Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 32. Дело о сбежавшем трупе

— Может быть, вы прохаживались двадцать секунд, после того как стали приглядываться?

— Пожалуй, даже тридцать.

— Тридцать — самый больший срок?

— Да, сэр, думаю, да.

— Прекрасно. Значит, вы обошли круг за тридцать секунд, пока не наткнулись на тело?

— Я увидел что-то темное на земле и толкнул этот предмет ногой.

— И поняли, что это человеческое тело?

— Да, сэр.

— И вы тотчас опустились на колени возле него? — Да.

— Я буду считать с запасом. В десять часов шесть минут вы оказались на коленях около трупа… Вы согласны?

— Да.

— Что вы сделали после этого? Убедились, что он мертв? Для этого вам хватило десяти секунд?

— Приблизительно.

— А потом?

— Я поспешил, чтобы позвонить в полицию, но споткнулся обо что-то, лежавшее в траве… Нагнувшись, я понял, что это револьвер, мой револьвер…

— Вы были уверены, что это именно ваш револьвер?

— Я был почти убежден в этом.

— И тогда?

— Тогда я понял, что попал в чрезвычайно щекотливое положение…

— Я бы сказал… как нельзя более щекотливое положение!!!

— Да, сэр.

— И вам захотелось немного подумать, прежде чем что-либо предпринимать?

— Совершенно верно.

— И наконец вы решили как можно скорее покинуть место происшествия и не сообщать полиции, что обнаружили труп?

— Да, сэр.

— Приняв это решение, вы быстро вернулись в здание клуба, пробежали через него насквозь, вскочили в свою машину и рванули прочь на предельной скорости?

— Да, сэр.

— Мы знаем, что вы выехали в двадцать две минуты одиннадцатого. Тело вы обнаружили в десять часов шесть минут. Таким образом, между двумя этими событиями прошло пятнадцать минут. Целых пятнадцать минут, мистер Даттон!

— Я не имел понятия, как долго это продолжалось.

— Неопровержимые доказательства свидетельствуют, что это продолжалось именно так долго, мистер Даттон. Вы стояли на коленях возле трупа Роджера Палмера целых пятнадцать минут.

— Не может быть!

— Что еще вы делали?

— Ничего.

— Пятнадцать минут, четверть часа. Что вы пытались сделать, мистер Даттон?

— Я старался привести в порядок свои мысли.

— И утаить некоторые факты?

— Нет, вовсе нет!

— Вы отдаете себе отчет, что револьвер является важной уликой?

— О да, конечно!

— И тем не менее вы унесли его с собой и спрятали в сточной трубе… Вы хотели скрыть эту улику!

— Да, пожалуй…

— В таком случае не притворяйтесь, будто вы не способны спрятать вещественное доказательство преступления. Именно поэтому я вас спрашиваю во второй раз: что вы делали в течение этой четверти часа?

— Не знаю…

— Теперь скажите: было темно?

— Да, но светила луна.

— Но земля была темная?

— Ну, не совсем.

— Но тем не менее вы не сразу разглядели тело?

— Я увидел что-то черное.

— Только что вы сказали, что вам потребовалось от двадцати до тридцати секунд, чтобы обнаружить тело.

— Нет, поменьше… Я возвращаюсь к своему первому утверждению: секунд восемь — десять.

— Вы хотите изменить показания?

— Я думаю, это вы настаиваете на том, что мне потребовалось тридцать секунд. Я же сказал: больше, чем десять секунд. Возможно, двадцать. А вы предположили, что все тридцать для полной уверенности.

— Да, да, конечно, — с легкостью согласился Гамильтон Бюргер. — Значит, ваша собственная оценка времени — двадцать секунд?

— Да, сэр.

— Но сейчас вы говорите, что вам хватило десяти секунд?

— У меня же не было с собой секундомера!

— Тем не менее вы под присягой сказали, что вы ходили кругами дольше десяти секунд. Примерно двадцать секунд.

— Да, правильно.

— А теперь вы настаиваете на том, что это потребовало меньше десяти секунд.

— Возможно.

— Так где же истина? — Голос Гамильтона Бюргера сорвался на крик. — Десять или двадцать секунд?

— Скорее все-таки десять.

Прокурор удовлетворенно кивнул.

— Когда вы подобрали револьвер, вы подумали, что он ваш?

— Да.

— Почему?

— Да потому, что это был «смит-и-вессон» той же модели.

— А как вы разглядели, что это «смит-и-вессон»? Я знаю, небо было ясное, но все же?

— У меня был карманный электрический фонарик.

— Что?! — вскричал Бюргер, как будто Даттон сознался в совершении преступления.

— У меня был карманный фонарик, — повторил Даттон.

— А почему вы до сих пор не сказали о нем?

— Потому что меня никто не спрашивал.

— В самом деле? Существуют, видимо, и другие предметы, совершенно невинные, о которых вы не упомянули только потому, что никто вас о них не спросил?

— Но я не считаю ношение фонарика противозаконным. А вы?

— Нет, но если у вас был электрический фонарик, то почему вы не воспользовались им, когда искали тело на земле?

— В этом не было необходимости, вот и все.

— Даже чтобы осветить человека, когда вы его нашли?

— Мне не нужен был свет, чтобы понять, что он мертв.

— А для того, чтобы опознать его?

— Я не был знаком с Роджером Палмером и никогда его не видел, только говорил с ним по телефону.

— Вы просто предположили, что это именно он?

— Да.

— Но это мог быть и кто-то другой?

— Да.

— И вы не проявили любопытства и не посмотрели на него при свете?

— Нет.

— Другими словами, вы знали, чей это труп, мистер Даттон, не правда ли?

— Нет, я только предполагал, что это он.

— Но когда вы нашли револьвер, вы осмотрели его с помощью фонарика, да?

— Да.

— Для того чтобы убедиться, что это действительно ваш револьвер? Вы посмотрели на его номер?

— Да, кажется, посмотрел.

— И вы заметили, что одного патрона не хватает? — Да.

— И что вы сделали?

— Я протер его носовым платком.

— Но вы ведь стерли с него все отпечатки пальцев, в том числе и чужие, если они на нем были?!

— Боюсь, что да, сэр.

— И после этого вы нам рассказываете, что не спо-собны''утаить улики?

— О нет, великий Боже!

— Тогда зачем вы обтерли этот револьвер?

— Я не хотел, чтобы на нем остались мои отпечатки.

— Почему?

— Я боялся, что меня обвинят в этом преступлении.

— Ах вот как! Только тут вы поняли, что вас могут счесть виновным? У вас не возникло такого опасения, когда вы нашли свой револьвер рядом с трупом?

— Послушайте, а как бы вы себя чувствовали, если б нашли свой револьвер рядом с трупом?

— Как бы я себя чувствовал? — переспросил Гамильтон Бюргер, расправляя плечи. — Я бы чувствовал себя как любой законопослушный гражданин. Подумал бы, что нужно немедленно предупредить полицию и принять все меры для того, чтобы сохранить отпечатки пальцев убийцы на оружии. Я поспешил бы к ближайшему телефону и сказал: «Я предполагаю, что это мой револьвер. На нем должны быть мои отпечатки, но также и отпечатки убийцы!» Я не схватился бы за платок, чтобы стереть все отпечатки… я не стал бы прятать этот револьвер в трубу… Вот так вот, мистер Даттон, вы задали мне вопрос, и я ответил, хотя мог бы и не отвечать. Здесь вопросы задаю я. И теперь отвечайте, что вы сделали после того, как вытерли револьвер?