Татьяна Полозова - Десять казней египетских

Кетрин сдержала улыбку, поджав губы.

–Людей не хватает. Нас прислали сюда за этим. – Неуверенно парировала она.

Марлини нежно приподнял пальцами ее подбородок, заставив посмотреть на себя.

–Кетрин, если с тобой что-нибудь случится, я никогда не прощу себе. – Сказал он.

Девушка слабо улыбнулась.

–Питер, пожалуйста, все будет хорошо. Я все сделаю правильно. – Настаивала она.

–Господи, Кет! Да я и не сомневаюсь в тебе! – Повысив голос, воскликнул он. – Неужели ты думаешь, что я не могу тебя отпустить, потому что сомневаюсь в твоей компетенции! Я сомневаюсь в них! – Мужчина махнул рукой в неопределенном направлении.

–Но ты же будешь рядом. – Попыталась надавить с другой стороны Кет.

–Я могу не успеть. – Нерешительно ответил мужчина.

Его глаза стали влажными, но не от слез, а от страха за нее. Он мог потерять ее каждый раз, когда выезжали на какое-то безумное задание. Но это была их работа, и он был рядом с ней почти все время. А теперь их разделили, и он мог лишь слышать ее.

–Питер, я обещаю тебе, что все будет хорошо. Ты не потеряешь меня. – Только сейчас она сжала свою руку в ответ.

В кармане его пиджака зазвенел телефон, отчего они оба вздрогнули, и Питер вынужден был разорвать плотную зрительную связь с девушкой.

–Алло? – Ответил он на звонок, выпустив ее руку. – Что? Где? Да, конечно. Мы сейчас приедем.

Марлини бросил телефон обратно в карман и посмотрел на напарницу, нетерпеливо ожидавшую его комментариев.

–Месбаха нашли в больнице. Он мертв. Пошли, надерем зад разведке и Гордону заодно.

Не таким путем он хотел бы вернуть Кетрин.

***

И сказал Господь Моисею: пойди к фараону и скажи ему: так говорит Господь, Бог Евреев: отпусти народ Мой, чтобы он совершил Мне служение; ибо если ты не захочешь отпустить и еще будешь удерживать его, то вот, рука Господня будет на скоте твоем, который в поле, на конях, на ослах, на верблюдах, на волах и овцах: будет моровая язва весьма тяжкая; и разделит Господь между скотом Израильским и скотом Египетским, и из всего скота сынов Израилевых не умрет ничего. И назначил Господь время, сказав: завтра сделает это Господь в земле сей. И сделал это Господь на другой день, и вымер весь скот Египетский; из скота же сынов Израилевых не умерло ничего…

***

–Почему это произошло? Ведь его должен был охранять специально обученный человек? – Злился Марлини.

Они уже осмотрели место преступления, и теперь пили кофе в больничной столовой вместе с агентами из разведки.

–Мы выставили охрану, все, как и положено. Но тот человек, что стоял за дверью ординаторской не видел никого входящего или выходящего оттуда. Месбах был либо один у себя в кабинете, либо в операционной, либо с пациентом. – Отчитался Насер.

–Нужно проверить всех кого он принял за последние сутки. И я хочу еще раз просмотреть записи с камер видеонаблюдения. Поискать того, кто мог бы подложить тот сверток сестре Кеби.

В то время как Марлини раздавал указания, Кетрин уткнулась лицом в свои ладони, растирая указательными пальцами виски.

–А что с тем амулетом, который он держал в руках? – Спросил Халфани.

–Это изображение бога Монту. Бог войны при девятнадцатой династии в Древнем Египте. Его изображали с головой кобчика – птицы из отряда соколиных.

Кетрин сцепила пальцы перед лицом и уставилась на свой стаканчик, наполненный кофе.

–Оводы это определенного рода символ безжалостности. Война тоже дело жестокое. – Пробормотала она.

–Я не понимаю связи. – Засыпая в свой кофе еще сахар, проговорил Насер.

–Агент Робинсон хочет сказать, что каждое убийство несло в себе определенный смысл, который преступники пытались передать через амулеты или рисунки, оставленные на месте преступления. – Пояснил Марлини.

–В хаммаме, который посещали первые жертвы был обнаружен египетский иероглиф, обозначающий бога Нила – Хапи. Это первый выпад против египетских богов – чиновники были отравлены водой, в которой содержалось большое количество цианобактерии. Эту воду они получили в бане. – Добавила женщина.

Кетрин вышла из-за стола и встала перед кофейным автоматом, повернувшись спиной к мужчинам, продолжая говорить:

–Потом господин Ашраф, умерший от отравления токсином, выделяемым жабами. Жаба – символ смерти и греха. У египтян была богиня Хекет – она изображалась с головой жабы и по преданию слепила первых людей из глины. Возможно, Ашраф пытался уберечь себя от смерти и приобрел медальон – глаз Гора, который должен защитить от напастей. Мы нашли его в его доме. Там же обнаружили и изображение лягушки – под крышкой письменного стола.

Женщина отошла от автомата и прижалась спиной к холодной стене у двери.

–Все было хорошо спрятано, так будто бы те, кто убивал, должны были нарисовать эти знаки, но прочитать их полагалось только посвященным. – Добавил Марлини.

Он был утомлен не меньше напарницы, но где-то в глубине души чувствовал, что не затянувшимся делом вызвано ее угнетенное состояние.

–А что у Наг-Хаммади и у Месбаха? – Уточнил агент Халфани.

Кетрин потерла лоб и вернулась к столу, но не стала садиться.

–На скамейке в саду Хаммади был найден иероглиф обозначающий богиню Аментет – богиню подземного царства. Сам же чиновник умирает от аллергии на насекомых. Мошка это тоже, своего рода, символ загробного мира. Но она же и символ коллективизма.

Женщина оперлась бедром на край стола и крутила пальцем по краешку стаканчика с кофе.

–Думаю, что этим убийцы стремятся показать свой дух коллективизма, свое нежелание отступать.

Марлини обращался к агентам из разведки, но исподлобья смотрел на напарницу, весь день сегодня ведущую себя слишком странно. Да теперь еще и то задание, которое ей поручили на совещании. Она должна была отправиться вместе с министром по дороге из отеля к месту завтрашних переговоров. Конечно, она была не одна. Конечно, и Питер был задействован в деле охраны высокопоставленного чиновника, но это не унимало его страха за Кет. А она, как обычно, надела на себя непроницаемую маску хладнокровия. Это было больше похоже на скафандр водолаза, чем на вид агента ФБР. Но сказать, что это было необычным для нее нельзя. Питер знал как важно для Кет отгородится от эмоций, не показать своей слабости, доказать свою состоятельность – как профессионала. Она не хотела видеть снисходительные взгляды коллег-мужчин, больше похожие на презрение шовиниста. И скорлупа, в которую она нарочно закрывала себя, была средством против этого. Но все же ее нынешнее поведение не было столь типичным. Скорее можно было сказать, что ее скорлупа потрескалась.

–И, наконец, Месбах. Овод, безжалостность, жестокость, Монту. – бессвязно заговорила женщина. – Это пока еще не ясно. Способ убийства вряд ли можно назвать таким уж жестоким.