Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 32. Дело о сбежавшем трупе

— Да, сэр, видел.

— В какое время?

— Рано утром.

— Насколько рано?

— Я не смотрел на часы.

— Это было до рассвета?

— Не помню.

— Где вы ее видели?

— В ресторане.

— Как случилось, что вы встретились с ней там?

— Она сказала мне, что будет в ресторане.

— Это был круглосуточный ресторан?

— Да.

— Вы встретились с обвиняемой и завтракали с ней? — Да.

— И разговаривали во время завтрака?

— Конечно. Мы же не сидели, уставившись друг на Друга.

— Отвечайте на заданный вопрос, — сказал Эллис. — Разговаривали ли вы с обвиняемой?

— Я уже ответил на вопрос. Да, разговаривал.

— И после этого разговора вы пошли в офис мистера Мейсона, то есть в здание, в котором находится офис?

— Да.

— И вошли в здание?

— Да.

— Расписались в книге посетителей, которая находится в лифте?

— Вы расписались вымышленным именем?

— Да.

— На лифте вы поднялись на этаж, где находится офис мистера Мейсона?

— Да.

— И вошли в его приемную?

— Да.

— Что вы сделали, когда вошли в его приемную?

— Из нее я вошел в кабинет мистера Мейсона.

— Вас кто-нибудь туда впустил?

— Да.

— Кто?

— Уборщица.

— Вы разговаривали с ней?

— Да.

— Что вы сказали ей?

— Я не помню.

— Вы что-нибудь взяли из кабинета мистера Мейсона?

— Я отказываюсь отвечать на этот вопрос.

— По какой причине?

— Ответ может пойти мне во вред.

Эллис посмотрел на судью Фэллона.

— Хорошо, — сказал Фэллон. — Из ответа свидетеля видно, что он представляет защиту. Я разрешаю вам задавать наводящие вопросы. Хотя это вы уже и так делали, не встречая возражений со стороны защиты. Так что продолжайте.

— Вы взяли револьвер из стола мистера Мейсона? — спросил Эллис.

— Я отказываюсь отвечать, поскольку ответ может пойти мне во вред, — сказал Бисэн.

— Позднее, находясь в кабинете мистера Мейсона, вы позвонили своему секретарю на фирму «Гарвин Гастингс энтерпрайзис»?

— Да.

— Как зовут вашего секретаря?

— Розали Блэкберн.

— Что вы сказали ей по телефону?

— Я попросил ее взять ключ, пойти в мой офис, открыть шкафчик, вытащить из него мешок с клюшками для игры в гольф, перевернуть мешок вверх дном. Из мешка должен был выпасть сверток, который ей необходимо было принести в кабинет мистера Мейсона.

— В кабинет мистера Мейсона?

— Да.

— И она принесла?

— Я не знаю.

— Что вы не знаете?

— Я не знаю, принесла ли она то, что я просил.

— Но вам известно, что она появилась в кабинете мистера Мейсона со свертком в руках, не так ли?

— Да.

— Это была та самая упаковка, которую вы положили в мешок с клюшками?

— Я не знаю.

— В упаковке был тот самый предмет, который вы положили туда?

— Я не знаю.

— Что вы имеете в виду, повторяя «я не знаю».

— Я не пытался идентифицировать предмет, который был в упаковке.

— Этим предметом был револьвер, не так ли?

— В упаковке, которую я положил в мешок, был револьвер. Это именно так.

— Это был тот самый револьвер, который вы взяли из кабинета мистера Мейсона?

— Я отказываюсь отвечать на этот вопрос, поскольку ответ может быть использован мне во вред.

— Но вы признаете, что положили упаковку в мешок?

— Да.

— В упаковке был револьвер, не так ли?

— Да.

— И именно эту упаковку ваш секретарь достала из мешка?

— Возражаю, — заявил Мейсон, — поскольку ответ требует вывода со стороны свидетеля.

— Возражение принимается, — постановил судья.

— Но вы проинструктировали своего секретаря взять упаковку из мешка?

— Да.

— И принести ее в кабинет мистера Мейсона? — Да.

— Она выполнила вашу просьбу?

— Я не знаю.

— Разве вас не было в кабинете? Разве она не вам передала упаковку? — спросил Эллис.

— Упаковку она передала мне, — сказал Бисэн. — Но я не могу сказать, была ли это та самая упаковка, которую я положил в мешок. Я хотел бы пояснить следующее: для того чтобы сохранить упаковку в целости, я заклеил ее лентой, снаружи прикрепил бирку, на которой написал, что именно находится в упаковке. Когда упаковку доставили мне, лента была разрезана, сама упаковка раскрыта. Поэтому я не знаю, заменили ли содержимое упаковки или нет.

— Предметом, который вы завернули в упаковку, был револьвер, не так ли?

— Да, сэр.

— Револьвер системы «Смит-и-вессон», 38-го калибра.

— Да, сэр.

— Это был тот самый револьвер, который вы взяли в кабинете мистера Мейсона?

— Я отказываюсь отвечать на этот вопрос, поскольку ответ может быть использован против меня.

— Хорошо. Теперь вернемся к вашей встрече с обвиняемой, — продолжал Эллис. — Разве ваш визит в кабинет мистера Мейсона не был следствием чего-то рассказанного вам обвиняемой?

Бисэн колебался.

— Разве это не так? — настаивал Эллис. — Отвечайте на вопрос.

— Я отказываюсь отвечать на этот вопрос, поскольку ответ может быть использован против меня.

— Если суд позволит, — заявил Эллис, — совершенно ясно, что свидетель пытается использовать свои конституционные права даже тогда, когда для этого у него нет никаких оснований. Может быть, это справедливо, когда речь идет о его вторжении в кабинет мистера Мейсона. Что же касается его разговора с обвиняемой, то он носил не частный характер, и тут ничего не может быть использовано в ущерб интересам свидетеля.

— Можно мне высказать свое мнение? — спросил Мейсон.

— Конечно, — ответил судья Фэллон.

— Если допустить, — сказал Мейсон, — что обвиняемая и свидетель вступили в сговор, чтобы вынести вещественное доказательство из моего офиса, тогда это действие может составить отдельное преступление — преступный сговор. Вынос револьвера — одно дело, вступление в сговор — совершенно другое. То и другое является преступлением.

— Вы мелочный человек и педант, — вмешался Эллис.

— Совсем нет, — возразил Мейсон. — Когда вы возбуждаете дело против какого-то человека, вы указываете максимальное число пунктов, по которым его можно привлечь к ответственности. Таким образом, в данном случае он будет виновен и в преступном сговоре, и в похищении оружия. Затем вы будете пытаться уговорить присяжных заседателей вынести обвинительное заключение по каждому пункту. Вы доказываете, что каждый пункт — это отдельное преступление, что вы не разрабатываете законы, а только претворяете их в жизнь, что если законодательные органы считают преступлением даже намерение совершить его, то обвиняемый будет виновен в совершении двух отдельных преступлений, в намерении совершить преступление и в самом преступлении. Таким образом, нельзя съесть весь торт и в то же время оставить его нетронутым.

Судья Фэллон еле сдержал улыбку.

— Я разделяю вашу точку зрения, — заявил он. — Мне трудно судить, имеет ли разговор отношение к разбираемому делу, поскольку не видно, что он как-то связан с данным преступлением. А если он имеет отношение и если свидетель и обвиняемая вступили в сговор, чтобы что-то совершить, то свидетель может посчитать, что ответ на заданный ему вопрос будет использован против него.