Борис Акунин - Просто Маса

Он еще долго перечислял бы свои высокоответственные обязанности, но тут наконец появился Эраст Петрович. Они с Зюкиным молча обменялись поклонами, после чего Афанасий Степанович тем же тоном продолжил:

— А кроме того я от имени государя отечески попечительствую над иностранными знатными персонами, временно состоящими на российской службе. Решаю их бытовые и прочие проблемы. Именно в этом качестве я осмелился обеспокоить вас, господин Фандорин. Если позволите, я сразу возьму быка за бока. — (Зюкин-сан любил вставлять в свою речь русские присказки, но из-за оторванности от простого народа иногда их путал. Маса и то знал, что быка берут за рога.) — Эраст Петрович, у нас случилось чрезвычайное происшествие, требующее быстрого, а главное деликатного разбирательства. Если называть вещи своими именами — убийство. Замешаны весьма высокородные особы, вплоть до августейшего ранга, поэтому всякая ошибка, а пуще того бестактность может иметь крайне неприятные последствия для отечества и лично для его величества...

— Везите нас, куда с-собирались, а по дороге рассказывайте, — сказал Фандорин.

Сели в карету с вензелем, поехали по красивым тенистым улицам в сторону царского парка.

— В Санкт-Петербурге существует закрытый клуб или, лучше сказать, салон «Звезда Востока». В нем состоят офицеры русской службы, но азиатского происхождения, в том числе иностранного подданства. Клуб получил название по прозвищу некоей дамы, то есть собственно скорее девицы... — несколько замялся Афанасий Степанович. — Хотя с физиологической точки зрения назвать ее девицей было бы неправильно...

— П-понятно, — перебил господин. — Пчелиная матка, вокруг которой роятся пчелки и кормят ее медом. Какого сорта эта демимонденка — разбивательница сердец или целительница тел?

— Скорее второе. Если верить слухам, Звезда Востока была щедра на любовь и получала от членов клуба не менее щедрые подарки. Большинство этих господ баснословно богаты.

— Вы говорите «была щедра». Стало быть, ее и убили, эту фам-фаталь. Так?

— Да. Четыре дня назад.

— С роковыми красавицами это случается. Издержки п-профессии, — философски молвил Фандорин. — Но при чем здесь интересы державы и царская честь?

— Некоторые из... — Зюкин не сразу подобрал уместное слово, — ...из причастных лиц находятся в России под личным покровительством его величества. Грядет скандал международного масштаба. Он до сих пор еще не разразился, только потому что приняты исключительные меры.

— Какие?

— По настоятельному приглашению государя все причастные лица гостят на царской яхте, которая в это время года стоит в заливе на якоре. На берег никто не сойдет до окончания разбирательства. Чины дворцовой полиции круглосуточно дежурят на борту. Следят, чтобы гости не покинули судно.

— То есть подозреваемые помещены под домашний арест безо всякой к-коммуникации с внешним миром, — кивнул Эраст Петрович. — Это правильно.

— Но долго держать их на яхте не удастся. Еще день-другой, и поползут слухи. Страшно подумать, что тогда начнется. — Голос церемониймейстера трагически дрогнул. — Государственные и династические отношения со странами, представители которых были оскорблены столь ужасным подозрением, безнадежно испортятся. Единственное спасение — немедленно установить преступника и обелить всех остальных.

— 3-значит, кто преступник, до сих пор неизвестно. Отлично!

Фандорин с Масой переглянулись, словно два ворона, учуявшие поживу.

— Изложите обстоятельства п-преступления.

— В особняке у госпожи Лабазовой (такова фамилия Звезды Востока) отмечали хозяйкины именины. Покойницу звали Еленой. В году девять Елениных дней, и она отмечала их все: и Елену Мученицу, и Елену Преподобную, и Елену Равноапостольную, и Елену...

— Не надо перечислять всех святых Елен, — попросил господин. — И, пожалуйста, покороче. Если мне понадобятся п-подробности, я задам вопросы.

— Хорошо, совсем коротко. Уже после полуночи, когда большинство приглашенных разошлись, хозяйка зачем-то поднялась в свой кабинет и назад не вернулась. Немногие остававшиеся отправились к ней попрощаться. Обнаружили ее мертвой. Шкафчик, в котором она хранила свои драгоценности — весьма солидные, — был пустой и нараспашку.

— Так это еще и ограбление? Какой смертью погибла жертва?

— Ее зарубили. Там на ковре развешано всякое восточное оружие. На полу валялся большой острый кинжал...

— Прекрасно, — потер руки Фандорин, хотя что тут прекрасного, если молодую красивую женщину зарубили большим острым кинжалом? — Теперь перечислите п-подозреваемых.

— Не надо так говорить! — заполошился Зюкин. — Не подозреваемых, а причастных лиц, временно изолированных ради их же спокойствия.

— Хорошо. Сколько у вас там изолированных ради их же с-спокойствия? Кто они?

— Как установила дворцовая полиция, в момент убийства в доме оставались шесть человек. — Церемониймейстер стал торжественно перечислять: — Драгунский поручик его высочество принц Каджар, внук персидского шаха. Два гусарских корнета: его высочество принц Чакрабон, сын сиамского короля, и его товарищ, сын сиамского министра господин Най-Пум. Конногвардейский поручик его высокостепенство принц Сеид, сын эмира бухарского. Его светлость лейб-кирасирский подпоручик князь Мусинь, сын вице-короля китайской провинции, название которой, виноват, никак не запомню. И еще японец капитан Танака, ротный командир Новочеркасского полка.

— Ах, вот оно что, — протянул Фандорин. — Ты сообразил, Маса, зачем мы здесь понадобились?

Маса усмехнулся, хотя пока еще этого не понял. Не все же соображают так быстро, как господин.

— Судя по тому, что Афанасий Степанович не назвал японского капитана ничьим сыном, он не из числа высочайших и августейших. Стало быть, всем удобнее, если убийцей окажется он. А вызвали вы нас, Зюкин, потому что сомневаетесь в виновности к-капитана Танаки и потому что мы с Масой хорошо знаем японцев. Так?

— Я и забыл эту вашу обескураживающую привычку угадывать то, что еще не сказано, — с неудовольствием заметил церемониймейстер. — Но всё именно так и есть. Никаких улик против японца не имеется, но начальник придворной полиции полковник Карнович (услышав это имя, Маса и Фандорин скривились) явственно дает понять, что его величеству было бы менее неприятно, если бы из всех замешанных лиц убийцей оказался капитан Танака. Полковника интересует не истина, а расположение государя. Меня же тревожит, не осудят ли невиновного...

— И не выйдет ли сухим из воды п-преступник, — закончил Эраст Петрович. — Этой двойной несправедливости, конечно, допустить нельзя. Что ж, если нужно торопиться, сразу и п-приступим. Куда вы нас везете?