Татьяна Полозова - Волк в овечьей шкуре

Но Марлини, видимо и сам предполагал подобное.

–Не знаю. Надеюсь, что нет. Но если это так, то это очень и очень плохо.

–Ты не любишь парней из отдела профилирования? – Пытаясь сгладить неприятную напряженную тишину, спросила я, намекая, что если наши предположения верны, то нам придется к ним обращаться.

–Они слишком «мутные». – Подхватил мою игру Питер.

–Терпеть их не могу с первого дела. Половина из них сама нуждается в профилировании. – Отчеканил Нолл.

–А по мне, так они очень даже ничего. – Как бы вскользь бросила я.

–О, ты увлечена кем-то из них? – Оливер взял в руки стакан с крепким пенистым элем и положил одну руку на мое плечо.

–Наверное, тем пареньком Джимми с волосами соломенного цвета? – Подколол меня в свою очередь Питер.

–Ты о старике Джимми Эдисоне, которому на прошлой неделе стукнуло пятьдесят пять? – Уточнила я. – Он из отдела по борьбе с экономическими преступлениями. – Поправила я.

Питер шлепнул себя по лбу и воскликнул:

–Как мы могли забыть!

Я негромко рассмеялась, но потом сразу вернула серьезность своему лицу.

–Ты можешь рассказать мне? – Попросила я, и Питер понимал, что имелось в виду.

–Маньяки бывают разными как грибы на поляне. Но у них есть свои мотивы: психологические инстинкты, подвигающие их на жестокость, извращенные страсти из-за которых они могут получить оргазм только во время убийства.

–Но ведь статистика говорит о другом. Только 4% всех маньяков признаны сумасшедшими? Что с остальными? Они нормальны? – Не унималась я.

–Нет, конечно, нет. – Ответил Питер. Его голова метнулась из стороны в сторону и темная прядь волос упала на лоб. У меня стали покалывать пальцы.

–Но с точки зрения правила Манотона совершенно чисты 6 6 Правило Манотона: способность отличать нормальное от ненормального. Используется в судебной психиатрии в том числе. (Прим. авт.) . – Он же продолжал как ни в чем не бывало. – Есть много причин подвигающих преступников на убийство. Для маньяка это может быть сексуальная неудовлетворенность, жестокость родителей, дразнилки в детстве, насилие, пережитое или наблюдаемое, недостатки внешности или просто трудное детство.

–Диккенство? Так это, кажется, называется? – Переспросила я.

–Да. Только я не думаю, что Оливер Твист, если бы вырос, стал маньяком.

–А способ убийства? Он имеет значение? – Я сделала большой глоток колы и забросила сырный крекер в рот.

–Безусловно. – Заговорил Нолл. – Часто, даже самое важное. Но чаще всего маньяки убивают путем втыкания чего-то в тело: ножа, кола или что-то в этом роде.

–Имитируя половой акт. – Добавила я.

–Типа того. – Подтвердил Марлини.

–Но в этом случае все шло через удушение. Может быть… – С надеждой проговорила я.

–Может быть. – Повторил Питер.

Мы замолчали, призывая тишину помочь нам и прекратить эту череду жестокостей. Снова подняв глаза, я заметила, что Питер внимательно уставился на что-то позади меня и выглядел, мягко говоря, удивленным. Несколько секунд всматриваясь в его лицо, меняющееся от настигающих эмоций: от изумления и неожиданности до мимолетно накатившей ярости.

–Питер? Что с тобой? – Я хотела оглянуться, чтобы посмотреть, что творится в меня за спиной, но он схватил мою ладонь и притянул к себе.

–Ребята, я так устал сегодня! – Перевел он разговор. – Давай пойдем отсюда. Пожалуйста.

Он выдал какой-то выдох облегчения и я снова уставилась на него.

–Питер, за моей спиной, что началась инопланетная колонизация марсианами, и ты боишься мне это показать?

Марлини усмехнулся, странно посмотрел на Оливера, будто уговаривал поддержать его и увел меня из бара, приговаривая:

–Пойдем через задний вход. Там ближе до машины.

Я ошарашено смотрела на напарника и нехотя плелась за ним. За мной шел Оливер, с таким видом, что был посвящен в самый главный правительственный секрет. Уже на выходе из бара я бросила беглый взгляд на зал, но ничего, что привлекло бы мое внимание, не заметила.

***

Прелестная юная девушка плыла по парковой аллее мимо мемориала Героям Вьетнама, бросая томные высокомерные взгляды по сторонам. Ее длинная твидовая юбка в крупную клетку, подпоясанная тонким кожаным ремешком доходила до щиколоток и открывала лишь край подошвы высоких лакированных сапог. Девушка поежилась в своей легкой кожаной курточке с узким воротником из меха шиншиллы и полной грудью вдохнула побольше весеннего ночного воздуха.

Она посмотрела вверх и увидела, как на черном ясном небе виднеются первые звездочки. Как маленькие редкие фонарики они блекло освещали дорогу под ногами девушки, становясь маяками в пути. Словно брызги, расплескавшиеся на бесконечном лощеном блюде, они, несмотря на свою холодность, почему-то придавали теплоты и уюта весеннему парку.

Ветви деревьев, упиравшиеся в небо, разбивали его на сотни крупных осколков, а яркие точки созвездий служили им границами. Серо-фиолетовая полоса, разрезавшая небо на две половины выходила из пика одного из небоскребов и тугим ударом врезалась в берега Потомака.

Девушка покрутилась, словно, искала какое-то особое созвездие и, обхватив себя двумя руками, упала на скамейку. Она запрокинула голову назад и с почти незримой, загадочной улыбкой на лице смотрела в далекую высь, надеясь найти там ответы.

Музыка ночной природы, состоящая из многоголосия бессонных птиц, скрежета белок, скрипа старых веток, кряхтящих по напором ветра; придавала сил и уверенности, создавала ощущение такой невиданной мощи и грации, напора чувств, шквала эмоций, от которого убежать было невозможно, да и не нужно.

Девушка закрыла глаза и представила, как оживают тени на дорожках парка, как сучковатые деревья тянут к ней свои одушевленные кривые ветки, как заманивают ее в свое царство грез, как молодая трава, светло зеленым ковром распластавшись по земле, пищит своим жалобным голоском: "Не ходи! Не ходи! Не ходи!"

***

Вернувшись домой, на меня снова нахлынули воспоминания о Майкле. Если в течение дня, увлекшись работой, я еще могла с этим справиться, то теперь, окунувшись в жилье, обжитое нами, в квартиру, где мы жили, беспокойство и страх одолели меня.

Я быстро набрала номер его телефона, но в ответ только услышала приятный голос женщины-оператора, сообщивший мне, что абонент находится вне доступа сети.

–Черт! – Буркнула я и бросила мобильник на диван.

Набрав его домашний номер, я тоже оказалась не у дел. Не дослушав стандартную фразу на автоответчике, я положила трубку, но потом набрала номер заново и на этот раз уже была более настойчива.

"Привет, это Майкл Гордон, сейчас я не могу подойти к телефону, но обязательно перезвоню Вам, как только смогу".