Хью Пентикост - По следу смеющегося маньяка

Я видел, как его пальцы крепко стиснули стакан.

— Я не пробовал.

— Должна же я как-то стереть эту улыбку Чеширского кота с лица Марты, — с шутливым задором сказала она. — Пожалуйста, давайте сейчас же и попробуем!

Я был уверен, что Питер откажется, но он поставил свой стакан и усмехнулся ей.

— Предупреждаю вас, я запросто могу рухнуть на пол, — сказал он, — а тогда вам не видать триумфа!

— Зато я могу служить вам надежной опорой, — возразила Джейн, с забавной решительностью подхватив его под руку.

Позже он рассказал мне, как все проходило.

Они приблизились к свободному пространству, где танцевали несколько десятков пар. Джейн положила ему на плечо свою легкую руку и подняла к нему лицо, оказавшись очень близко. Питер чувствовал рядом с собой ее гибкое теплое тело и ощутил тонкий приятный аромат ее духов.

— Наверное, я показалась вам слишком нахальной, да? — спросила она.

— Вовсе нет, — сказал он. — Зато я испугался до смерти вашего предложения.

— Мы вовсе не обязаны танцевать твист, — сказала она. — Просто обнимите меня за талию, Питер, и будем двигаться по-своему. — И она положила свою темно-рыжую головку ему на плечо.

Они начали двигаться в ритм музыки — ничего особенного, просто двигаться. Она плыла в его объятиях. Казалось, она всю свою жизнь была знакома с его неуверенной поступью.

— Благодаря вам, — через какое-то время сказал он, — кажется, у меня что-то получается.

Джейн засмеялась:

— У вас прекрасно получается. Марта уже позеленела от зависти.

— А как насчет вашего друга? — спросил Питер.

— Я немного прихвастнула, назвав Бобби Дауда своим другом, — смеясь, призналась Джейн. — Просто мне было лестно, что такой известный спортсмен угостил меня виски перед обедом. До этого мы не были с ним знакомы. Марта приезжает сюда уже несколько лет подряд, а я — новичок. Для нее всегда резервируют номер. Я же приехала просто для того, чтобы покататься на лыжах, — говорят, для этого здесь превосходные условия. Я обещала ей быть примерной девочкой и не совать свой нос в ее дела. Только боюсь, я стану ей досадной помехой.

— Это невозможно, — сказал Питер.

«Господи, — подумал он, — да он и в самом деле танцует!»

— У нас с ней один номер на двоих, — щебетала Джейн. — Нашей Марте придется испытывать некоторые неудобства, имею в виду ее романы. Думаю, она начинает жалеть, что поселилась не одна.

— К сожалению, кататься с вами на лыжах я не могу, — сказал Питер. — Это действительно выше моих возможностей. Но я бы с удовольствием помог вам скоротать свободное время.

Она посмотрела на него с восторженностью ребенка:

— Нет, в самом деле?

— Напротив вашего имени, Джейн, в моей записной книжке появится золотая звездочка.

— Только потому, что я вытащила вас танцевать?

— Только потому, что вы — это вы, — сказал Питер и теснее прижал ее к себе.

Они провели вместе целый час, который показался Питеру восхитительным. Подойдя к угловому столику, они немного выпили и съели по сандвичу. Джейн, не смущаясь, рассказывала о себе. Она была одной из двух сестер, выросших в маленьком городке Новой Англии. Ее отец, Джордж Причард, был известным человеком в рекламном бизнесе. Питер вспомнил, что встречал его на нескольких приемах, когда писал серию статей о том, как Мэдисон-авеню подбирается к контролю общественного вкуса. Джорджу Причарду были свойственны настоящий магнетизм и обаяние. Джейн также обладала невероятно естественными манерами и поразительной жизнерадостностью. По всей видимости, она была очень близка с отцом, который после развода с женой сам воспитывал дочерей — им в то время исполнилось шесть и восемь лет. О своей матери Джейн не упоминала.

— Папа придает огромное значение нашей самостоятельности и независимости, — сказала Джейн. — У меня в Нью-Йорке своя квартира. И у Лауры, моей сестры, тоже. Я получила работу в журнале без какой-либо его помощи — хотя я считаю, что как его дочери мне не составило бы труда заручиться протекцией.

— Хотя вы претендуете на роль второй скрипки после Марты, — сказал Питер, — скорее всего, за вами охотятся толпы кавалеров.

— Возможно, вы и правы, — не смущаясь, согласилась она. — Но у меня несколько иной подход к отношениям с молодыми людьми, нежели у Марты. Я решила ждать своего единственного человека — и дождалась! — Она взглянула прямо ему в глаза. — Я думала, что, если мне суждено встретить именно того человека, который мне нужен, он предпочел бы, чтобы я его ждала. Как по-вашему, я права, Питер? Или мужчины втайне действительно отдают предпочтение таким опытным девушкам, как Марта?

Он похлопал ее по руке.

— Лично мне больше по душе ваш взгляд на этот вопрос, — сказал он.

Она посмотрела на его сильную загорелую руку.

— Интересно, все ли так считают, — задумчиво сказала она.

— Я только высказал свое личное мнение, — сказал он.

— Надеюсь, вы правы, — согласилась она.

Она мягко высвободила свою руку.

— Кажется, мне пора брести в постель, — сказала она. — Но если вы всерьез предлагали составить мне завтра компанию…

— Разумеется, всерьез, — заверил он.

— Кажется, здесь завтракают около девяти?

— Договорились, встретимся за завтраком, — сказал он.

Он дошел вместе с ней до дверей гриль-зала. Джейн помахала рукой Марте, когда они выходили в вестибюль.

— Если вы подождете, пока я накину пальто, я провожу вас до коттеджа, — предложил он.

— Да мне только пересечь двор, — сказала она, встала на цыпочки и поцеловала его в щеку. — Спасибо за прекрасный вечер, Питер.

Она взяла из гардеробной шубку, и он помог ей надеть ее. После чего она буквально выбежала из холла в лунную ночь.

Он поднялся в номер. Это был совершенно другой парень, чем тот, который появился здесь несколько часов назад, — задумчивый и угрюмый. Он рассказал мне о Джейн.

— Ужасно приятно познакомиться с девушкой, которую не одолевают корыстные соображения, — сказал он и засмеялся. — Мне приходилось напоминать себе, что ей всего лишь двадцать один год, а мне — тридцать шесть, и уж я никак не подхожу на роль парня, которого она ждет. Сейчас для вас слишком рано, чтобы лечь спать?

— Я поднялся в горы, чтобы дышать свежим воздухом, — зевнув, сказал я.

Я разделся, он тоже. Уже нисколько не смущаясь, я смотрел, как он отстегнул ремни и снял свою искусственную ногу, которую положил рядом с кроватью. Он ловко, как ворона, прыгал на одной ноге.

— Не могу припомнить, чтобы у меня на душе было так легко и свободно, — сказал он, гася свет.

Стоит мне заснуть, как я словно проваливаюсь и ничего вокруг не слышу. Мне кажется, я мог бы спокойно спать и под бомбежкой. Не знаю, сколько времени прошло, когда я услышал, как кто-то громко зовет меня.