сад пробирался в дом советника. Комнаты, занимаемые секретарем Лян Фэном, находились с другой стороны усадьбы, чета старых слуг уже выжила из ума — таким образом, все благоприятствовало его перевоплощениям. Бывало, что непредвиденные обстоятельства заставляли его играть свою роль дольше, чем он предполагал. Именно этим, а также его посещениями совещаний главарей «Белого лотоса» в подземелье объясняются его «исчезновения», которые уже начали привлекать внимание, — об этом рассказал носильщик паланкина советнику Хуну.

Вместе со своим подручным Ван Ифанем Лю изучил характер и масштабы владений, принадлежащих советнику, и начал распродавать их по частям. Таким образом, Лю приобрел средства, в которых нуждался для завершения подготовки восстания. Все шло хорошо. Он уже стал советоваться со своими сообщниками о подходящей дате для выступления. И вот тут начались неприятности. Поначалу это касалось его личной жизни. Так мы и подошли к Цветку Миндаля или, называя ее настоящим именем, госпоже Фан Хои.

Лодка медленно плыла по спокойной поверхности вод. Ма Жун сидел на корме, скрестив ноги. Он и трое его товарищей внимательно слушали судью. Судья Ди сдвинул соломенную шляпу на затылок и продолжил:

— Заговор распространился и на провинцию Шаньси. Землевладелец из Пинъяо по имени Фан стал его участником, но потом раскаялся и решил сообщить о заговоре властям. «Белому лотосу» стали известны его намерения. Его заставили покончить с собой, а перед этим подписать документ, где он сознавался в том, что злоумышлял против государства. Все его имущество попало в руки «Белого лотоса», а его вдова, дочь Хои и маленький сын стали нищими. Поэтому его дочь и продала себя в куртизанки. На эти деньги ее мать смогла купить небольшое поместье в Пинъяо, к тому же Цветок Миндаля регулярно посылала ей большую часть заработанных денег на образование своего младшего брата. Эти сведения я обнаружил в рапорте, присланном вчера из Пинъяо, где Тайная служба схватила и допросила местных главарей «Белого лотоса».

Остальное в ее истории можно легко вообразить. Перед своей смертью отец, наверное, рассказал ей что-то о заговоре, поведав, что логово заговорщиков находится в Ханьюане, а главой его является Лю Фэйпо. Храбрая и преданная девушка решила отомстить за отца и расстроить заговор. Теперь нам понятно, почему она настаивала на том, чтобы ее перепродали именно в Ханьюань, и почему она сделалась любовницей Лю Фэйпо. Ее целью было вытянуть из него как можно больше сведений о «Белом лотосе», а затем донести властям на него и его сообщников.

Она обладала удивительной колдовской красотой и, кроме того, была исключительно сильной личностью. Я думаю, ее семья принадлежала к одной из тех, что хорошо известны в Пинъяо, в которых от матери к дочери передаются тайные знания, по сути своей магические. Но все же я сомневаюсь, удалось ли бы ей привязать к себе такого эгоистичного и самолюбивого человека, как Лю Фэйпо, если бы она не обладала разительным сходством с его собственной дочерью, Феей Луны.

Я не собираюсь, друзья мои, делать полный разбор темных сторон человеческих страстей. Ограничусь замечанием, что любовь Лю к дочери мешалась с чувством, которое, согласно нашим священным установлениям, человек может питать только к женщине, не связанной с ним кровными узами. Страстная любовь Лю Фэйпо к своей дочери была единственным уязвимым местом в его жестокой и холодной душе. Он изо всех сил боролся со своей преступной страстью, а его дочь ничего не знала об этом. Я не берусь судить, как повлияла его ужасная страсть на отношения с женами, но не удивлюсь, если узнаю, что его домашняя жизнь была отнюдь не счастливой. Возможно, его роман с куртизанкой позволил Лю бежать от самого себя, от бури, бушующей в его душе, и это придало их отношениям ту глубину, какой Лю, возможно, не испытывал ни с какой другой женщиной.