Хью Пентикост - По следу смеющегося маньяка

Было около одиннадцати вечера, когда мы поднялись в двести пятый номер. У Питера явно было необщительное настроение. Собственно, и говорить-то нам было не о чем, кроме как снова и снова перебирать все факты, которые все равно не указывали какого-либо определенного направления.

Мы не стали раздеваться, а просто легли на кровати и укрылись одеялами. Питер распахнул окно, и морозный ветер быстро превратил нашу комнату в ледник.

Я уснул, как только моя голова коснулась подушки. Обычно мне никогда не снились сны, но в эту ночь мне виделись во сне картины одна другой страшнее, пока наконец этот кошмар не завершился пронзительным насмешливым хохотом, от которого я и очнулся, вскочив на кровати.

Я понял, что этот жуткий смех не приснился мне.

Я снова его услышал. Я посмотрел на Питера. Укутавшись в одеяло, он беззвучно двигался к окну. Я последовал за ним, и он приложил палец к губам, призывая меня к молчанию.

Мы остановились у окна плечом к плечу и выглянули наружу. Внизу мы увидели двух человек, лица которых скрывали капюшоны курток. И пока мы смотрели на них, пытаясь узнать кого-либо из гостей «Логова», один из них снова захохотал. Это был знаменитый смех Вайдмарка.

Питер поспешил выйти, на ходу подхватив свою парку, брошенную в ногах кровати. В коридоре он повернулся ко мне, возбужденно сверкая глазами.

— На этот раз мы его поймали, — сказал он.

Помню, я взглянул на свои часы, когда мы спускались в вестибюль. Был час ночи, значит, мы проспали почти три часа.

В вестибюле никого не было, правда, в баре еще находились несколько человек. Я хотел получить кого-нибудь в помощь, но, к моей досаде, не увидел ни одного полицейского. Гарделла, вероятно, сидел в кабинете.

За стойкой тоже никого не оказалось, так же как и у коммутатора.

— Я схожу за Гарделлой, — сказал я Питеру.

— Некогда, — возразил он, торопливо шагая к парадной двери. — Не дай Бог, если он теперь ускользнет от нас…

В последний раз я беспомощно оглядел пустынный гулкий холл и последовал за ним в ледяную ночь.

Затем все произошло так стремительно, что я ничего не понял. Кто-то сильно толкнул меня в спину, и я увидел, что Питер падает вниз головой с лестницы на обледеневшую дорожку. Кто-то дал мне здорового пинка, и я слетел за ним. Я так резко рухнул внизу на четвереньки, что не сразу пришел в себя.

Я услышал издевательский хохот, поддержанный хором восторженного пронзительного гогота. Приподняв голову, я увидел, как на Питера набросились три человека. Я набрал воздуху в легкие, чтобы позвать на помощь, но в этот момент тяжелым ботинком мне ударили сбоку в голову, я упал и на какое-то время потерял сознание.

Кажется, я вынырнул из темного, бешено вращающегося тумана уже через несколько секунд. Подняв голову, я потряс ею, чтобы окончательно стряхнуть наваждение, и увидел до ужаса дикую, невероятную картину. Один из нападавших в скрывающей его лицо парке, который до этого прыгнул на Питера, выпрямился и безумно захохотал. В поднятой вверх руке он зажал искусственную ногу Питера. За ним поднялись и двое других, оставив Питера лежать лицом в снег. Первый негодяй бросил протез другому. Они начали перебрасывать его по кругу, надрываясь от хохота. Могу поклясться, что слышал где-то слева и сзади от себя радостное женское повизгивание.

Меня охватила жгучая, ослепляющая ярость. Я начал подниматься, но почувствовал, что меня крепко схватили за руки. С обеих сторон меня оглушал сумасшедший смех.

— Твоя очередь наступит позже, старик, — сказал один из хохотавших.

Я начал вырываться, и кто-то стукнул мне сзади по шее ребром ладони. Снова все поплыло у меня перед глазами, и подо мной подогнулись ноги.

Когда туман бессознания немного рассеялся, я увидел, что Питер стоит на коленях и смотрит вверх на человека, стоящего перед ним.

— Мы так и думали, старик, что смех выманит тебя наружу, — сказал этот тип.

Это был Брэден!

Они уже прекратили играть с протезом Питера, и один из хулиганов воткнул его в сугроб.

Питер медленно осмотрелся, как будто искал кого-нибудь, кто поможет ему встать на ноги. На какое-то мгновение взгляд его задержался на торчащей из снега его искусственной ноге.

— Я обещал тебе, что следующий тайм мы проведем на моих условиях, — сказал Брэден.

— Могу дать вам, проклятые подонки, один совет, — вздрагивающим от бессильной ненависти голосом сказал я изнемогающим от смеха парням, державшим меня за руки. — Лучше убейте меня, потому что иначе я сам вас убью, как только сумею.

— Ах ты, хвастливое трепло! — сказал кто-то из них и опять ударил меня по шее ребром ладони.

У меня в глазах снова все потемнело, но я расслышал голос Брэдена.

— Это расплата, старик, — сказал он.

Я услышал удар и короткий вскрик боли или ярости Питера. Это был единственный звук, который у него вырвался до самого конца. Зрение у меня прояснилось, и я увидел Брэдена, стоявшего над Питером и методически колотившего его по голове то левой, то правой рукой. Питер медленно осел на снег, и в бледном лунном свете я разглядел темные пятна, должно быть, кровь.

— Ну ладно, герой, — сказал Брэден. — Давай вставай и получи, что тебе причитается!

Он схватил Питера за куртку и вздернул его вверх.

— Эй, поддержите-ка его, ребята! — сказал Брэден.

Один из парней подскочил сзади и поддерживал Питера, стоящего на одной ноге.

— Сукин ты сын! — изо всех сил заорал я.

— Побереги дыхание, трепло несчастное!

Чей-то кулак двинул мне в челюсть. Меня пронзила невиданная боль.

Брэден отступил на шаг от Питера, тщательно примерился и изо всех сил заехал ему правой в скулу. Держащий его сзади человек отскочил, и Питер рухнул спиной в снег. Я надеялся, что его окутала милосердная темнота бессознания.

— А он оказался не таким уж крутым! — сказал один из бандитов, и все рассмеялись.

В поле моего зрения попали две девушки, которые подошли поближе, чтобы посмотреть на избиение. Их глаза блестели нездоровым возбуждением.

Бандиты подняли Питера, как куль с мукой, и посадили его, прислонив спиной к сугробу. Брэден наклонился и зачерпнул горсть снега, из которого стал лепить твердый снежок.

— Твоя очередь, дорогая, — сказал он и кивнул своей жене.

Издав ликующий вопль, та подбежала, взяла у него готовый снежный снаряд, прицелилась и попала Питеру прямо в лоб. Он свалился набок как мертвый.

Казалось, Брэден потерял к нему интерес.

— Я думал, он будет покрепче, — сказал он. Затем повернулся ко мне: — Давайте займемся этим болтуном.

Державшие меня с силой вытолкнули меня на открытое место, и я упал вниз лицом. Секунду я оставался в этом положении, отчетливо сознавая, что меня ожидает. Как и Питера, меня будут бить до бессознательного состояния на радость двум хохочущим девицам. Но в отличие от Питера, который мог стоять только на одной ноге, я намеревался и сам нанести хоть один удар. Это будет удар в живот крепким лыжным ботинком.