Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 30. Партия в покер

Морейн покачал головой:

— Я всего лишь задаю вопросы, пытаясь выяснить, что произошло. У меня уже сложилось представление о том, как все было на самом деле, но я хочу убедиться, что оно соответствует действительности, прежде чем выдвигать обвинения. Когда задержали доктора Хартвелла, то изъятые у него личные вещи были сложены в специальный конверт. Прошу вас послать за доктором Хартвеллом и распорядиться забрать у тюремщиков этот конверт. В нем должен находиться небольшой перочинный ножик. Может быть, стоит изучить его лезвие.

— Видимо, понадобится какое-то время, чтобы доставить этот конверт сюда, — предупредил Дункан. — А пока суд да дело, почему бы не задать мистеру Мор-дену еще ряд вопросов?

— Но нельзя исключать, — настаивал Морейн, — что уважаемые члены Большого жюри захотят использовать этот перерыв для ознакомления с документами.

Дункан взглянул на присяжных заседателей и согласился:

— Ладно. Подождем, пока принесут этот конверт.

Однако Большое жюри, казалось, в значительной мере потеряло интерес к документам. Его члены посматривали на Морейна с уважением и восхищением. Итон Драйвер, председатель Большого жюри и заклятый противник Карла Торна и его приспешников, а также видный сторонник кандидатуры Джона Феар-филда на пост окружного прокурора, задумчиво вглядывался в Фила Дункана.

Выходя из зала заседаний Большого жюри, Барни Морден бросил на Морейна отчаянный взгляд. Только теперь он по достоинству оценил ум Морейна и ту изящность, с которой тот высветил перед членами Большого жюри мотивы, имевшиеся у Торна и у него самого для убийства Пита Диксона.

Доктор Хартвелл принес присягу и занял место на скамье для свидетелей. Его беспокойно бегавшие глаза выдавали нервное напряжение.

— Можете его допрашивать, — бросил Фил Дункан Морейну. — Его вызвали по вашему настоянию.

Морейн жестом подтвердил, что понял, и повернулся к дантисту.

— Вы были мужем Энн Хартвелл? — начал он.

— Правильно.

— Недели две назад она исчезла из дому, правда?

— Да, исчезла.

— У вас были какие-то подозрения на этот счет?

— Я никогда не верил в то, что ее похитили, если вы это имеете в виду.

— Вы ведь раньше считали, что она поддерживает любовную связь с другим мужчиной?

Хартвелл закашлялся, опустил глаза и ответил приглушенным голосом:

— Поскольку ее нет в живых, я ничего плохого говорить о ней не стану.

— Но вы же, вооружившись револьвером, отправились на поиски этого человека с намерением его убить, не так ли?

— Нет, не так.

— А разве вы не заявились во время этих поисков в мой кабинет?

— Было такое дело.

— А разве при этом вы не были вооружены револьвером?

— Да, у меня было при себе оружие, но не для того, чтобы кого-то убивать.

— Тогда зачем оно было вам нужно?

Свидетель помолчал некоторое время, затем заявил:

— Вы отняли у меня револьвер, разрядили его, а патроны выбросили в корзину для бумаг.

— Да, это было, — подтвердил Морейн. — Но спустя некоторое время, где-то в десять сорок семь — сорок девять вечера, когда я переступил порог своего кабинета и вышел в коридор, вы снова напали на меня и попытались застрелить, разве это не так?

— Я действительно направил револьвер на вас, но он был не заряжен, — возразил доктор Хартвелл. — Это не преступление, то есть речь не идет о попытке убийства. Ведь я не атаковал вас с оружием в руках, поскольку в револьвере не было патронов. Никто не в состоянии убить человека из незаряженного револьвера, разве лишь ударить им.

— Не находите ли вы это объяснение чересчур хитроумным, доктор?

— Может быть, и так, но это правда.

— Вы хотите сказать, что не совершили никакого преступления, накинувшись на меня с разряженным револьвером в руках?

— Я, как, впрочем, и мой адвокат, думаю, что нет, — подтвердил доктор Хартвелл.

— Отлично, — упорствовал Морейн. — В этом случае единственным позитивным для вас последствием этого акта было обеспечение превосходного алиби, не так ли, доктор?

— Я вас не понимаю, — прошептал тот.

— Я хочу сказать, — отчеканил Морейн, — что ваш поступок имел одно неоспоримое достоинство: он неопровержимо свидетельствовал о том, что в десять часов сорок девять минут, то есть пару минут спустя после прохождения пассажирского поезда мимо дома Диксона, вы находились в коридоре моего офиса.

— Иными словами, это доказывает, что убил Диксона не я? — уточнил доктор Хартвелл.

— Вот именно.

— Ну что ж, — согласился дантист после непродолжительного раздумья, — под таким углом зрения я об этом не думал, но действительно получается, что у меня бесспорное алиби.

— Сколько времени вы ожидали в коридоре, пока я не вышел?

— Какое-то время.

— Поточнее, пожалуйста.

— Трудно сказать определенно. Я знаю, что вскоре после моего прихода к вам в кабинет прошел мистер Дункан.

— И все же, какова была цель вашего ожидания? — продолжал Морейн.

— Я искал случая поговорить с вами, — ответил дантист.

— Вы хотите сказать, что искали случая убить меня?

— Ну уж если быть совсем точным, то искал случая ткнуть вас под ребро незаряженным револьвером, — подчеркнул доктор Хартвелл.

— Прекрасно, — согласился Морейн. — Вероятно, вы видели также, как входил в мой кабинет и Барни Морден?

— Конечно видел.

— И вас разыскивала в это время полиция, так ведь?

— Думаю, да.

— Так вот, — сделал выпад Морейн. — Задолго до того, как Фил Дункан появился у меня в кабинете, за каждым входящим в это здание наблюдал федеральный агент, сидевший в машине. Он находился как раз напротив входной двери, но почему-то он вас не заметил, доктор Хартвелл. Как вы объясните этот необычный случай?

— Очень просто, — парировал дантист. — Он наверняка отвлекся:

— Но, — продолжал Морейн, — когда прибыл Барни Морден, этого федерального агента на месте уже не было. Отсюда можно сделать вывод, что он ушел с поста после прихода окружного прокурора и до прибытия Барни Мордена. Если вы проникли в здание незадолго до старшего следователя, то допустимо полагать, что наблюдателя к этому моменту уже не было на месте и, следовательно, он не мог вас видеть. Вам не кажется, что сотрудник федеральной службы, которому специально поставлена задача фиксировать всех, кто входит в здание, и вменено в обязанность задержать вполне определенное лицо, не пропустит его у себя под носом? Поэтому предпочтительнее объяснение, что, когда вы входили, его у дома уже не было, чем то, что он вас не заметил. Вы уверены, что не ошиблись относительно времени своего прихода к моему кабинету, доктор?

— Нет, все было так, как я изложил.

Морейн усмехнулся: