Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 40. Дело кричащей ласточки

— Полагаю, именно так, — кивнул хозяин.

— Отсюда следует, что либо ваш грабитель точно знал: лестница стоит именно здесь и нигде больше, либо злоумышленник — кто-то из вашей прислуги.

— Но откуда же ему знать, что лестница именно здесь? — удивился майор.

— Если отсюда можно видеть кемпинг и место для пикников, то, наверное, оттуда тоже можно видеть ваш дом, — пояснил Перри Мейсон.

— Конечно. Наш дом виден за много миль…

— Значит, перед самым закатом кто-то, возможно, посмотрел в вашу сторону, заметил лестницу, прислоненную к стене, и решил, что по ней стоит забраться.

— Да, возможно. Однако, мистер Мейсон, мне пока не ясно, какая связь между кражей драгоценностей моей жены и ее исчезновением?

— Может, ее и нет, — закрыл тему адвокат.

Они закончили «экскурсию», поднявшись в комнату, которую майор Уиннет называл «смотровой».

Это было застекленное со всех сторон помещение площадью около шести квадратных метров. В центре на специальном штативе стоял мощный бинокль с восемнадцатикратным увеличением, который можно было поворачивать и закреплять в любом положении.

— В былые времена здесь процветало торговое судоходство, и мы любили разглядывать отсюда корабли, — пояснил майор Уиннет. — Как видите, этот бинокль можно поворачивать в любом направлении. Вот сейчас я направлю его в сторону города и…

— Стоп, стоп, стоп! — резко прервал его Мейсон. — Кажется, он направлен прямо на рощу. Если не возражаете, я хотел бы взглянуть.

— Ну конечно, прошу вас.

Мейсон торопливо прилип к мощным призмам. Правый окуляр показывал лишь мутную рябь. Но через левый просматривалось затемненное местечко под раскидистыми ветвями дубов, дорога там проходила по возвышенности, затем она ныряла в небольшой каньон и снова появлялась, уже поворачивая к кемпингу на самом краю полуострова.

— Здесь нет центрального регулировочного винта, — начал было объяснять майор Уиннет. — Надо фокусировать каждый окуляр отдельно. Может…

— Вижу, вижу, — с досадой сказал Мейсон, отрываясь от бинокля.

— Я хотел показать, надо просто подкрутить вот этот…

Мейсон вежливо, но решительно перехватил руку

Уиннета:

— Минуточку, майор. Сначала мне хотелось бы взглянуть на правый окуляр.

— Очевидно, его кто-то трогал. Фокусировка явно нарушена, — с беспокойством заметил майор.

— Левый установлен на нуле, — рассуждал адвокат. — Полагаю, это означает абсолютно нормальный глаз… А вот правый установлен на минус пять. Вероятно, эти деления нанесены специально для того, чтобы человек знал свою личную отметку и мог сразу устанавливать нужный фокус.

— Вы правы. Эти деления означают диоптрии, — подтвердил хозяин.

— И установка окуляра на минус пять затуманивает всю…

— Это не может быть установка, — перебил его майор. — Просто кто-то бесцельно крутил окуляр.

— Допустим, вы правы, — рассеянно произнес Мейсон, возвращая окуляр на нулевую отметку. — Вот так. Теперь другое дело.

Сейчас можно было рассмотреть детали, которые раньше виделись как бы в тумане. Кемпинг — кирпичные шашлычницы, столы, стулья… За ними сквозь деревья сиял бирюзовый океан.

— Там пляж? — спросил Мейсон.

— Нет, не пляж. Там место для серфинга.

Мейсон снова перевел окуляры на дубовую рощу и дорогу:

— Говорите, там устраиваются пикники?

— Время от времени…

— Оттуда через бинокль можно хорошо видеть ваш дом.

— Но бинокль здесь, наверху, — возразил майор.

— Вряд ли он единственный в мире, — усмехнулся Мейсон.

Майор нахмурился. Адвокат направил окуляры на движущийся предмет и увидел фигуру Пола Дрейка, медленно бредущего вдодь дорожки для верховой езды. Мелкие, чуть судорожные шаги свидетельствовали о том, что даже краткое пребывание в английском седле не прошло для него даром. Лошадь шла за детективом в поводу…

Мейсон немного подождал и, когда собственными глазами увидел, как майор Уиннет вышел из дома и направился на конюшню, тихо открыл дверь своей комнаты. Адвокат прошел по коридору до спальни Уиннетов, пересек ее и перелез через балкон…

Отверстие гнезда было очень мало, но он принялся расширять его, аккуратно отламывая кусочки засохшей грязи большим и указательным пальцами правой руки.

Внутри гнезда послышалось шуршание, затем в палец Мейсона ткнулся неокрепший клювик.

Ласточки-родители с пронзительными криками кружили вокруг головы адвоката. Иногда они стремительно ныряли вниз, как бы атакуя незваного пришельца. Но Мейсон, не обращая на них внимания, методично расширял отверстие гнезда. Нужно было, чтобы туда прошла его рука. Наконец пальцы ощутили нежные пушистые тельца, а под ними только выгнутое дугой дно…

Лицо Мейсона досадливо нахмурилось. Однако он продолжал, отодвинув птенцов к стене, осторожно ощупывать гнездо. Ага, выражение досады сменилось довольной улыбкой — кончики пальцев наткнулись на какой-то твердый металлический предмет. Когда Мейсон вытащил его наружу, в ярких лучах солнца засияли изумруды и бриллианты великолепной броши. Перри Мейсон сунул драгоценную находку в карман, спрыгнул на балкон — подальше от яростных нападок разгневанных ласточек — и вернулся в спальню.

Там, не теряя времени, он тщательно проверил все места, где можно было спрятать мелкие предметы. В стенном шкафу его внимание привлек кожаный чехол с дорогим охотничьим ружьем. Оба ствола его были с двух сторон заткнуты промасленными тряпками.

Перочинным ножом адвокат вытащил одну из них, опустил ружье дулом вниз, и… на ладонь ему, как из рога изобилия, посыпались кольца, серьги, и выскользнуло даже бриллиантовое ожерелье. Мейсон заложил драгоценности обратно в ствол и снова заткнул его промасленной тряпкой. Затем засунул ружье в чехол и поставил его на прежнее место.

Прежде чем покинуть апартаменты майора, он, прислонив ухо к двери, постоял так с минуту-другую, удостоверившись в том, что все кругом тихо, открыл дверь и уверенной походкой направился к своей комнате.

Где-то на полпути у поворота в боковой коридор появилась миссис Виктория Уиннет. Горделиво и целеустремленно она направлялась прямо ему навстречу.

— Вы что-нибудь искали, мистер Мейсон? — ледяным тоном спросила женщина.

Адвокат обезоруживающе улыбнулся:

— Нет, просто знакомился с домом.

Виктория Уиннет являла собой типичную леди минувшей эпохи: мешки под глазами, обвислая кожа, но при этом ухоженные и тщательно уложенные волосы, в меру напудренное и со знанием дела накрашенное лицо. Все это говорило о том, сколь большое значение придавала она своему внешнему виду. И если к этому добавить властные манеры и некую царственность, то, как позже остроумно заметила Делла Стрит, Виктория Уиннет напоминала «океанский лайнер, неторопливо плывущий к своему последнему причалу».