Хью Пентикост - Замок Тэсдея

— Да, — хрипло проговорил Питер.

— Кто-то заметил рядом с горящим стариком огненно-рыжую голову Труди, так что всей троице пришлось бежать. Им удалось спрятаться в каком-то грузовике, который привез их в Новую Англию. Они вылезли где-то в Коннектикуте, днем прятались, а по ночам воровали. Как я понимаю, они стремились в Канаду. Где-то по дороге они подобрали Джейка Телиски. Это такой здоровенный детина. У него тоже довольно отчаянное прошлое — работал борцом на карнавалах и ярмарках, брался за все, чтобы, благодаря своей силище, заработать бакс. У Джейка только и есть что его мускулы, и для него единственный способ доказать, что он мужчина, — это безоглядная жестокость. Вот он-то и приклеился к Бену, Дюку и девчонке. Думаю, они стали делить на троих и ворованную добычу, и девчонку. Где-то во время скитаний компания наткнулась на Джорджа Манджера. Он немного недоумок, не такой крутой, как остальные, но достаточно тупой, чтобы восхищаться их независимостью и жестокостью. — Кремер внимательно посмотрел на Питера. — А теперь у ребят проблемы, потому что их стало слишком много. Пятерым труднее скрываться, чем одному, согласись. Да и вели они себя опрометчиво — то там, то здесь оставляли в живых свидетелей, которые могли описать хотя бы одного из них. По всей Новой Англии их разыскивает полиция. Однажды ночью с десяток копов загнали их в угол, и именно в этот момент я и появился на сцене.

— Ты тоже бегал? — спросил Питер.

— Да, тоже, — бесцветным голосом сказал Кремер.

Он слез со стола и подошел к кофейнику, который уже остыл. Налил себе немного кофе в кружку Тэсдея и жадно выпил. Криво усмехнулся.

— Эмили готовит такой кофе, что шкура почернеет, — заметил он.

Питер пристально наблюдал за Кремером, который поставил кружку, вернулся к столу и снова уселся на него. Первое впечатление Питера, что этот темноволосый парень обладает стальной волей, которую способен умерять, не обмануло его. Питер наконец нашел для него определение, которое искал, — разборчивый. В Карле Кремере была разборчивость, не соответствующая той картине разнузданной жестокости, которую он описывал. И тем не менее он принадлежал этой шайке и, по-видимому, пока держал ситуацию в руках.

Питер посмотрел на руки Кремера, поглаживающие лежащее у него на коленях ружье. Они были чистыми, с ухоженными ногтями. Рыжая девчонка, такая доступная, его не интересовала, сказал Кремер. Небольшой факт, который отличал его от остальных бандитов.

Кремер засмеялся.

— Ты пытаешься раскусить меня, отец, — прищурился он.

— А ты бы не стал на моем месте?

Кремер убрал улыбку с лица:

— Именно мое желание раскусить людей и привело меня в замок Тэсдея! Замечательное название для этих катакомб, верно? Замок Тэсдея! Всю жизнь старик провел, пытаясь обрести внутреннюю свободу, борясь против конформизма, никого ни о чем не просил, лишь бы его оставили в покое. И в первый же раз, когда он протянул руку помощи, тут же оказался в цепях. Он только хотел быть свободным, и я хочу быть свободным, и наши ребята, и Труди хотят быть свободными — и того же хотите ты, Эмили и девчонка Грант. Мы все хотим свободы. Но в этом-то и заковыка!

— То есть?

— Мы не можем быть свободны от одних и тех же факторов, — сказал Кремер.

— Каждый из нас хочет жить так, как он предпочитает, — возразил Питер.

— И любой ценой, — серьезно сказал Кремер. — Но весь мир не на шутку восстает против того, чтобы мы были свободными, он предпочитает, чтобы мы были одинаковыми, штампованными. Каждый должен походить на другого.

— И ты пустился в бега, чтобы не оказаться загнанным в штампованный стереотип?

— Тебе-то что за дело, почему я в бегах? — зло оскалился Кремер.

— Значит, есть дело, — сказал Питер. — Если ты смог однажды восстать, значит, сможешь сделать это снова.

Кремер кивнул, как будто это утверждение понравилось ему.

— Звучит многозначительно, — сказал он. — Но помни, отец, ты должен заботиться не обо мне. Пока что я еще владею ситуацией, но стоит тебе сделать неверное движение, и я не смогу удержать эту свору, которая вцепится тебе в горло. Ты знаешь, почему я бродяжничал? Потому что мне нравилось выявлять, что движет людьми. Ведь это нравится и тебе, не так ли?

— Я пытаюсь придумать способ спасти свою жизнь, — сказал Питер.

— А я пытался придумать, как сделать свою жизнь жизнью! Одно и то же.

— И что же случилось? — спокойно спросил Питер.

— Я просто стал жадным, — сказал Кремер.

— До денег?

— Ну, не такой уж ты умный, отец, как мне показалось… Нет, я хотел стать богом, — сказал Кремер.

Питер сидел неподвижно, изо всех сил сжимая подлокотники кресла. Стоит у него вырваться одному неверному слову, и Кремер уже не скажет того, что может оказаться очень важным. Кремеру хочется говорить — это несомненно. Возможно, он жаждал оправдаться перед самим собой. Возможно, его совесть невыносимо страдает от того, что уже произошло и еще происходит. Стоит его неловко прервать, и он замолчит.

— Карл Кремер, студент курса 1965 года в некоем университете, — проговорил Кремер. — Студент-отличник, специализирующийся в психологии и социологии. Ты удивлен, отец?

— Почему же? И какой это был университет?

— Это моя тайна, — покачал головой Кремер. — Единственное, что было хорошего в моей жизни, происходило там. Так что университет не заслуживает, чтобы я его дискредитировал своей дурной славой. Как говорится, знание — это сила. Это я узнал еще в школе, отец. Весь мир представлялся мне лабораторией. Я мог войти в университетский двор и любому из тысяч студентов положить руку на плечо и выбрать того, кем я мог управлять, кого мог переделать, изменить так, как мне этого хотелось. Как я сказал, я хотел быть богом.

— Ты действительно пробовал этого добиться?

Губы Кремера сжались в мрачную линию.

— Пробовал, — сказал он. — О, я проводил над людьми великое множество экспериментов, пытаясь добиться власти над ними! Затем я выбрал себе одного подопытного кролика, паренька из хорошей, состоятельной семьи. Красивого парнишку с неотразимой улыбкой. Из этого парня я сделаю короля, сказал я себе. И у меня будет причина веселиться, потому что он будет пустоголовым королем, а я буду дергать ниточки, которые заставят его плясать под мою дудку.

— Но ты бросил эту затею?

— Он повесился на перекладине в университетском спортзале, — дрогнувшим голосом произнес Кремер.

— Почему?

Кремер горько рассмеялся.

Питер не шевелился.

— Мы живем в то время, когда все собираются в толпу, в стаю, — сказал Кремер, глядя в сторону. — Люди обретают в толпе жестокость и смелость. Одинокому волку остается мало шансов на выживание. Его подавляет простое большинство. Кажется, никто точно не осознает, за что он борется. Черные хотят быть белыми. Белые хотят оставаться белыми и приходят в ужас при мысли, что их мнение будет подавлено превосходством численного большинства, если станут принимать в расчет мнение чернокожих. Но они несут чепуху, отец. Говорят о чистых и нечистых. Люди, которые в конце концов вознесутся на вершину власти, отменят глупые различия между чистыми и нечистыми, между пороком и добродетелью. Они будут вынуждены стать конформистами, потому что у них не останется ничего, что придает смысл конформизму.