Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 38. Окно в спальню

Вот как, — закончил я свою тираду, — обстоят дела. А обо всем остальном вы можете лишь догадываться.

— Разве плохо задаваться вопросами? — спросил он.

— Не плохо, если найдете правильные ответы.

— А что если я приду к неверному выводу?

Пристально глядя на него, я ответил:

— Это было бы плохо для вас и плохо для вашей конторы.

— Ладно, понял. У службы коронера и так достаточно неприятностей. Лишние нам, пожалуй, ни к чему.

— Почему-то и мне так показалось.

— Хорошо, поставим вопрос по-другому: если, скажем, страховая компания расследует это дело, исходя из своих предпосылок, и это может помочь установить истину, то нам бы здорово сыграло на руку, если бы мы знали, что это за предпосылки.

— Чтобы вы могли утереть нос полиции?

— Хотя бы и так!

— А чем бы это помогло?

— Очень многим. Полиция оказалась… ну, не настолько склонной к сотрудничеству, как нам бы хотелось.

— Поэтому вы поставите полицию перед фактом и утрете ей нос, а там сделают вывод, что и в дальнейшем ваша служба будет использовать новый подход, чтобы самим выделиться на ее тусклом фоне. Вот было бы здорово, не так ли?

Он криво усмехнулся и сказал:

— Если подумать, то не так уж и здорово.

— Другими словами, — заметил я, — когда вам пришлось задуматься, то стало очевидным, что лучше пока не высовываться, и нынешние отношения с полицией вас прекрасно устраивают.

— Не прекрасно, но… А вы, случайно, не копаете и под нас, чтобы представить службу коронера в бледном виде?

— Я же просто спросил вас, что вы предпринимаете в связи с необходимостью идентификации убитого, и о том, не могла ли быть при этом допущена хоть малейшая ошибка.

— А что же вам ответил я?

— Ответили, что не можете посвятить меня в то, что вам стало известно в ходе расследования, так как не имеете на это права, короче, дали от ворот поворот.

— Но я позволил вам заглянуть в досье?

— Нет. Вы передали мне из него оттиски отпечатков пальцев, чтобы я смог провести идентификацию личности убитого на тот случай, если допущена какая-то ошибка.

— Ладно, — сказал он, — предположим, ошибка не исключается, скажем — ну, не те отпечатки пальцев.

— Как же такое могло бы случиться?

— Ну… черт меня подери, если знаю, Лэм, но случались и более странные вещи. Могло быть, что Рон-ли Фишер был убит на войне, а кто-то прихватил его нагрудный знак и удостоверение личности, вернулся и начал жить вместо него.

— Вы насмотрелись телевизионных фильмов. А что до отпечатков, то они есть как у вас, так и в правительственной картотеке — за чем же дело стало? Подключите ФБР и совместно с ними сверьте на идентичность свои и их образцы.

— Не сомневайтесь, мы так и сделаем. Теперь, когда вы напустили такого тумана по поводу идентификации личности убитого, то проверим на идентичность даже отпечатки ступней его ног в больнице, где он родился.

А теперь сматывайтесь ко всем чертям отсюда, чтобы я мог закрыть офис и отправиться домой.

Я убрался восвояси, проехал обратно в мотель и начал сверять отпечатки.

Внезапно я резко выпрямился на стуле. Мне еще раз повезло. Один из отпечатков Ронли Фишера совпал с одним из отпечатков, снятых мною в номере мотеля «Постоялый дворик».

Вот теперь-то наше агентство по уши увязло в деле об убийстве.

Располагать подобного рода информацией для частного детектива равносильно пребыванию рядом с кратером вулкана накануне извержения или блужданию с горящей спичкой по темному пороховому погребу в поисках двери.

Вся трудность была в том, что по отпечаткам не определишь время, когда их оставили.

Если убитый находился в комнате вместе с Шейрон Баркер и Карлетоном Алленом, то мне следовало придерживаться в расследовании одного, и только одного направления.

Но что, если Ронли Фишер был в номере еще до них?

У некоторых мотелей вошло в практику сдавать номера по нескольку раз за ночь.

Данный мотель не относился к такой категории или не должен был бы относиться, но часто за фешенебельным фасадом скрывается неприглядная изнанка.

В какой степени можно полагаться на рекламу респектабельности, созданную этому мотелю?

В том случае, если бы номер сдавался дважды, для администрации отеля было бы вполне естественным аннулировать предыдущие записи в журнале регистрации постояльцев. Тогда начальству мотеля, как и мне, не позавидуешь.

Я прошел к телефонной будке, узнал номер телефона квартиры Карлоты Шелтон, набрал его и спросил у женщины, поднявшей трубку:

— Скажите, пожалуйста, миссис Шелтон на месте?

— Кто ее спрашивает?

— Человек, которому есть что сообщить о вечере в субботу.

— Ваше имя, пожалуйста?

— Мистер Рыцарь.

— А фамилия?

— Субботний.

— Боюсь, что не осмелюсь передать миссис Шелтон такого рода информацию. Вы сказали, мистер Субботний Рыцарь?

— Правильно, — подтвердил я. — Ры-ца-рь.

— Да, я это поняла, но фамилия?

— Фамилия — Субботний.

— Субботний Рыцарь? Боюсь, что…

Затем я услышал, как кто-то спросил:

— Роза, что за чушь ты там несешь?

Наступило молчание. Очевидно Роза, прикрыв мик 1рофон рукой, что-то объясняла Карлоте Шелтон.

Через несколько мгновений в трубке раздался голос другой женщины, сдержанный, настороженный и холодный.

— Не могли бы вы сказать несколько больше о вашем деле, мистер Рыцарь?

Я не преминул воспользоваться случаем.

— Передайте миссис Шелтон следующее. Скажите ей, что Дональд Лэм, частный детектив, остановился в мотеле «Эджемаунт» и занимается проверкой лиц, которые находились в известном ей месте в субботу вечером на предмет выявления среди них потенциальных свидетелей случившихся там событий.

— Кто это говорит? Вы сказали, что ваше имя — мистер Рыцарь?

— На самом деле, — ответил я, — мое имя — Сан-та-Клаус. Я пытаюсь передать некоторую информацию, которая может помочь Карлоте Шелтон. Лэм не дурак, и он собирается доложить обо всем своему клиенту, если кто-нибудь его не остановит. Я и так слишком далеко высунулся, чтобы оказать ей услугу. Полагаю, что вы секретарша Карлоты Шелтон. Вы могли бы проследить, чтобы сказанное мною дошло по назначению.

Повесив трубку, я вернулся в мотель «Эджемаунт» и лег в постель. Я не думал, что смогу заснуть, но тем не менее проспал всю ночь. Ничего не произошло.

На следующее утро в девять тридцать, изменив голос, я позвонил к нам в офис и, назвавшись оператору на коммутаторе Гарри Карсоном, сказал, что я свидетель, с которым пытался связаться Дональд Лэм, и спросил, можно ли позвать к телефону мистера Лэма.

Девица на коммутаторе ответила, что она свяжет меня с секретаршей мистера Лэма, и через несколько секунд я услышал голос Элси Бранд.