Хью Пентикост - Запятнанный ангел

Все говорили нам, что работа частного детектива — тяжелая и неблагодарная. Меня это не беспокоило, потому что теперь не было этой постоянной опасности. Эд занимался промышленными делами, в которых требовались его знания и навыки следователя и юриста. Казалось, ему было по-настоящему интересно. Неожиданно мы стали жить очень богато. Премии и гонорары, объяснял мне Эд. Он никогда не рассказывал о своих делах. Никогда. Мы смогли поменять нашу маленькую квартирку в Нью-Йорке на хороший дом в Лонг-Айленде. Это было хорошо для Дики. Я гордилась Эдом и его успехами.

Потом в один прекрасный день все пошло прахом. В наш дом в Айленде пришел мужчина с пистолетом и стал требовать Эда. Он не был гангстером или бандитом. Этот полусумасшедший оказался бизнесменом, с женой, детишками и домом. Он пришел убить Эда, но не застал его и совсем потерял голову. Вот тогда я и узнала, откуда у нас деньги, Дэйв. Эд использовал информацию, которую получал во время законных расследований, чтобы шантажировать людей. Он признался мне без тени стыда. Сказал, что шантажировал только тех, кто не заслуживал лучшего отношения к себе, непойманных преступников, настоящих мошенников.

Я умоляла его прекратить все это. Он пообещал, но не очень убедительно. Он был как маленький мальчик, который не понимает, почему нельзя взять чужую вещь, если кто-то был так небрежен, что оставил ее валяться. Может быть, он старался. Я не знаю. — В голосе ее сквозила безмерная усталость.

Этим летом, в начале июня, Эд пришел домой с предложением. К нему обратилась Пенелопа Уиллард и пригласила приехать сюда, в Нью-Маверик, чтобы заново начать расследование старого дела об убийстве ее отца. На то, чтобы просто собрать сведения, придется потратить много усилий. Хорошо, если он вообще что-нибудь отыщет. Но потребуется два-три месяца, чтобы исключить все возможные версии. Пенни предложила ему дом — вот этот самый, — солидный гонорар и оплату расходов. Появилась возможность провести время в полном смысле на природе, а не в пригороде. И мы поехали.

Пенни Уиллард — славная девушка. Ей всего двадцать один, но в городе с ней считаются. В колонии Эда представили как писателя, который хочет написать историю Нью-Маверика. Тогда никто не знал, что он детектив. Примерно месяц ничего не происходило. Потом я стала замечать в Эде некое возбуждение, и это был сигнал тревоги. Я знала такое его состояние. Где-то на горизонте он почуял легкие деньги. Я обвинила его в этом. Он только рассмеялся. «У меня предчувствие, что мы приближаемся к ответу на загадку Пенни», — сказал он. И больше ничего.

Однажды вечером он не пришел домой ужинать. Я не обратила внимания. Он никогда не считал, что нужно предупредить меня заранее, что он не придет на ужин, к тому же в коттедже нет телефона. Он не пришел и ночевать. Утром я поехала к Пенни. Она ничего о нем не слышала. Тогда я пошла в полицию. Короче говоря, они нашли его через тридцать шесть часов. Когда его удалось собрать по частям, он превратился в то, что ты видишь. — Гарриет поднесла бокал к губам и опустошила его. — Ты понимаешь, что я пытаюсь сказать тебе, Дэйв?

Считая службу в армии, я почти двенадцать лет занимался расследованиями всевозможных преступлений. Мой шеф считал меня первоклассным специалистом. Но я никогда не занимался делами, касавшимися меня лично. Все время, пока Гарриет рассказывала, я слушал ее не как профессионал. Я улавливал нюансы в ее голосе; я видел, как напрягались мышцы ее горла, как подрагивала жилка на ее бледной щеке. Я слушал историю ее неудачного брака и читал между строк, как она боролась за достойную жизнь для себя, Дики и Эда. И моим первым желанием было утешить ее, как утешают возлюбленную. Она все еще была Гарриет — волшебное имя женщины, так безумно много значившей для меня.

Но я сдержался. В самом начале разговора она высказала свою просьбу достаточно ясно. Ей требовалась помощь профессионала, а не сочувствие или любовь. И независимо от моих чувств некий опытный следователь, прятавшийся где-то внутри меня, фиксировал факты. Я словно бы в какой-то момент стряхнул с себя все чувства, и, думаю, Гарриет почувствовала это, потому что увидел, как она мгновенно внутренне расслабилась.

— Ты предполагаешь, Эд мог наткнуться на правду в деле Уилларда, — сказал я безразличным тоном, — и, вместо того чтобы пойти к клиенту, попытался шантажировать убийцу?

Она медленно кивнула.

— У Эда были свои недостатки, — проговорила она. Потом странно взглянула на меня. — Я все время говорю о нем в прошедшем времени, Дэйв. Потому что то, что от него осталось, — это не Эд Брок.

— Я понимаю, — сказал я.

— Детектив он был первоклассный, Дэйв. Он мог рисковать не потому, что ему везло, а потому, что он хорошо знал свое дело. Мне трудно поверить, что, имея на руках улики против убийцы, он позволил бы заманить себя в лес и угодил в ловушку.

Она была права насчет Эда. Он был слишком опытен, чтобы так легко попасться.

— Ты ничего не сказала об этом в полиции? — спросил я.

Гарриет покачала головой:

— Я никому не могла довериться, Дэйв. Капитан Келли, начальник полиции штата, был рядовым полицейским, когда убили Джона Уилларда. Я задавала себе этот вопрос, Дэйв. Эд был хорошим профессионалом, но он не был гением. Как случилось, что он сумел узнать правду об убийстве Уилларда меньше чем за месяц, когда полиция штата не могла раскрыть это преступление двадцать один год? Когда ты услышишь всю историю Уилларда, Дэйв, ты поймешь, насколько все это сообщество зависит от его денег, — и колония, и фестиваль. Если бы распорядители Уилларда в прошлом или сейчас Пенни приняли решение прекратить поддерживать город, сотни людей остались бы без работы, гостиницы и мотели зачахли, барам и ресторанам пришлось бы свернуть торговлю, а магазинам заколотить витрины. Это будет как смерч, который разнесет и опустошит весь этот маленький городок. Поэтому многие, многие люди предпочли бы, чтобы тайна оставалась неразгаданной. На кого я могла положиться? Не исключено, что и на полицию сумеют нажать через местных политиков.

— Такое случалось и раньше, — сказал я.

— Все, что мне оставалось, — это повторять снова и снова, опять и опять, что Эд никогда не говорил со мной о деле; что я ничего не знаю. У меня не было возможности уехать отсюда, пока Эд в больнице. И если бы кто-то думал, что мне что-то известно, он не стал бы рисковать, оставив меня в покое. Он мог направить удар прямо на меня или достать меня через… другим способом.

— Через Дики, — сказал я.

Ее передернуло.

— Ох, Дэйв, ты не знаешь, как это много, — когда тебя кто-то понимает, когда можно не держать все это в себе.

— Значит, мы будем отбиваться, — сказал я с немного наигранной беспечностью. — Первое, что мне необходимо знать: Эд тебе что-нибудь рассказывал?