Найо Марш - Последний рубеж. Роковая ошибка

Без единого слова Прунелла повела его вниз, в «будуар», где Аллейн побывал во время своего первого визита. Они заглянули в гостиную, чтобы захватить с собой мистера Фокса, которого нашли созерцающим портрет Сибил в детстве, выполненный пастелью.

– Если вы не собираетесь увозить письма с собой, – сказала Прунелла, – может быть, окажете мне любезность оставить их потом в письменном столе?

– Да, разумеется, – так же формально-вежливо ответил Аллейн. – Не смеем больше отнимать у вас время. Благодарим за помощь.

Он слегка поклонился ей и собирался уже отправиться в «будуар», когда она вдруг, протянув руку, сказала:

– Простите, я вела себя по-идиотски. Надеюсь, все кости целы?

– Даже трещин не осталось.

– Ну, тогда до свидания.

Они пожали друг другу руки.

– У этой девочки, – заметил Аллейн, когда они с Фоксом остались одни, – четыре раза кардинально сменилось настроение, если это так называется, всего за несколько минут. Не считая комедии в гостиной, которая комедией не была. Но вы со своей тетушкой Элси!..

– Вероятно, недавний опыт заставил юную леди сменить курс, – осмелился предположить Фокс.

– Полагаю, это очевидно.

В «будуаре» Аллейн разделил письма – их было всего восемь – на двоих. Фокс надел очки и стал читать с громогласным сопением, которое всегда сопровождало у него этот процесс.

Прунелла не солгала. Это действительно были любовные письма, «чистые и простые», очень трогательные, безо всякого подтекста. Молодой муж был искренне влюблен и умел это выразить.

По мере того как его полк продвигался от Северо-Западной Африки к Италии, читателю становились привычными прозвища однополчан и шутки, понятные только их узкому кругу. Кап, который и в самом деле оказался денщиком капитана Картера, упоминался все чаще и чаще. Некоторые письма были проиллюстрированы симпатичными рисунками. На одном из них массивную фигуру Капа атаковал рой пчел в Тоскане: они пробрались ему под килт, и Кап был изображен с диким взглядом и перекошенным открытым ртом. Изо рта вырывалось облачко с надписью: «Эт’ не пр-росто шикотка, эт’, знаити ли, наглость».

Последнее письмо было именно таким, как описывала Прунелла. Оканчивалось оно так: «Значит, нежная моя любовь, на этот раз мы не увидимся. Если я прямо сейчас не закончу это письмо, то опоздаю на проклятый поезд. Насчет марки, прости, писать уже нет времени. Твой абсолютно потерявший голову от любви муж Морис».

Аллейн собрал письма, перевязал их ленточкой и положил в письменный стол. Потом достал из конверта фотографии: поблекшие снимки, готовые вот-вот кануть в небытие. Морис Картер присутствовал на всех и на всех выглядел как близкий родственник Руперта Брука [108] Руперт Чоунер Брук (1887–1915) – английский поэт-романтик, известный своими идеалистическими военными сонетами, написанными в период Первой мировой войны. . На одном он держал за руку уже почти неразличимого маленького ребенка: безусловно, Клода. На другом он и упоительно хорошенькая молоденькая Сибил стояли рядом. Третий снимок представлял собой еще одну копию групповой фотографии однополчан. На последней, четвертой фотографии Морис, только что произведенный в капитаны, был сфотографирован в килте, сзади по стойке «смирно» стоял гигант Кап.

Аллейн поднес снимок к окну, достал из кармана маленькую лупу и стал изучать изображение. Фокс наблюдал за ним, скрестив руки на груди.

Спустя некоторое время Аллейн поднял голову и кивнул.

– Забираем все четыре, – сказал он. – Оставим расписку.

Он тут же написал ее, положил на письменный стол, и, убрав фотографии в карман, скомандовал: «Пошли».

На пути к выходу они никого не встретили. Машины Прунеллы на дорожке уже не было. Фокс проследовал за Аллейном вдоль высоких окон библиотеки и западного крыла дома. Потом они повернули направо и наконец достигли конюшен.

– Не исключено, что он до сих пор выращивает грибы, – сказал Аллейн.

Так оно и оказалось. Обнаженный до пояса, бронзовый от загара, с золотистой бородой, выглядевший моложе своих лет, Брюс усердно трудился в переделанной пристройке. Увидев Аллейна, он воткнул лопату в землю и прикрыл глаза от солнца приставленной козырьком ладонью.

– А, ага, – произнес он, – это опять вы, главны супер-ринтенднт. Чем могу быть полезен тепер-р?

– Тем, капрал Гарденер, что сообщите нам название вашего полка и имя его капитана, – ответил Аллейн.

– Не могу повер-рить, – пробормотал Брюс, уставившись на Аллейна своими нейтрально-голубыми глазами. – Эт’ж за пр-ределаме возможн’сте. Я в шоке. Натур-рально.

– И предчувствия не было?

– Вы с ума сошле, сэр-р, – сердито ответил Брюс. – Откуда у меня могло быть пр-редчувствие, скажите на милость? Я не слышал, чтоб ее пер-рвый муж был тут хоть р-раз упомянут, да и с какой стате?

– Но есть же этот пасынок, – сказал, ни к кому конкретно не обращаясь, Фокс. – Его фамилия Картер.

– Да чер-рт подер-ри! – заорал Брюс. – Хар-ртер-р! Хар-ртер-р! Почему бы ему не быть Хар-ртер-ром? Я что, такой дур-рак, чтоб сказать, мол, мой капитан, котор-рого уже больше тр-ридцате лет как нет на свете, носил фамилие Хар-ртер-р, стало быть, вы, навер-рно, его сын; только капитан был самым кр-расивым пар-рнем какого свет видывал, а вы, мягко выр-ражаяс, хилый, кое-как скр-роенный, с позволения сказать, мушшина? Эй, сэр-р. Можно мне еще р-раз взглянуть на эт-ти фотографии?

Аллейн протянул ему снимки.

– А, – сказал Брюс, – пр-рекр-расно помню день, когда это снято. Я уж забыл совсем, но тепер-р вспомнел.

– А разве вы не видели копию этой фотографии в комнате миссис Фостер в отеле?

Брюс вперил в него взгляд и принял чопорный вид, полуприкрыв веки и поджав свой крупный рот.

– Моей ноги никада не было в ее спальне, – возмущенно ответил он. – Эт’ было бы непр-ристойно.

– В самом деле?

– Она пр-ринимала меня в малой гостиной навер-рху или в саду.

– Понятно. Прошу меня простить.

– А что до этих остальных, я их никада не видал. – Гарденер несколько секунд молча рассматривал фотографии. – Господи! – тихо вымолвил он. – Вы только посмотр-рите на мальца. Это, видать, малец от его пер-рвой жены. Боже мой, неужели это тот самый Хлод? Кто бы мог подумать? А на этой я сзади. Вот уж стр-ранное совпаденье.

– Вы никогда не бывали в Квинтерне и не слышали, чтобы он о нем упоминал?

– Ну, если и упоминал, у меня в голове не осталос. Зачем оно мне? Када нам давали отпуск, а эт’ было всего р-раз до того, как его убило, он отпускал меня домой. Ох, он был такой заботливый офицер-р. Господи Иисусе! – Брюс изо всей силы ударил по коленям кулаками, испачканными землей и заросшими рыжими волосами.

– В чем дело? – спросил Аллейн.