Найо Марш - Последний рубеж. Роковая ошибка

Матрос слушал, чесал подбородок, пристально смотрел на Рики и время от времени качал головой.

– Я пытался рассмотреть, нет ли кого на палубе. Хотел узнать, когда отплывает паром. Стоял почти на краю. До сих пор чувствую – меня двумя руками толкнули в спину. Я упал в воду и обо что-то ударился. Фингал, наверное, есть.

– Да уж, расцветает синячище, – подтвердил матрос, заглядывая ему в лицо. – Точно.

– Вы никого не заметили?

– Я? Да я в каюте дрых, внизу. Потом проснулся – от грома, наверное. Выхожу на палубу, а тут ты, в воде барахтаешься и за лестницу хватаешься. Я кричу-кричу, а ты не слышишь. Ну, не сразу услыхал.

– Он, наверное, прятался на складе. И шел за мной до пристани.

– Похоже, ты догадываешься, кто это мог сделать, да? Зуб, что ли, кто на тебя имеет? – матрос внимательно посмотрел на Рики. – Досадил кому? Да по тебе не скажешь, что ты на такое способен, ни по виду твоему, ни по разговору.

– Там все запутано, – вздохнул Рики.

Его начало клонить в сон.

– Послушай, – сказал матрос, – мы отплываем в шесть. Ты с нами хотел? Я просто заранее спрашиваю, торопиться-то некуда.

– Да, хотел бы. Очень, – ответил Рики.

– А вещи у тебя где?

Усилием воли прогнав сонливость, Рики ответил. Матрос подозвал своего напарника, которого он должен был сменить на вахте в четыре тридцать. Тот предложил забрать вещи Рики из отеля и оплатить счет. Рики выудил водонепроницаемый бумажник из внутреннего кармана дождевика. Банкноты почти не промокли.

– Я вам очень обязан, – сказал Рики. – Возьмите такси. И купите себе бутылку виски от меня, ладно?

Матрос согласился. Еще он сказал, что его зовут Джим Леконт, и Рики нужно нормально одеться к приходу капитана.

К шести часам Рики сидел в салоне. На коленях у него лежал плед. В этот раз море было спокойнее, и, к своему удивлению, Рики не мучился от морской болезни, а почти всю дорогу проспал. В Маунтджое он попрощался с новым другом.

– Джим, я так вам обязан, – сказал он. – Сделаете еще кое-что для меня?

– Ну?

– Забудьте о том, что я говорил. Я просто поскользнулся и упал. Мне ничего не угрожает. Честное слово. Пожалуйста, пусть все это останется между нами.

Какое-то мгновение Леконт смотрел на него, склонив голову набок.

– Ну ладно, – наконец сказал он. – Как скажешь. Поскользнулся и упал, значит.

– Хороший вы человек, – сказал Рики.

Он сошел на берег с рюкзаком, полным мокрой одежды, и взял такси до Коува. Подъехал к дому и сразу поднялся к себе, миновав миссис Феррант, которая разговаривала по телефону.

Когда он вошел в комнату, ему навстречу из кресла поднялся очень высокий человек.

Это был его отец.

– Я здесь по работе, – сказал Аллейн. – Нам с Фоксом выделили по фешенебельному номеру в «Нео-Риц», или как там этот отель называется, предоставили полицейскую машину и завалили скучной работой. Я бы не стал обсуждать с тобой дела, Рик, но, по досадному стечению обстоятельств, ты можешь сообщить нам кое-какую полезную информацию.

– Про мисс Харкнесс? – взволнованно воскликнул Рики.

– Это почему? – резко спросил Аллейн.

– Просто подумал.

– Вообще, я не стал бы посвящать тебя в детали, но в целях расследования, полагаю, придется. Только мне нужно быть совершенно уверенным в том, что ты никому об этом не расскажешь. Никому-никому. Ни единого слова. Как если бы я тебе ничего не говорил, ладно?

– Ладно, – ответил Рики с оттенком разочарования в голосе.

– Никому, – повторил Аллейн. – И уж, конечно, ни в коем случае Джулии Фарамонд.

Рики покраснел.

– Если спросят, мы с Фоксом приехали обсудить меры по улучшению взаимодействия между полицией острова и центральным управлением. И все время будем пропадать на нескончаемых и ужасно скучных совещаниях. Придерживаемся этой версии, понял?

– Да, шеф.

– Разумеется, никто этому не поверит, когда мы начнем рыскать в конюшне. Тогда скажем просто, что раз уж мы здесь, местная полиция захотела узнать наше мнение. Кстати, о местной полиции. Суперинтендант Маунтджоя не очень-то помог расследованию тем, что угодил с аппендицитом в больницу. Сержант из Коува, Планк – ах, да, ты ведь его знаешь, – в курсе истинной цели нашего визита. Теперь что касается тебя… Нам нельзя проявлять никакого интереса к уикендам мистера Ферранта, а еще мы знать не знаем никакого Сида Джонса.

– Но я уже сказал Фарамондам, что он приходил к вам, – возразил Рики.

– Черт. Ну да ладно. Ничего там такого особенного не произошло, и последствий никаких не было.

– Как скажешь.

– Именно так.

– Хорошо, шеф.

– Вот и славно. Ты, кстати, голоден?

– Теперь да.

– А нельзя ли уговорить ту строгую леди внизу дать нам что-нибудь поесть?

– Конечно, можно. Сейчас спрошу.

– Скажи ей, что поскользнулся на мокрой пристани, упал и ударился о столб.

– Она подумает, что я был пьян.

– Вот и хорошо. От тебя и так разит виски. Ты точно в порядке, а, сынок? Уверен?

– Да, в полном. Ладно, пойду поговорю с миссис Феррант.

Рики ушел, а Аллейн смотрел из окна на вечерний Коув и размышлял над рассказом сына о поездке в Сен-Пьер-де-Рош и предшествующих ей событиях. Он думал о том, что люди любят сравнивать криминальные расследования со складыванием пазлов, и по большей части это верно. Сейчас же нет никакой уверенности, что имеющиеся детали – от одной картины. «Надо только соединить…» [14] Известная фраза о взаимоотношениях людей, которую английский писатель Эдвард Морган Форстер (1879–1970) вынес эпиграфом к своему знаменитому роману «Говардс-Энд». – с изумлением декларировал в своем романе Форстер. Эта фраза могла бы с успехом заменить учебник по криминалистике.

Аллейн никогда не хотел, чтобы Рики пошел по его стопам. Когда сын только начал учиться в школе, Аллейн изо всех сил старался сделать так, чтобы его работа никоим образом не касалась мальчика. Успехи Рики на академическом поприще были более чем удовлетворительными, и казалось, что его путь лежит далеко в стороне от лишений, рутины, ужасов и цинизма, с которыми сопряжена работа полицейского.

И что теперь? Они оба участвуют в расследовании дела, которое на поверку может оказаться сочетанием всего вышеперечисленного. Более того, Рики едва избежал того, что с полной уверенностью можно назвать покушением на жизнь. От одной мысли об этом отцовское сердце сжималось. Нет, надо как можно аккуратнее вытащить парня из этой передряги, пока он не увяз еще глубже. Однако Аллейн вынужден был признаться самому себе, что это вряд ли возможно, так как степень участия Рики в деле уже слишком велика. Придется воспринимать его как ценного свидетеля, который может сообщить полиции полезную информацию.